Или ждет впереди

- Эй, мелочевка! - Крикнула на девчонок Нинка, - вот, возьмите на мороженое, - она протянула им ни много ни мало, тысячную купюру. Наверное, захотела, чтобы они купили пару килограммов мороженого, не иначе.

Дети настороженно уставились на Журавля.

- Берите, - насильно всучила им купюру девушка, - и только попробуйте выкинуть, я вас найду и убью. Ясно?

Да уж, из Нинки просто превосходный педагог. Подружки синхронно кивнули и даже сказали "спасибо".

Когда мы отходили, одна из них, такая же светленькая, как и сама Нинка, вдруг нагнала ее и произнесла:

- Тетя, возьмите тоже.

- Что? - обернулась Ниночка раздраженно. - Я же сказала, потратьте все. Хоть на конфеты, хоть на сигареты.

Но девочка протягивала Нинке отнюдь не купюру, а детское синее кольцо из пластика, на котором блестело золотое сердечко. Малышка подула на кольцо и даже протерла рукавом и теперь решила отдать его моей удивившейся подруге.

- Это талисман на любовь, - произнесла она серьезно, - возьмите. Если что, мы с Наташкой тут каждый день гуляем, мы вам качели занимать будем.

Моя подруга резко схватила кольцо и надела его на мизинец.

- Теперь вам повезет в любви, - уверенно произнесла девочка. - Вы же хорошая.

Нинка вдруг закрыла лицо руками и резко села на корточки, склонив голову, прикрытую ладонями, к оголившимся коленкам.

- Нин, ты что? - испугалась я.- Тебе плохо?

Что с ней?!

- Подожди, не лезь ко мне, - глухо отозвалась подруга, и плечи ее едва заметно вздрогнули. Я присела рядом с ней и осторожно погладила ее по плечу.

- Идите девочки, - сказала я, - тете немного плохо. И не гуляйте тут так поздно.

Девчонки, взявшись за руки, унеслись. А я, осторожно, гладя подругу по плечу и по спине, говорила, сама едва сдерживая слезы.

- Плачь. Нин, ты ведь никогда не плачешь. Томас говорит, что нужно иногда плакать, чтобы разрядиться. Ты поплачешь и успокоишься, все плохие эмоции покинут тебя. Не переживай - я знаю, ты считаешь это проявлением слабости, но это вовсе не слабость, а обычная человеческая реакция. Ниночка, мы ведь все люди.

Я присела рядом и положила голову ей на плечо. Мы никогда особенно не обнимались, потому что обе не слишком любили физические проявления эмоций и всяческие там нежности, но сейчас я знала, что мне нужно коснуться ее - чтобы не словами, а жестами показать свою поддержку. Нинка очень нуждается в поддержке, хотя никогда не признается в этом.

- У него хорошее имя. - Едва расслышала я ее голос.

- Мне кажется, он и сам хороший.

И мы замолчали.

- Кать, - почти нормальным голосом произнесла она, но еще не показывала своего лица. - Я соврала - я не звонила Папе. Он бы Келлу сильно отделал. Я не хочу его отдавать зверю. А те... они не сильно его побьют. Он же сильный.

Я тяжело вздохнула.

- Сильный. И ты тоже.

Она встала через пару мину, и вновь ее глаза были сухими лишь слегка красноватыми, но в сумерках этого не было заметно.

А потом я проводила Нинку домой, не могла же я ее оставить в таком состоянии, хотя она и пришла в себя довольно быстро, стала язвить, скверно шутить и даже умудрилась поругаться с молодой сердитой женщиной, сказавшей нам, медленно бредущим по узкому тротуару, что мы двигаемся как черепахи и не даем ей пройти, а она в отличие от нас, бездельниц, спешит по "особенно важным делам". Нинка, ненавидящая, когда на нее повышают голос, уступать дорогу не торопилась - она, напротив, развернулась на сто восемьдесят градусов и противным голосом поинтересовалась:

- А не по особо важным поручениям вы спешите, милейшая?

Спешащая дама одарила блондинку злым взглядом и заверила ее:

- По особенным.

- А вы не статский ли советник Эраст Фандорин? - вновь поинтересовалась Нинка. Кажется, ей очень хотелось с кем-нибудь поругаться, чтобы восстановить душевный баланс. - Он тоже по особо важным поручениям спец был. А вы, может быть, его помощник? Не Маса ли? - вспомнился ей японец и ближайший помощник литературного героя.

Женщина, никогда не читавшая, видимо Бориса Акунина, одарила Журавлика обозленным взглядом и потребовала:

- Ну, Маша я и что? Для таких, как вы - Мария Петровна. Да отодвинетесь же, наконец! Что за блондинки-дуры пошли? Из анекдотов начали уже вылазить!

И она, взяв Нинку на таран стала пробираться вперед. Подружка, не долго думая, зарядила противнице сумкой по пятой точке. Та взвизгнула и раскричалась. А моей подружке-скандалистке только этого и надо было. Если бы около нас находился какой-нибудь восточный старичок-специалист по древним энергетическим практикам, он бы видел, как над Нинкой торчит воронка, засасывающая ауру женщины и ее эмоции.

Выразив руганью свое отношение к сложившейся ситуации, Журавль стала выглядеть довольной. Даже улыбаться стала искреннее.

- Ты энергетический вампир, - сказала ей я, когда мы продолжили путь.

- Ну и что? - пожала она плечами. - Даже если бы я была энергетической белой вороной, я бы гордилась собой. Даже если бы просто уродом. И все это чушь про вампиров. Кто тебе это сказал? Неужели в доме, - ее тон стал ехидным, - таких жутких интеллигентов, как твои родственники, верят во всю эту модную эзотерическую чушь?

- Верят, - мрачно ответила я. - Томас считает вампиром Лешу, а Леша - Томаса. Нелли наслушалась папиных друзей и твердит им, что настоящие энергетические вампиры - я и Эдгар.

- Ты? - расхохоталась подружка прямо мне в ухо, и подробно объяснив мне, почему меня следует считать энергетическим донором, продолжила рассуждать о магии и около собственного дома.

- Кстати, теперь ты говоришь: эзотерическая чушь? А как же Альбина и привороты?

- Отстойно. Альбина, конечно, мерзавка и тварь, и я найду ее и повешу, но настоящие экстрасенсы точно бывают. Я тебе говорю, значит, так и есть! У Сталина были экстрасенсы и астрологи, у Гитлера, у Черчилля тоже! И я обязательно найду настоящего, чтобы...

- Чтобы?

- Чтобы приворожить Гектора! - обрадовала меня Нинка.

- Больная совсем?

- Да!

Опять эти "Красные Лорды! Да что же ей неймется-то!

Да сумасшедшая она. Ведь именно поэтому ты любишь ее, как сестру, и считаешь близким человеком?

Мне что, одни сумасшедшие нравятся?

Ну, выходит, так. Может быть, ты и сама того? Только скрываешь? Латентный псих УК.

- Так-так-так. Все дома, - подняла голову вверх Нинка, окидывая взглядом собственные окна. Почти все они выходили во двор и были освещены светом. - Собираются. Ну, папочка, если что учудит, так мы обязаны подчиняться! Терпеть этого не могу! Ладно, я пойду, Катька. Хочешь ко мне в гости?

- Нет, - отказалась я, - уже поздновато.

- Ну, смотри. А у нас самолет в пять утра только. Черт! Не хочу никуда. Кстати, ты там как без меня остальные экзамены сдашь? - вдруг спросила она. Про то, что Антон обеспечил меня "автоматами", я совсем забыла рассказать подруге - хотела в первую очередь поведать совсем о другом.

- Нин, - теперь-то я могла рассказать ей все, и это меня безмерно радовало - настоящий лучище света в моем темном царстве. - У меня автоматические пятерки.

- Чего? Обкурилась? Сама себе что ли нарисовала? - захихикала блондинка. - Ну, ты, Катрина, даешь.

- Нет, не обкурилась я, - невольно улыбнулась я, - это все он виноват.

- Кто он? Косяк? - прыснула подозрительно веселая девушка.

- Антон. Кей, точнее. Я его теперь Кейтоном зову.

- Да хоть Кретоном. Он тебе организовал такое счастье? - явно не поверила Нинка.

- Я объяснила и в лицах пересказала ей сдачу зачета у Злобы. У нее аж лицо вытянулось.

- Слушай, а может, ему и мстить не надо - и так сумасшедший? Он ведь явно с головой не в ладах, этот псих. И как он такую штуку проделал? Как ему это вообще в башку пришло?? Слушай, Катька, а вдруг ты умудрилась ему беловолосую тыкву вскружить? Знаешь, чем женщины отличаются от мужчин? Первые последним могут такое с мозгом устроить, что мужики будут выполнять все, что им ни скажут и даже больше. Вот ты и устроила. А, ладно, не обращай внимания. Ты ведь у меня ромашка.

- Не вскружила я ему голову, он играет. Играл.

- А что это у тебя за колечко на пальце? - вдруг схватила меня за руку подруга и приблизила к лицу мою ладонь, на указательном пальце, которой сиял под светом ярко-желтого фонаря.

- Последний подарок Антона.

- Ни хрена себе подарок, - рассматривала кольцо Журавль. - Если будет просить вернуть назад, откажи этой собаке и скажи, что потеряла.

- Почему же?

- Какой дурак такими дорогими вещами разбрасывается? Колечко можно продать ну за очень выгодную цену, - авторитетно заявила Нина. - Голубые бриллианты таких размерчиков и карат нехило стоят.

Сначала я не поверила, что это бриллиант, но подруга в драгоценностях разбиралась куда лучше, чем я.

- И не ходи с ним по улице, конфетка моя, не отсвечивай, гопота какая-нибудь еще снимет, вместе с пальцем, и будешь знать. - Велела блондинка. - Поздно. Мне уже пора. Вещи собирать.

Нинка вместо обычных объятий, которыми обмениваются подруги во время прощания, взлохматила мне и без того не слишком уже причесанную голову (от очков и кепки я благополучно избавилась, запихав их в рюкзак). Я легонько треснула ее по предплечью, и мы расстались.

- А, кстати, - обернулась она, когда уже подходила к подъезду, - а ведь во всем виновата Мисс Кривые Ноги. Черт бы ее в своей берлоге задрал! Вот же недостерва тупая. Решила тягаться со мной? Ну-ну. Ей язык вырвать надо, чтобы не врала больше. Я этим займусь - хоть кто-то, но пострадает в этой истории сильнее, чем мы с тобой. И, милая, не одевайся так больше. Или я буду делать вид, что мы незнакомы.

Я улыбнулась. Как всегда, Журавль в своем репертуаре.

Да и ты от нее не отстаешь, а?

- И, Катя?

- Что?

- Почему ты все равно такая добрая? Я так не могу. Аж бесит!

- Я?

- Не-а, я. - И она упорхнула, все же печальная.

Проводив ее взглядом, я поспешила домой по дорогам, освещенным электрическим светом. Пока я общалась с лучшей подругой, я почти не вспоминала одного величественного блондина с серыми глазами, целенаправленно сводящего меня с ума уже энное количество времени.

Теперь же в голову опять вернулись все неприятные мысли, и лидирующую позицию прочно занимал вопрос: "Почему Кейтон выбрал Алину?". Ждал-то ведь он меня.

Я еще раз проверила телефон - ни одной смс, ни одного звонка. Я что, ему безразлична?

Где он?