Зарецкая О.А

(zaretskaolga@mail.ru)

ПОНИМАНИЕ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СИТУАЦИИ КАК ОДНА ИЗ ПРОБЛЕМ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ

Целью работы, представленной в докладе, является методологический анализ проблемы ситуативних факторов понимания и интерпретации человеком его личного опыта в контексте психологической герменевтики – нового направления психологических исследований, которое активно развивается в последние годы.

Жизненную ситуацию, в которой находится индивид в определенный момент времени и в которой он вынужден действовать, можно рассматривать как «текст», который должен быть воспринят, осмыслен и интерпретирован индивидом, а результат осмысления может быть, в свою очередь, текстуализирован и нарративизирован.

Ситуация для субъекта объективна и субъективна одновременно.С точки зрения внешних наблюдателей человек живет и действует в неких обстоятельствах - в некоторой фактичекой ситуации, но психологически он живет в той, которую сам вокруг себя построил и переживает, причем индивидуальные когниции об окружающей реальности более важны, чем объективные социальные факты, описывающие эту реальность. Известная теорема У.Томаса состоит в том, что если человек определяет ситуацию как реальную, то она становится реальнойпо своим последствиям, независимо от того, насколько она в действительности реальна. Яркие примеры действия этого закона - “самовыполняющееся пророчество” Р.Мертона (ситуация биржевого краха в Нью-Йорке в 1929 г.) и экспериментальная имитация ситуации в тюрьме в знаменитом эксперименте Ф.Зимбардо.

Разные культуры вооружают человека разными средствами субъективной интерпретации реальности.Отсюда следует, что, по крайней мере в парадигме психологической герменевтики, объективной внешней ситуации нети не может быть для личности - есть только континуумная по своей природе лавина постоянно меняющихся внешних обстоятельств, которые личность при восприятии атрибутирует в соответствии со всем своим уже накопленным опытом, причем не только языковым. Человек живет в своей психологической среде, в своем поле, в своем “психологическом жизненном пространстве” (этот термин употребляет К.Левин для обозначения всей совокупности фактов, которые детерминируют поведение индивида в конкретный момент), которое для него - и только - членится на некие психологические ситуации, и понимание того, что этот кусок жизни был, оказывается, для него некоей “ситуацией”, и какой именно, происходит иногда уже после того, как ситуация завершилась, «окуклилась» - и то при условии, что что-то, какой-то внешний фактор - то есть новый ситуативный детерминатор - заставил развернуться процесс осмысления, интерпретации и нарративизации этой ситуации. Вот тогда и строится всеохватывающая, убедительная для самого субъекта, завершенная “концепция” этой его конкретной, уже “бывшей” жизненной ситуации в его собственном субъективном отображении. Так понимаемая ситуация - это конкретный, ограниченный во времени-пространстве (психологическом) некоторыми существенными для индивида вехами отрезок жизни данного индивида в его собственной интерпретации.

В контексте нашего обсуждения есть главный, незыблемый и присутствующий всегда компонент любой ситуации: личный опыт интерпретирующего человека, сквозь призму которого воспринимаются все остальные компоненты, как внешние по отношению к субъекту, так и внутренние (сам субъект со всеми его известными лишь ему личностными особенностями - в том числе и индивидуальным опытом).

Будем рассматривать опыт как совокупность ситуаций, переработанных и зафиксированных субъектом: личностный опыт зарождается в жизненных ситуациях и может быть охарактеризован как сумма пребывания субъекта в различных жизненных ситуациях (Н.В.Чепелева). То, что не отложилось, не зафиксировалось, не семиотизировалось индивидом, то, что не влияет видимым образом на последующие состояния или действия субъекта, что невозможно “вытащить” из глубин памяти никакими методиками экстериоризации прошлого опыта, - того для индивида просто нет, оно “забылось”. Личный опыт - не обязательно “пережитое” реально, но и мыслимое, а также “не свои” ситуации - почерпнутые из чужого опыта, культуры в широком смысле, результат образования, общения в социуме и т.п. Здесь получается интересное наложение понятий “опыт” и “ситуация”: прожитая ситуация становится частью опыта. Ситуация - прошлое для опыта, опыт - будущее для ситуации.

Основой для осмысливания и последующей семиотической фиксации является тот “текст”, который “считывает” с реальной окружающей его ситуации субъект при её восприятии. Если считать текстом ситуации то гипотетическое виртуальное семиотическое образование, которым данный индивид кодирует для себя данную ситуацию, с помощью семиотических средств которого он её «видит», то можно думать, что именно этот текст и становится материалом, языком, текстом его опыта. А коль скоро этот семиотический фиксатор сработал, дальше индивид видит эту бывшую в своей жизни ситуацию уже только через призму собой же выработанного в и дения - своего текста ситуации.

В процессе “считывания” текста ситуации личный опыт субъекта-реципиента играет существенную роль. Результат “считывания” - осмысление, понимание как ситуации, так и тех фрагментов “прошлого” опыта, которые были задействованы в подготовке этого осмысления.

Ситуация может быть более или менее “однозначной” (то есть “прозрачной”), а может быть кажущейся, имеющей “двойное дно” - воспринимаемый текст ситуации может иметь для субъекта, переживающего ситуацию, одно значение, в то время как структура содержательного плана на самом деле намного глубже. На этом могут быть построены манипулятивные технологии - демонстрируемый и навязываемый вид (и, соответственно, текст) ситуации может иметь на самом деле совсем другой, скрытый смысл: демонстрируется и, соответственно, воспринимается одна ситуация, а на самом деле имеет место совсем другая, скрытая. Это можно трактовать как чисто семиотическую работу с реципиентом, имеющую целью навязывание способа прочтения - то есть текста ситуации. Реализуется это такими семиотическими процедурами, как изменение параметров знака; намёки на значения, которых на самом деле нет, но которые в результате намекания актуализируются и подставляются знаку; создание неадекватных контекстов и т.п. Все это призвано привести к неадекватному в и дению и осмыслению ситуации.

Если субъект при осмыслении ситуации демонстрирует парадоксально неожиданное поведение - скорее всего, это его индивидуальный опыт “выбросил” неожиданное осмысление каких-то параметров ситуации.

Текст ситуации не константен: дальнейшее осмысление ситуации выражается в динамике представления человека о ситуации. В другой момент времени те же жизненные обстоятельства могут “прочитаться” человеком совсем по-другому и привести к абсолютно другой реакции.

Отсюда следует еще один вывод об “отношениях” опыта и ситуации. Если допустимо говорить о пребывании субъекта в “плену” языка, то так же допустимо говорить и о “плене”его личного опыта. Можно допустить, что именно ситуациядает субъекту шансвырваться за рамки плена своего опыта, переструктурировать его, пополнить новым опытом и т.д. Вспомним замечание Ю.М.Лотмана о том, что «...текст прочитанного... становится моделью переосмысления реальности». При таком взгляде на взаимодействие и взаимоотношения личного опыта и ситуации правомерным представляется тезис о личном опыте как суммарном продукте переработки сознанием множества отпечатков прожитых субъектом ситуаций.

Разумеется, то, что, почему и каким образом из отображаемой сознанием фактической ситуации, в которой находился человек в определенное время жизни, стало личным опытом, составляет масштабнейшую психологическую проблему. Психогерменевтическая парадигма прокладывает, на наш взгляд, очень перспективную дорожку к её исследованию - имеются в виду экспериментальные технологии, в ходе применения которых индивиду предлагается представить свою жизнь в виде значимых для него эпизодов - то есть, фактически, вычленить те ситуации, которые “застыли” именно в таком качестве в памяти индивида и благодаря этому могут быть в принципе доступны для исследования.