Об усыпляющем воздействии трофотропной музыки мы уже говорили. Вернемся к этому еще раз в связи с темой «Музыка для расслабления, музыка-снотворное, музыка как действенная помощь желающим заснуть», о которой рассказывается в целом ряде исследовательских работ (а также в бесчисленных программах на кассетах, которые имеют лишь косвенное отношение к музыкальной терапии).
Относительно изменений вегетативных функций под воздействием музыки, в данном случае относительно влияния на сон, можно сказать следующее: мозговая деятельность — интеллектуальная часть нашей духовной жизни — во время сна или заметно замедляется, или вообще приостанавливается. Усыпляющая музыка воздействует на группу нейронов головного мозга, являющуюся центром всех наших ощущений.
В связи со всем этим особенно любопытным становится следующее открытие, сделанное в ходе исследований сна: если мы во время фазы быстрого сна (ее называют также активированным сном с быстрыми движениями глаз) пациента включим вдруг музыку, то «запустим» ее прямо в сон. Музыка, таким образом, не превратится в некий символ, а просто и без помех войдет в ткань сна. Такой, к примеру, «музыкой» может оказаться приснившийся стук в ворота приснившегося замка или отдаленный звон колоколов во время приснившейся свадьбы, а крик, «прозвучавший» во сне, может быть реальным криком младенца.
|
|
Исключения в схеме музыкального воздействия
Каждый из нас в чем-то исключителен, и индивидуальные особенности сформированы благодаря генетике, передавшей нам опыт предков на биологическом уровне, воспитанию, влиянию семейных традиций, а также воздействию прочих социальных образований. Подобными образованиями могут стать группы в детском садике и докторские семинары, обстановка на работе и музыкальные вечера в домах престарелых, во время которых все вместе слушают новые и старые пластинки. Примеров можно привести много. Различные аспекты нашей персональной социальной истории могут либо усилить, либо ослабить, либо вообще свести на нет описываемое в данной книге воздействие музыки на человека. Музыка, на которую я так или иначе реагировал до сей поры, может в данный момент вызвать у меня новую, совершенно неожиданную реакцию.
Даже в нашем весьма ограниченном культурном багаже, обычно содержащем традиционный набор тем народной и классической музыки, можно выискать сколько угодно исключений, существующих в различных моделях социализации музыки.
Размышления о зависимости субъективного восприятия и реакции на раздражители от индивидуальной социальной истории могут завести нас столь далеко, что мы решим, будто каждая личность абсолютно на все реагирует исключительно индивидуально. Однако это не совсем так.
|
|
Несколько обобщающих замечаний по этому поводу нам не помешают.
• Усл ыш анное необходимо нам в качестве условия для определенного эмоционального отклика, сила которого напрямую зависит от нашей возбудимости. Все это также обусловлено способностью вегетативной нервной системы реагировать на раздражители вообще. Аномалии в коре головного мозга или последствия серьезных травм, к примеру, могут излечиваться с помощью музыкального воздействия.
У сверхотзывчивых слушателей музыка сразу же возбуждает «бурю эмоций».
• Критические установки слушателя ограничивают эмоциональные порывы и переводят эмоции в разряд осознанного удовольствия (либо сопереживания) слушателя.
• Ожидания слушателя, опирающиеся также и на имеющийся у него опьгг, в любом случае воздействуют на вегетативные реакции: в том случае, если ожидания слушателя не оправдываются, реакция ослабевает, и наоборот.
• Популярность музыки также имеет немаловажное значение. В данном случае наблюдаются разногласия во мнениях ученых, но все же никем из них не оспаривается тот факт, что негативный эффект привычки к тому или иному типу музыкального воздействия будет сравнительно невелик по сравнению с эффектом привыкания к другим раздражителям (например, зрительным).
• Для той отрасли музыкальной терапии, которая апеллирует к воображению музыкально одаренных пациентов, особенно значимыми становятся данные о том, что эмоциональные и вегетативные реакции, усилившиеся в результате специфических, субъективных переживаний, предоставляют весьма богатый ассоциативный материал и тем самым будят воспоминания о событиях отдаленного (или неотдаленного) прошлого.
В данном случае мы уже приближаемся к психоаналитическим теориям, сторонники которых за основу своей терапии взяли ассоциации и припоминаемые благодаря этим самым ассоциациям — с налетом драматизма — переживания далекого прошлого.
Рассмотрим несколько примеров.