Практики размышления

Практики размышления, в формах описанных нами в Главе 7, представляют собой особенно ясный пример постмодернистской этики в действии. Переход от невидимых, зазеркальных команд к командам наблюдателей основан на этических положениях, которые ценят открытость, прозрачность, разнообразные точки зрения и децентрализацию роли терапевта. Открывая пространство и делясь знанием, команды наблюдателей поддерживают “наделение возможностями”, предпочитаемый Карлом Томмом терапевтический стиль. Гриффиты (1994) напоминают нам, что практика размышлений перед зеркалом, тогда как члены семьи наблюдают и слушают, представляет собой политический акт, цель которого — распределить власть среди всех участников терапии.

В процессе с участием команды наблюдателей мы предлагаем людям оценочно выслушать наши различные понимания их истории и прокомментировать те понимания, которые они находят полезными и подходящими. Это то, что Эпстон назвал бы “контр-практикой” в том смысле, что она ставит распределение ролей при оценке с ног на голову.

Работа команды наблюдателей согласуется с принципами, которые лежат в основе списка вопросов Уайта и Эпстона, приведенного ранее в этой главе:

* Она предлагает людям рассматривать себя как экспертов в области самих себя.

* Она предлагает людям ощущение сообщества и сотрудничества.

* Она требует, чтобы терапевты входили в “мир” клиента.

* Ее идея “профессионализма” имеет отношение к тому, как терапевт представляет себя людям, ищущим поддержки.

Ни что, по сравнению с открытым размышлением, не обладает такой эффективностью в обучении терапевтов мышлению и высказыванию в уважительной и не-патологизирующей манере по отношению к людям, с которыми они работают. Как мы упоминали в Главе 7, при наших первых попытках обсуждать людей, пока они наблюдали и слушали из-за зеркала, мы были почти парализованы, зная о их присутствии. Мы могли почувствовать, что наши привычные способы переговоров за зеркалом не всегда были уважительными в той степени, которой мы хотели бы желать. Это также означает, что наши мысли не были уважительными в полной мере.

Нам хотелось бы думать, что годы работы с командами наблюдателей сформировали наше мышление и манеру разговаривать таким образом, что они отражают более уважительное отношение к людям. Сегодня даже тогда, когда люди, с которыми мы работаем, не присутствуют в данный момент, мы стремимся говорить, мыслить и действовать так, как если бы они были рядом. Для нас это центральная практика в учреждении тех видов взаимоотношений, которые порождают наши предпочтительные стили жизни.

Когда мы предлагаем людям, вовлеченным в процесс терапии, дать свои отклики на терапевтическую встречу (как мы формально делаем в конце ряда встреч с участием команды наблюдателей), мы участвуем как в продолжающемся исследовательском проекте, так и в деконструкции работы и ее последствий. Мы уже коснулись этого под рубрикой “само-ориентация”.

Даже когда мы делаем это с командой, размышления и отклики остаются базовым способом для проверки последствий наших действий. Каждый раз, когда мы интересуемся влиянием какого-то убеждения или значением какого-то действия, мы просим людей оценить какой-то аспект терапевтического процесса и решить, делать ли это убеждение или действие частью их предпочтительного направления в жизни.

Мы убеждены, что полезно через регулярные интервалы времени размышлять над нашим профессиональном развитии и рассмотреть влияние наших текущих убеждений и манеры поведения не только на жизни и взаимоотношения людей, которые консультируются с нами, но также и на наши локальные культуры.

Размышляя над практиками размышления, наибольшее значение мы придаем тому, что меняемся ролями с теми, кто консультируется с нами — находясь перед зеркалом, пока они слушают; находясь за зеркалом, пока они комментируют наши комментарии, выслушивая их отклики и вопросы о нашей работе. Эта смена ролей осуществляется в духе солидарности. Майкл Уайт (1993, стр. 132) пишет:

Я думаю о солидарности, которая конструируется терапевтами, которые отказываются проводить четкие различия между своей жизнью и жизнью других, которые отказываются вытеснять на обочину людей, ищущих помощи; терапевтами. которые готовы постоянно опровергать тот факт, что, столкнувшись с обстоятельствами, создающими пагубный контекст для других, они просто не смогут действовать настолько же добросовестно, как по отношению к себе.