Вместо этого мы стремимся выявить многообразие восприятий и конструкций так, чтобы члены семьи могли выбрать то, что им интересно или полезно. Мы задаем вопросы или предлагаем идеи предположительно, говоря о том, что нам хотелось бы знать (Мне интересно было бы узнать...), или используя сослагательное наклонение (мог бы, возможно, может быть). Мы стремимся к тому, чтобы наши комментарии оставались безоценочными. Мы интересуемся различиями или новыми происшествиями, вокруг которых члены семьи по желанию могут представить смысл.
4. Основой наших комментариев становится то, что действитель
но происходит в комнате для терапии.
Мы интересуемся и персонально реагируем на то, что действительно произошло в ходе интервью. Мы начинаем новые темы, ссылаясь на то, чему были свидетелями ("Я заметил, что Эрнес-тин сказала..."). Если у кого-то есть идея, но он не знает, какой ключ дала ему семья, чтобы навести на нее, группе предлагается поразмышлять о том, что в ходе терапии могло вывести на эту идею.
|
|
5. Мы ориентируем свои идеи в пространстве нашего собственно
го опыта.
Мы описываем то, что в нашем личном и профессиональном опыте поддерживает наши идеи и заставляет нас выделять особые
события. Члены группы говорят как индивиды, а не как представители "знания" или "авторитета". Это позволяет членам семьи понять, из чего мы исходим, и свободно приспособить наши идеи к своему опыту (White, 1991). Наши разъясняющие комментарии помогают сгладить иерархию и способствуют прозрачности процесса. Как пишут Дэвидсон, Лэкс, Луссарди, Миллер и Рато (1988), "не устанавливая рамок клинической нейтральности, группа наблюдателей выдвигает на первый план осознание личной субъективности".