Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очереди 25 ноября 1937 г.

Сегодня я видел нескольких осведомленных людей из журналистского и дипломатического мира (в частности, много ценной информации мне дал Масарик**), и картина в основном рисуется в таком виде. Как я уже сообщал раньше***, Чемберлен, Хор, Саймон, Галифакс составляют в кабинете группу, решившую сделать «генеральную попытку» договориться с Германией и Италией, не стесняясь разными «лиго-наинонными предрассудками» и «сентиментальными соображениями» в отношении Чехословакии и Испании. Особенно активен в этом отношении Хор, который ненавидит Идена и рассчитывает занять его место, если бы линия премьера окончательно восторжествовала. Когда Галифакс в октябре получил приглашение журнала «Фельд [унд вальд]» на берлинскую охотничью выставку (возможно, что приглашение было под-

* Ск. док. № 416. ** Посланник Чехословакии в Великобритании. *** См. док, Л? 411,415.

строено), Хор стал настаивать на разворачивании его в большую политическую акцию. Саймон его поддержал, и премьер одобрил весь план. Идеи был против, но ничего не мог поделать. Английскому послу в Берлине Гендерсону было поручено выяснить, согласен ли Гитлер встретиться с Галифаксом. Гитлер ответил положительно. В первых числах ноября, но етле до подписания антикоммунистического пакта в Риме от Гитлера пришел документ, нечто вроде приватного меморандума, в котором ориентировочно излагалась та база, на которой он хотел бы вести беседу с Галифаксом. Сущность этой базы сводилась к тому, что изложено во вчерашнем «Манчестер гардиан» (вы. вероятно, имеете) *. По одним сведениям, меморандум попал в Лондон через Гендерсопа. по другим — через Лондондерри —Лотнана **, но это уже деталь, не меняющая существа дела. Идеи н Ванспттарт категорически отвергли предложенный Гитлером базис. Чемберлен находил, что требование Гитлера идет, пожалуй, несколько далеко, но что побеседозать с ним. несмотря на это. все-таки стоит. В кабинете происходила борьба, и, когда Иден 8 ноября зторично выехал в Брюссель (первый раз он уехал в понедельник 1 ноября, но потом вернулся на уикенд. если не ошибаюсь. 5-го), вопрос оставался висящим в воздухе. Только 10 ноября, когда Идеи был в Брюсселе, а Чемберлен достаточно напуган римским протоколом, кабинет под давлением названной выше «четверки» принял решение о поездке Галифакса, и 16 ноября Галифакс отправился в Берлин. У меня есть сведения, что раздраженный Иден передал в распоряжение оппозиции через некоторые каналы меморандум Гитлера, однако эти сведения еще нуждаются в проверке. Впрочем, ничего невозможного тут нет, Сам разговор Гитлера и Галифакса касался в основном колоний, а также Центральной Европы ***. Гитлер дал явственно понять Галифаксу, что на колониях он категорически настаивает, но что он готов отложить выполнение этого требования на известный ряд лет, если Англия не будет ставить палки в колеса «двусторонним договорам с Австрией и Чехословакией». Судя по всем данным, беседа с Гитлером несколько разочаровала Галифакса и Чемберлена и. наоборот, понзела Плена в очень хорошее настроение. Мне точно известно, что поздно вечером 22 ноября, в день возвращения Галифакса, после того как Иден имел уже беседу с ним *i с премьером по поводу поездки, министр иностранных дел был в очень приподнятом состоянии духа, угощал своих друзей шампанским и вообще давал понять, что тучи, появившиеся было на его горизонте, рассеялись. Еще откровеннее те же чувства

^s Cv.. J-R3. гПзнсстич*. 2d ïi 27 коя^-я 1937 г. ** Члены пз-1Лд*.'ентА Великобритании. *** Cr-:. *'Лок'.'чекты к материалы кан-.^г^2 второй у прений войны:*, т, I. М._г 1948, стр. 10—48.

выражала жена Идена, которая всегда является хорошим барометром успехов или неудач своего мужа. Вот пока то, что мне удалось узнать. Не ручаюсь за отдельные детали, но имею основания думать, что во всем существенном эта информация соответствует действительности. В ближайшие дни постараюсь получить дополнительнее сведения и проверить уже имеющиеся²³⁷. Несмотря на известное разочарование Чемберлена от результатов поездки Галифакса, надо все-таки ожидать, что он тем не менее будет продолжать попытку сговориться с Гитлером и Муссолини. В частности, у меня есть известные опасения, что приглашение французских министров в Лондон * имеет своей глазной целью произвести на французское правительство известный нажим з целях сделать его более покладистым при новой попытке достижения гнилого компромисса с Германией и Италией. Поживем —увидим,

Полпред

Яечй.-, по op.v.

421. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в США А. А. Трояновскому

26 ноября 1937 г.

Я Вам телеграфировал по своем возвращении из Брюсселя

о позиции там американской делегации**. Не касаясь правдивости или ложности всяческих слухов об отношении к нам делегации, можно, однако, с несомненностью установить, что [Н.] Дэвис больше всех склонялся к мысли о нашем устранении от работ конференции. Когда я его спрашивал, зачем же нас приглашали, он чистосердечно признал, что он или американское правительство будто бы высказывались против приглашения нас. до заседания конференции. Дэвис наивно высказывал ту мысль, что наша помош.ь могла бы еще понадобиться в случае каких-либо решительных дейстзнй против Японии и что мы только можем мешать на так называемом примирительном этапе конференции, вызывая раздражение у японцев.

На устранение нас от работ конференции толкала Дэвиса еще и его общая позиция в вопросе о составе тех или иных комитетез конференции, будь то для наблюдения за дальнейшим развитием положения, будь то для посредничества. Сама собой напрашизалась комбинация для посредничества из представителей Америки, Англии и Франции, что избавило бы с самого начала конференцию от множества затруднений, по Дэвис почему-то возражал протнз этой комбинации, которая якобы напоминает объединение во время мировой войны, и

* См. док. Лз 424. 427;:..Ме:+:д\'на:..цлная з;чзнь*. 1973. lSs ö. ст:>. 112—ИЗ ** См. дек. Ni 40S_h 409. 417, 4*18. '

поэтому он настаивал на включении Бельгии. Казалось бы, что Бельгия также участвовала во время воины в одной комбинации с Америкой, а потому требование Дэвиса представлялось совершенно непонятным. Не возражал он также против посреднического комитета в составе Англии, Франции, Америки, Бельгии и Италии, хотя это еше больше напоминало ассоциацию держав во время мировой войны. В конце концов, непонятны были действительные мотивы Дэвиса. а между тем его капризы в этом отношении приводили к неизбежности нашего исключения из комитетов и в конечном счете привели к полному отказу от составления комитетов.

В то же время он был. конечно, очень предупредителен в отношении меня, говорил об огромном значении нашей помощи, об Америке, Англии н СССР как об основных факторах для решения дальневосточной проблемы, пренебрежительно отзывался об Италии, внимательно прислушивался к моему мнению и даже принимал наши поправки к резолюциям, но во всем этом было немало лицемерия.

Что касается существа вопроса, то Дэвис, конечно, много распространялся на тему о необходимости считаться с общественным мнением Америки, но добавлял, что не исключает никаких мер против Японии. Когда я ему указывал на заявление Идена о готовности Англии идти так же далеко, как Америка, то Дэвис отвечал, что ему неизвестно, как далеко Англия может идти, намекая на занятость английского флота в Срелиземном море. Все помыслы Дэвиса были сосредоточены па посредничестве.

Нам известно, что, в то время как американская делегация по крайней мере не скупилась на решительные выражения в своих выступлениях и в документах самой конференции, посол Гнбсон * продолжал все время давать японскому послу самые успокоительные заверения, высмеивая конференцию и даже усилия собственной делегации. Он действовал как прямой агент Японии. Было бы хорошо об этом как-нибудь осторожно сообщить американцам, тем более что. по полученным нами из Берлина сведениям, Гибсон будто бы намечается послом на место Додда. -В Берлине этот отвратительный субъект, которого я еще помню по Женевской конференции по оазооуже-нию **, может играть еще более зловещую роль. Хорошо бы его разоблачить как друга и сторонника фашистских н агрессивных государств.

Мы с самого начала относились скептически к возможным результатам Брюссельской конференции и заняли весьма сдержанную позицию. Я говорил Дэвнсу, что наш опыт с великими державами в Женеве во время антиитальянских санкций

* Посол США б Бел-п'н.

~* см. т. xvi, при*, ео.

и особенно в Лондонском комитете заставляет нас занимать в дальнейшем выжидательную позицию до тех пор, пока мы не убедимся в наличии действительной воли н решимости со стороны других к коллективной организации мира вообще и к разрешению тех или иных насущных международных проблем.

Конференция закончила свое существование даже более позорно, чем можно было ожидать. Об этом особенно постарались англичане, которые, не без оснований, рассчитывают на свое посредничество между Японией и Китаем. Дэвнс, в конце кониов, плелся за англичанами. Мы, конечно, будем теперь еще более сдержанными, чем раньше. Англичане и американцы будут теперь только выжидать момента для вмешательства в качестве посредников, но уже не от имени конференции или Лиги наций, а в качестве государств.

Здешний посол [Дж.Щэвнс говорил мне на днях, что если его жена не вернется в Москву к рождеству, то он поедет к ней. Неожиданно он 24-го, в выходной день, поззонил в комиссариат, что хочет во что бы то ни стало встретиться со мною, намекая на желание приехать ко мне на дачу. Меня целый день на даче не было, и я мог лишь вечером пригласить Дэвнса, но оказалось, что он в тот же день внезапно уехал. Посольство объясняет его отъезд получением сообщения о болезни жены. В дипломатическом корпусе говорят, что его настроения в отношении СССР за последнее время значительно ухудшились.

Литвинов

Печат. по арх.

422. Письмо Полномочного Представителя СССР в Италии Народному Комиссару Иностранных Дел СССР Al. M. Литвинову

25 ноября 1937 г. Дорогой Максим Максимович,

1. В течение последних трех недель на фоне итальянской внешней политики произошло довольно много событий. Центральным из этих событий, несомненно, нужно считать подписание тройственного пакта «против Коминтерна»*. Анализ этого пакта, данный в Вашем письме от 17 ноября 1937 г. за № ЗЭв/Л²³⁸, настолько четко отмечает основные особенности этого документа, что вряд ли стоит снова возвращаться к этому вопросу. Я хочу привести лишь некоторые детали, которые, с одной стороны, подтверждают правильность дайной Вами характеристики, а с другой — подчеркивают роль Италии в этом предприятии.

2. Прежде всего необходимо отметить, что не Италия была зачинщ ицей римского договора. Весьма энергичное давление

* См. газ. «Известия». 3, 7, 10 козбрн 1937 г.

на нее было произведено со стороны Японии и Германии. Даз-леиие это касалось как существа вопроса, так и времени подписания договора. Японии очень важно было, чтобы догозор был подписан в самом начале Брюссельской конференции*, дабы Италия могла в Брюсселе играть роль представителя и адвоката Я^п°нии. Германии, с другой стороны, доведшей в этот момент свою колониальную агитацию до апогея, важно было произвести новое давление на Англию. Что касается Италии, то, само собой разумеется, и для нее этот договор представлял известные выгоды в смысле давления и угрозы по адресу Англии, но итальянское правительство весьма колебалось насчет выбора момента. Колебания эти происходили вплоть до последней минуты. Теперь уже известно, что во время первого визита Риббентропа вопрос о времени подписания договора оставался открытым. Более того, за три дня до второго приезда Риббентропа Чиано дал согласие участвовать в обеде, который устраивал Лугошиану в честь прибывшего в Рим румынского министра авиации Ирнмеску. На второй день после этого согласие было срочно взято обратно со ссылкой на неотложную занятость, которую Чиано не мог предвидеть в момент, когда он давал это согласие. К, этому следует прибавить, что обед Лугошиану был назначен па 6 ноября, т. е. как раз на день подписания римского договора. Согласие на вторичный приезд Риббентропа и на подписание договора было дано Муссолини в последнюю минуту. Подтверждение этих колебаний я получил из ряда хорошо осведомленных источников и поэтому не сомневаюсь в правильности этого сообщения.

3. Подтверждением того обстоятельства, что пакт, поскольку это касается Италии, направлен в первую очередь против Англии, является следующее: помимо фразы, сказанной Чиано китайскому послу, о чем я Вам сообщал²³³, следует привести и свидетельство печати. Пресловутый Гайда, как говорится, «не заглянув в святцы, бухнул в колокол». Первая же его статья, посвященная договору, была явно направлена против Англии. В этой статье он занялся подсчетом морских сил трех союзников и делал из этого подсчета угрожающие выводы. Итальянское правительство, конечно, хотело, чтобы Англия увидела в этом договоре угрозу, направленную против нее, по отнюдь не желало, чтобы эта угроза была выявлена столь ясно. Гайда получил нагоняй, и, как утверждают в осведомленных кругах, ему запретили некоторое время писать статьи на тему о внешней политике.

4. С другой стороны, сдержанное поведение Чиано в момент моего демарша²⁴⁰, равно как и последующее поведение печати, убеждают в том. что итальянское правительство отнюдь не намерено усиливать антисоветский характер этого

* См. док. Хз 401. 402, 404, 408, 409, 417, 419.

пакта. Должен сознаться, что я ожидал серьезной полемики со стороны Чиано и готовился к ней. Между тем, кроме заявления о том, что он принимает к сведению сказанное мною, Чиано не промолвил ни одного слова, давая мне тем самым понять, что он хочет избежать полемики. Характерно в этом контексте поведение министерства, печати, с одной стороны, и самой печати — с другой. Сведения о моем посещении Чиано уже через два часа стали циркулировать среди иностранных журналистов. Особенную настойчивость в этом вопросе проявили представители американской печати, которые буквально осаждали полпредство как визитами, так и звонками. Всем им было сказано, что мои визит к Чиано находился в тесной сзя-311 с только что подписанным пактом. После получения этих сведений они бросились в министерство печати. Там их встретили с большим раздражением и заявили, что советский посол, дескать, был у Чиано исключительно для получения информации по вопросу о римском договоре. Эта версия, сообщенная министерством печати, не продержалась и пару часов, ибо уже в 8 часов вечера министерство иностранных дел через министерство печати опубликовало официальное коммюнике, в котором совершенно точно было изложено как мое заявление, так и ответ Чиано.

5. Сама печать первые 24 часа после моего демарша не могла найти подходящего тона. Только после суток были получены комментарии германской печати на тему о том, что советский демарш, дескать, подтвердил идентичность Советского правительства и Коминтерна. Итальянская печать немедленно стала воспроизводить эту «аргументацию;» на своих страницах, не выдумав от себя ничего нового. Общий же тон печати по этому вопросу был сравнительно умеренный, и особенных выпадов, если не считать глупой и грубой заметки Фариначчи по моему адресу, не было допущено. В целом ряде органов печати было прямо подчеркнуто, что пакт не направлен против Советского Союза.

6. Из всего сказанного, конечно, нельзя и не следует делать выводов, что этот пакт не сделается, даже в части касающейся Италии, орудием антисоветской политики и антисоветских происков. Нельзя, конечно, забывать, что между Германией и Италией, а теперь между Италией и Японией имеется теснейший контакт по военной и военно-технической линиям и что этот контакт будет использован против СССР. В данный момент итальянское правительство пытается нам всячески показать, что оно не желает дальнейших осложнений с СССР. Это, в частности, вытекает и из сообщения, сделанного министерством печати иностранным журналистам по поводу возможных последствий нашего демарша. Сообщение это было опубликовано в нашей печати. Если в момент демарша у меня были некоторые сомнения насчет возможности денонсирова-

ния итальянским правительством договора от 1933 г,*, то теперь, суммируя поведение итальянцев за эти две недели, я совершенно убежден, что они на такую меру не пойдут. Я совершенно согласен с Вами насчет итальянских аспирации по поводу Украины. Отмечаю, что деятельность украинских эмигрантов в последнее время весьма оживилась.

7. Исключительный интерес в данный момент представляет собою проблема итало-английских отношений. Дней десять тому назад, т. е. в момент нового заявления Чемберлена о желательности примирения между Англией и Италией, казалось, что будет повторена как с одной, так и с другой стороны комедия джентльменского соглашения. Между тем по сравнению с январем этого года международная обстановка стала настолько более напряженной и, в частности, англо-итальянские отношения настолько обострились, что амплитуда маневренных жестов значительно сузилась. Бы помните, что на призыв Чемберлена Муссолини ответил резкой по тону и по содержанию статьей в «Информашюне дипломатика». Отдельные фразы этой статьи не оставляли сомнении об авторстве Муссолини. Смысл" статьи был весьма ясен; мы не согласны на повторение комедии жестов — либо начинайте переговоры немедленно» либо все будет продолжаться по-старому. Переговоры, как известно, не были начаты. Чиано, правда, вызвал лорда Перта ** к себе, воспользовавшись каким-то сравнительно маловажным предлогом. Вызвав английского посла, Чиано тем не менее не смог спровоцировать его на разговор об итало-английских отношениях. Перт категорически утверждает, что эта тема не была затронута во время его свидания с Чиано. Самый факт инициативы Чиано говорит о том, насколько Муссолини не хотел бы параллельных переговоров между Лондоном и Римом в то время, как Галифакс сидит в Берлине***. Это не удалось, и итальянские круги не скрывают своего раздражения, приписывая отсрочку итало-английских переговоров влиянию «злого Идена» на «доброго Чемберлена».

8. Большую внутреннюю озабоченность вызвал и продолжает вызывать визит Галифакса в Берлин. Подтверждая эту озабоченность, министерство печати весьма неумно сообщило нножурналистам, что, дескать, итальянское правительство находится полностью в курсе переговоров между англичанами и немцами. Чем больше печать кричит о незыблемости и нерушимости «оси» Рим — Берлин, тем больше она отражает внутреннюю тревогу насчет верности Берлина.

9. В отдельном письме Вам сообщаются неутешительные данные относительно итальянской экономики. 5-миллиард-

* См. т. XVI. док. № 277. ** Др".'ммонл, г^аф Перт — посол Великобритании в Италия. *** Си. док, Л* 420.

ный дефицит итальянского бюджета нельзя покрыть никакой болтовней относительно автаркии. Как тщательно ни скрывают итальянцы факта многочисленных неудачных попыток получить заем за границей, все это постепенно выплывает наружу. Последняя попытка имела место две-три недели тому назад со стороны графа Вольпи *, который тщетно добивался получения займа в Лондоне и которому в этом было отказано.

Все более и более неутешительные сведения для Муссолини приходят из Абиссинии. Непрерываемая ни на один момент партизанская воина, полная неуверенность в завтрашнем дне, невозможность осуществления какой-либо планомерной колонизации, необходимость затрачивать все большие и большие суммы на освоение края, голод в целом ряде районов — все это создает весьма безотрадную картину. Как Вы знаете из последних сообщений, Муссолини одновременно сменил как вице-короля маршала Грациани, так и министра колоний Лес-сона. Грацнани категорически отказывался проводить планы колонизации до того, как страна будет «умиротворена». Он систематически жаловался на то, что вместо нужных ему солдат в Абиссинию посылаются переселенцы, которых ему же приходится защищать от нападения партизанских отрядов.

Назначению нового вице-короля герцога Аостского, родственника короля, предшествовала борьба между Муссолини и Виктором Эммануилом**. Последний в течение месяца отказывался дать согласие на назначение герцога Аостского. Здесь не секрет, что король, относившийся с самого начала к абиссинской авантюре неодобрительно, до сих пор не желает непосредственно втягиваться в нее. Как можно было и предвидеть, Муссолини сломил сопротивление короля. То обстоятельство, что он взял на себя лично министерство колоний, также говорит об остроте положения.

10. За последние три недели произошел несомненный сдвиг в испанском вопросе. Газеты с каждым днем все меньше и меньше говорят об Испании. В то время как еще месяц тому назад во всех разговорах испанская проблема играла вне всякой конкуренции первую роль, сейчас об Испании почти не говорят.

Эта перемена настроения отнюдь не может быть объяснена полной уверенностью в окончательной победе Франко и сознанием, что Италия достигла в Испании тех целей, которые она себе поставила. Дело обстоит совсем не так. В испанском вопросе итальянская внешняя политика в данный момент несомненно переживает какой-то кризис. На Муссолини произвела

* Вальгпз ди Мизурата — председатель фашистский Конфедерации промышленников, государственный министр, один из лидеров фашизма. ** Король Италии.

огромное впечатление новая фаза английской политики по отношению к Франко, и в частности назначение английских «агентов* при саламанкеком правительстве*. В первый момент итальянцы попытались было представить это дело как целиком и полностью отвечающее их интересам и как неопровержимый признак победы Франко. Но уже через несколько дней эта версия сменилась серьезной тревогой по поводу той роли, которую в действительности играет Англия и которая весьма озабочивает Муссолини. Последний чрезвычайно боится, что англичане заберут Франко в своп руки и выгонят итальянцев из Испании. Таким образом, он окажется после длительной и архидорогостоящей авантюры у разбитого корыта. То обстоятельство, что англичане фактически оттягивают перегозоры с Италией, несомненно увязывается с усилением их влияния в Испании. Всячески ускоряя эти переговоры,.Муссолини имел в виду сделать испанский вопрос картон в cboi:x руках при окончательном сговоре с Англией. Теперь он зидит, что, если переговоры начнутся после того, как итальянцы фактически будут вытеснены из Испании, баланс пере-говороз будет для него еще менее благоприятным. С другой стороны, перемене настроения способствовало то обстоятельство, что, вопреки радужным планам итальянского командования, выяснилось, что до весны, во всяком случае. Франко не удастся ничего сделать,

П. Я Вам неоднократно сообщал о своих разговорах с китайским послом. Как то, что он говорил мне лично, так и другие сведения, заслуживающие доверия, дают представление о том, что Италия не прерывает и не хочет прерывать своих связей с Китаем. По словам посла, он систематически получает от Чан Кай-щи инструкции ни в коем случае не обострять отношений с Италией, сознательно закрывая глаза на про-японскую ориентацию итальянской внешней политики и пытаясь спасти в итало-китайских отношениях все, что только можно спасти..Можно считать совершенно установленным фактом, во-первых, то обстоятельство, что Италия не отзывает своей военно-воздушной инструкторской миссии, находящейся в Китае, а во-вторых, то, что Италия систематически продолжает отпразлять оружие в Китай. Характерно, что, несмотря на тройственный пакт, Муссолини принял китайского министра пропаганды и долго с ним беседовал. О результатах этой беседы я Вам телеграфировал²⁴¹. Все сказанное говорит о том, что, несмотря на пакт, несмотря на поведение Италии в Брюсселе, Муссолини, по-видимому, не вполне уверен в японской победе и не хочет выпускать из своих рук возможность переориентировки в случае, если обстоятельства изменятся.

* Ci-:, док,.Уз 403.

12. Все сказанное выше, несомненно, свидетельствует о тяжелом положении Италии на международном фронте. Конечно, проблему итальянской внешней политики нельзя рассматривать изолированно от общего международного положения и поэтому более чем трудно делать сейчас какие-либо прогнозы. В частности, представляется весьма сомнительной выгода, которую получил Муссолини от подписания тройственного пакта. На Англию пока угроза, заключающаяся в этом пакте, не оказала большого влияния. Несмотря на заявление Чемоерлена. воз англо-итальянских переговоров не сдвинулся с места. Если тройственный пакт н произвел некоторое впечатление на Англию, то в результате мы имеем поездку лорда Галифакса в Берлин и новые тревоги Муссолини по этому поводу. По отношению к третьему союзнику, Японии. Италия пока что только дает, ничего не получая взамен. Таким образом, баланс тронстзенного пакта пока мало утешителен для Италии. Не удаются, по-видимому, и «присоединения» к римскому договору. В отношении ряда стран подобные присоединения могли бы послужить для усиления итальянского злияния. Но этого не случилось. Отказались присоединиться не только Польша. Румыния и Югославия, но и такие еще недавние вассалы, как Австрия и Венгрия. Шум, поднятый фашистской печатью по поводу переворота в Бразилии и предстояшего ее присоединения к пакту, пришлось прекратить. Печать получила указания «не раздувать» события в Бразилии и не печатать ничего относительно возможного присоединения ее к пакту.

13. Советско-итальянские отношения в данный период исчерпываются одним только что закончившимся арестным делом (высылкой Маркова) и другим — заканчивающимся (процессом Григорьева) ^£42. Об этом я пишу отдельно. Торговые отношения почти сведены к нулю²⁴³. К сожалению, я не получил от Вас никакого ответа на мое письмо прошлой почтой, посвященное проблеме экономических отношений. На днях выехал в Москву торгпред т. Беленький. Проблема итало-советских экономических отношений должна рассматриваться на днях в Наркомвнешторге.

14. Несмотря на то что конкретные отношения между Италией и СССР в данный момент почти не существуют, опыт последнего времени убеждает меня в том. что Муссолини не хочет рвать с нами, разно как н не хочет слишком обострять отношений. Должен сказать, что МИД ведет себя весьма предупредительно по всем нашим делам и проявляет явное желание, как выражаются систематически Чиано, Витетти * ^н др.. «спасти в итало-советских отношениях все то_? что толь-

* Директор департамента по общ:-ш вопросам МИД Италии.

ко можно спасти». Также систематически они намекают на то, что международная обстановка может измениться.

15. Связи с итальянцами делаются все труднее и труднее. На устроенном мною 7 ноября приеме по случаю 20-летия Октябрьской революции из трехсот присутствовавших можно было с трудом насчитать несколько итальянцев. МИД прислал четырех представителей во главе с генеральным днрек-тором Витетти и начальником протокола. От других министерств было по одному человеку. Корпус был представлен почти полностью, за исключением германского посла, который отговорился присутствием Риббентропа. Мы всячески теперь усиливаем связь с дипкорпусом и иностранными журналистами. Среди последних имеется целый ряд весьма осведомленных люден, связь с которыми чрезвычайно полезна.

С тов. приветом

Б. Штейн

Печат, по арх.

423. Письмо Полномочного Представителя СССР во Франции Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову

27 ноября 1937 г,

Дорогой Максим Максимович,

Я постараюсь в настоящем письме несколько подробнее остановиться на тех моментах, о которых Вам так бегло просигнализировал прошлой почтой.

Я Вам писал, что не встретил до сих пор ни одного француза, который не критиковал бы высшей политики теперешнего кабинета. Независимо от партийной принадлежности все сходятся на том, что Франция «потеряла свое внешнее лицо», идет на поводу у англичан и растеряла своих друзей²⁴⁴. Параллельно с этим, естественно, нарастают и тревоги за завтрашний день. Удастся ли Франции избежать войны, и подготовлена ли она, чтоб отразить ее удары? На эту тему, между прочим, на днях прочел интересный доклад председатель комиссии по иностранным делам в сенате Беранже. Интерес этого доклада заключается в том, что, поставив очень остро вопросы об опасностях, которые со всех сторон сейчас угрожают Франции, и довольно правдиво в этом плане обрисовав роль фашистского блока государств, он пряходит к выводу, что нужно искать соглашение с этим блоком. И к сожалению, нужно признать, что Беранже в этой своей непоследовательности далеко не одинок и отражает господствующие здесь настроения, в которых переплетаются страх перед агрессорами и разочарование в системе коллективной безопасности, Этот страх перед агрессорами особенно возрос за последнее

время в связи с подписанием трипартитного пакта в Риме*. Французы не могут не отдавать себе отчета, что сотрудничество трех фашистских стран, поставивших своей задачей новый передел мира и непосредственно к тому же соприкасающихся с французской метрополией н ее колониями, угрожает самым жизненным интересам Франции. Французы сейчас уже вынуждены считаться с эвентуальной возможностью одновременной войны почти на всех своих главнейших границах. Пиренеи, Северная и Западная Африка, пути сообщения в Средиземном море н Атлантическом океане, подступы к Индокитаю, а не только одна рейнская граница находятся сейчас уже под ударом тройственного союза, одушевленного духом захватов и волей [к] экспансии.

Спрашивается, что можно противопоставить всем этим грозным силам, не признающим, как выразился в своем докладе Беранже, «нн прав, ни законов, ни международных обязательств», как организовать отпор против захватнических стремлений тройственного соглашения? Через Лигу нации? Но в нее здесь почти никто не вернг. Расходясь в оценке причин, которые привели ее к теперешнему состоянию маразма (чаще всего приходится, конечно, выслушивать обвинения по адресу Л аваля), все единодушно сходятся на том, что рассчитывать на Лигу как на орган, который был бы способен оказать организованное и эффективное сопротивление агрессору, сейчас навряд ли приходится и что нужно считаться со все более и более убывающей ролью Лиги и в плоскости предотвращения военных конфликтов. Настроения разочарования, колебаний и сомнении наблюдаются и тогда, когда вопрос переводится в плоскость оценки эффективности союзов, которые имеются у Франции. О некоторых нз этих союзников сейчас приходится уже говорить как о потенциальных противниках Франции в будущей войне. Задачи французской дипломатии в этих странах сводятся уже главным образом к обеспечению их нейтралитета, к нейтрализации в них вражеского влияния. К этому, по существу, свелась вся французская политика последнего времени в Польше, Бельгии и Югославии. Этой задаче посвящена и предстоящая поездка Дельбоса в Польшу и по странам Малой Аитанты **. Но если бы даже и удалось, что представляется весьма маловероятным, восстановить былое сотрудничество Франции со своими послевоенными союзниками, если бы удалось, словом, оживить отмирающую «французскую систему», то и тогда Франция не могла бы считать себя, на случаи столкновения с силами тройственного соглашения, в достаточной степени огражденной от военного поражения. Такую гарантию ей мог бы дать только союз, общин

* См. док. № 422.

'* См. док..N«424, 425, 430, 437.

фронт и тесное сотрудничество с наиболее сильными демократическими странами мира, в первую очередь с СССР.

В этом формально как будто и заключается внешняя политическая линия, весь курс теперешнего правительства, но только формально и на бумаге. Уже сейчас можно, к сожалению, констатировать, что из этой цепи фактически уже выпало одно из главнейших его звеньев — сотрудничество с СССР. Наличие такого сотрудничества не ощущалось ни на одном из этапов активности и деятельности французской дипломатии за весь последний отрезок времени. Возьмем любой из крупных международных вопросов последнего времени, как, например, испанский, дальневосточный. Везде мы наталкиваемся на одинаковую картину — почти везде наши пути с французской дипломатией расходятся. Наши непосредственные взаимоотношения также очень мало напоминают отношения между союзниками. О пакте* вспоминают очень редко, полустыдливо, с постоянными оглядками н оговорками. Меньше всего проявляется стремление и желание придать ему какой-либо действенный характер, подойти к нему серьезно, под углом его первоначального предназначения**, Я У^же как-то писал, что если его и пенят, то больше с точки зрения негативной, как помеху против нашего сотрудничества с Германией, но не больше²⁴⁵. Конечно, было бы неверно, если бы мы сказали, что так к нашему пакту подходят решительно все во Франции, по, к сожалению, это верно в отношении как раз тех, которые фактически сейчас решают судьбы Франции. И в этой констатации заложено уже и объяснение самого факта. Наблюдая все, что за последнее время происходит во всем мире, такие на первый взгляд непонятные вешп, как предательство своих собственных национальных интересов (возьмем хотя бы политику Франции в испанском вопросе), приходишь к выводу, что классовые интересы в международной политике явно преобладают над национальными. И этот простой факт является фактом, определяющим всю внешнюю политику нашего времени. Этот факт, наряду с преклонением перед английской мощью и английскими ресурсами, сказывается и в стремлении во что бы то ни стало сохранить общий курс с Англией. Этот курс, почти безраздельно здесь разделяемый (главный и чуть ли не единодушный лозунг внешней политики Франпии), почти всегда обоснозывается тем, что только Англия может по-настоящему оградить Францию от германской угрозы, и оправдывается также ссылками на общность демократических режимов обеих стран; по этот курс имеет свои глубокие корни и в общем страхе перед «красной опасностью^, в общей ненависти к социальной революции.

* См. т. XVIII. док. У? 205. ** Os_. док. M 20, 50, SO, 157. 4l5.

Здесь заложена и главнейшая опасность, что этот курс, особенно в тех формах, в которых он сейчас проводится, мо'жет привести к соглашению между двумя «осями», к соглашению за наш счет, к соглашению, направленному против наших интересов.

Было бы, конечно, неправильным допустить, что ось Париж — Лондон без боя сдаст свои позиции фашистскому фронту, как неправильно и всякое упрошенное'замазывание разницы между демократическими и фашистскими странами. Борьба между двумя фронтами будет вестись и продолжаться. Но тот факт, что «фронт демократии», особенно Англия, пуше всего боится эффективного участия в нем СССР, хотя не может не понимать, что это участие сыграло бы решающую роль в неходе борьбы с фашизмом.— этот факт показывает (что мы уже отчасти видели и в Испании), что поражение фашизма за счет роста влияния СССР является для «фронта демократии», и в особенности для Англии, исходом самым нежелательным. Поставленная в необходимость выбирать между фашизмом и «большевизмом», она свой выбор несомненно остановит на первом.

Если тезис о необходимости тесного сотрудничества с Англией является здесь общепризнанным, если огромное большинство усматривает в осп Лондон — Париж главнейшую и основную гарантию против агрессин фашистских стран, то большие споры и нарекания вызывает характер, который это сотрудничество приняло в настоящий момент. Из уст не только левых приходится выслушивать упреки, направленные по адресу Дельбоса и Шотапа. что их сотрудничество с британским кабинетом превращается все более и более в покорное хождение на поводу у Идена и Чемберлена. Отмечают, что лондонский кабинет до такой степени стал мало считаться с мнением своего парижского партнера, что не находит даже нужным предварительно согласовывать с ним такие шаги, как фактическое признание Франко, переговоры с Италией (переписка Чемберлена — Муссолини) и с Германией (визит лорда Галифакса) *. Что касается последнего, то весьма характерен тот факт, что официальная французская пресса сочла себя вынужденной довести постфактум до сведения общественного мнения, что Лондон «предупредил* Париж о предстоящей поездке лорда Галифакса. Да и сам Дельбое з беседе не скрыл, что решение о поездке Галифакса захватило его «несколько» врасплох ~^iS.

Здесь справедливо указывают, что такое слепое следование за политикой Лондона не только наносит ущерб престижу Франции, но и в целом ряде случаев причиняет огромный ущерб ее прямым национальным интересам. Если левые для

* См. соответственно док. Л"? Ш3_ 422, 420,

иллюстрации этого положения ссылаются больше всего на политику в Испании, то правые патриоты чаще всего говорят о втягивании Франции в игру, которую Лондон затевает в Берлине.

Напоминают, что такая нерешительная и несамостоятельная политика привела уже к ослаблению дружеских связей Франции со странами Дунайского бассейна, фактическому захвату Италией и Германией опорных пунктов в Центральной Европе и Средиземном море и т. д.

Некоторые из друзей высказывают опасения, что если такая политика будет безнаказанно продолжаться и дальше и не будет пресечена вмешательством и давлением снизу, то Франция неизбежно докатится до полного капитулянтства перед Гитлером и Муссолини. Шотан и Дельбос, запуганные грозящей на всех сухопутных границах опасностью, неуверенные в действенной помощи извне, недоверяющие СССР (большую роль, конечно, сыграло и использование тенденциозных слухов о внутреннем положении в СССР), способны, мол, на любую капитуляцию.

Но если приходится так часто выслушивать нападки на Дельбоса (чаще всего в устных беседах, печать дозольно сдержанна), то, к сожалению, очень редко эта критика сопровождается и позитивными указаниями о том. как сам критикующий мыслит себе выход из положения. Здесь обычно начинаются обшне места н фразы. Исключения не составляют даже такие искушенные политики, как Пертинакс. Бюре. из правого лагеря, и Эррио, [Поль-]Бонкур * — из левого.

Мне приходится сейчас на этом закончить свое письмо. Следующей почтой я поделюсь поступающими к нам данными о позициях, которые занимают по вопросам внешней политики различные партии.

С товарищеским приветом

Суриц

П^чат. по арх.

424. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР во Франции Я- 3. Сурицу

1 декабря 1937 г.

На Вашу телеграмму от 29 ноября ²⁴⁷. Дельбоса надо будет хорошенько прощупать, чтобы узнать действительное содержание лондонских переговоров. Сомневаюсь, чтобы официальное коммюнике** полностью соответствовало этому содер-

* Соответственно французский публицист, редактор газеты «Орлр»,

председатель палаты депутатов, бывший премьер-министр и киннстр иностранных дел Франции.

** См. док, А? 420, 427; газ. «Известия», 1 декабря 1937 г.

жанню, но и в нем есть туманности, которые нуждаются в разъяснении. Конкретно надо знать, на чем сошлись англичане и французы по вопросу о колониях, о притязаниях Германии на Чехословакию и Австрию, о франко-советском пакте, о «пакте четырех», о ст. 16 Устава Лиги, по испанскому и дальневосточному вопросам.

Предупредите Дельбоса, что в Польше за последние дни усилилась антисоветская кампания с распространением всяких вздорных слухов об СССР и что эта кампания имеет в виду обработать Дельбоса во время его приезда в Варшаву ** Пусть не верит ни одному слову Бека о нашем внутреннем положении. Мы рассчитываем, что Дельбос не только не будет поддаваться на интриги Бека, но, наоборот, укажет последнему на ценность сотрудничества с СССР и заинтересованность Франции в улучшении советско-польских отношении. Рассчитываем мы также на его соответственное воздействие на румынское правительство. Все это Вы должны говорить не в форме просьбы, а разъяснений с точки зрения интересов самой Франции и всего европейского мира.

Литвинов

Печат. по арх.