Если мы обратим внимание на самые заметные флуктуации стилей в течение истории крито-микенской и грек<уримской культур вплоть до начала средних веков, то основные периоды господства каждого из них могут быть описаны приблизительно следующим образом.
A. Известная фаза крито-микенской культуры, длившаяся с ХП по IX в. до н. э., отличается преобладанием визуального стиля в самой утонченной его форме, приближающейся иногда к крайне импрессионистскому визуализму.
B. Независимо от того, была или не была греческая культура продолжением крито-микенской, период приблизительно с IX По VI в. до н. э. отмечен господством идеационального искусст-Ва- Если греческая культура все же была продолжением крито-
и^енской, то подобный факт означает, что упадок визуально-° стиля сопровождался его переходом в идеациональный. Если
148 Часть 2. Флуктуация идеациональной и чувственной форм искусства
же не была, то можно сказать, что самая ранняя из известных нам стадий греческого искусства должна рассматриваться как преимущественно идеациональная.
|
|
C. Со второй половины VI в. до н. э. идеациональная форма греческого искусства стала, по-видимому, ослабевать, тогда как визуальная усиливалась. Нисходящая линия одной и восходящая другой пересеклись в V-IV вв. до н. э., в результате чего произошло изумительное слияние обоих стилей в виде великого идеалистического искусства Греции.
D. Ближе к концу IV в. до н. э. идеациональное искусство истощилось настолько, а визуальное усилилось до такой степени, что получило незначительное преобладание. Его усиление за счет идеационального продолжалось и в течение последующих столетий эллинистической культуры. Таким образом, период с конца IV в. до н. э. и эллинистическая культура вообще были отмечены явным преобладанием визуального искусства, центры которого находились на острове Родос, в Александрии, Пер-гаме и других средоточиях эллинистической культуры. Другими словами, чисто греческая и эллинистическая стадии этой культуры закончились преобладанием визуального (чувственного) искусства и ментальности.
E. Искусство этрусков — раннее «туземное» искусство римлян, до того как оно испытало влияние эллинистической культуры, было смесью идеационального и чувственного течений. Такая смесь, не будучи совершенной, породила некие идеалистические формы, но они не были ни преобладающими, ни гармоничными, как это было в Греции в V в. до н. э.
F. Римское искусство развивалось, особенно с конца II в. до н. э., под мощным влиянием эллинистической и отчасти греческой культуры. Это привело к необычной смеси «туземных», этрусских, и поздних эллин истическ о-греческих форм, что вылилось в своеобразный суровый идеализм, смешанный с перезрелым визуализмом. Главным последствием этого был ряд «подражательных» волн римского искусства: подражание эллинистическому визуализму в I в. до н. э.; затем — в эпоху Августа — подражание идеалистическому искусству Греции. Затем снова несколько волн — в основном кратковременных — с количественно-качественными взлетами и падениями более или менее крайнего визуализма, после которых в некоторые периоды наблюдался слабый прилив подражательно-примитивного идеаци-онализма. Такова сущность римского искусства (за исключением христианского) в течение I в. до н. э.—III в. н. э. Никогда в
|
|
S флуктуация стилей в живописи и скульптуре 149
течение этих столетий оно не было явно идеациональным. Наоборот, оно было преимущественно визуальным, хотя в одно время — в большей степени, в другое — в меньшей.
G. Тем не менее, именно в этот мир визуализма, с началом распространения христианства, влился поток чистого идеацио-нализма в форме раннехристианского катакомбного искусства. Поначалу это был почти незаметный ручеек, текущий в стороне от столбовой дороги римского искусства. Однако весьма скоро, к изумлению интеллектуалов греко-римского мира, христианство выросло в мощную силу, а неприметный ручеек идеационального искусства разлился в широкую реку. Отчасти по этой причине, отчасти потому, что само римское (нехристианское) искусство, особенно после III в, н. э., стало обнаруживать все большую склонность к причудливому идеационализму, который был своего рода смешанным стилем, — так вот, благодаря этим обстоятельствам, нехристианское римское искусство сравнительно быстро превратилось из преимущественно визуального в невообразимую смесь крайне визуальных и идеациональ-ных элементов (римский «кубизм» и «импрессионизм», если можно так выразиться, кинематографического толка) и, наконец, после того как оно было поглощено искусством христианским, с конца V в. сделалось преимущественно идеациональным и влилось в идеациопальный поток средних веков.
Таковы, в схематическом виде, основные чередования стилей и главные периоды преобладания каждого из них в истории кри-то-микенской и греко-римской культур.
Чтобы избежать обвинения в обычном грехе социологов — в подгоне фактов к предвзятым обобщениям и в жонглировании историческим материалом, а также чтобы пока: а л достаточно богатое содержание сухой схемы, представленной выше, Добавлю к ней несколько деталей и нюансов.
Не дошла ли до нас ранняя стадия крито-микенского искусства (приблизительно 2500-900 гг. до н. э.), как полагают некоторые исследователи, или же оно с самого начала было преимущественно визуальным, но неоспорим факт: большая часть того, что сохранилось от этого искусства, является по своему характеру сугубо визуальным, и многие его памятники, как, напри-МеР> знаменитый кубок из Вафио2 (вкл. X, 1), столь же совершенны по своему визуальному художественному исполнению, ак и все> что было изготовлено позднее. Правда, на вазах и рас-
сной посуде из Микен и на шкатулке из слоновой кости, най-
нной в Энгоми на Кипре, имеются какие-то идеациональные
150 Часть 2. Флуктуация идеационаяьной и чувственной форм искусства
знаки — геометрические и иные, но их немного. Основная масса того, что дошло до нас от этого искусства, носит явно визуальный, даже импрессионистский характер. Такими являются превосходные фигурки людей и животных, выполненные с прекрасным знанием анатомии; таковы же стройные, прелестные, чувственные женские фигуры, визуальные пейзажи, картинки из повседневной жизни, изображения простых людей. Во всем этом присуствуют живописность, драматизм, динамичность и чувственность. Таковы существенные черты этого искусства. Если утонченное визуальное искусство следует называть зрелым или перезревшим, то оно представляется нам именно таковым. Эта культура, существовавшая предположительно между 2500 и 900 гг. до н. э., исчезла так же внезапно, как и появилась. Мы можем предоставить историкам разгадывать тайну ее судьбы. Для нас же важно, что греческое искусство, которое пришло на смену крито-микенскому, — искусство так называемого архаического периода (ок. 1000/900-500/460 гг. до н. э.) является совершенно иным. В памятниках IX и, возможно, VIII в. заметен рост геометрического стиля (рис. 2 на вкл. X), который в большинстве случаев есть не что иное, как символическое или идеациональное искусство. Одновременно наблюдается и другой поток, представленный, в частности, щитом Ахилла, описанным у Гомера 3. Здесь мы сталкиваемся с явно визуальным изображением повседневной жизни. Эти и другие сохранившиеся произведения искусства данного периода свидетельствуют о его переходном характере: оно движется от преимущественно визуального типа, свойственного предыдущей эпохе, к идеациональному. Отсюда — смешение двух потоков. С этой точки зрения, искусство данного периода, по-видимому, напоминает искусство IV-V вв. н. э. в Риме, которое, как мы еще увидим, тоже находилось в состоянии перехода от визуального к идеациональному.
|
|
В течение VII в. и не позднее первой половины VI в. до н. э. идеациональная волна, по-видимому, поднялась еще выше. Преобладают геометрические и другие формы идеационального стиля. Такие произведения, как ларец Кипсела4 или трон Аполлона в Амиклах5 — почти исключительно религиозные и мифологические. От предшествовавшего утонченного визуализма мало что сохранилось (если сохранилось вообще) — как в форме, так и в содержании искусства. Искусство становится совершенно «условным» и «формальным» (это термины, которые в большинстве случаев означают то, что я называю идеациональным).
8. Флуктуация стилей в живописи и скульптуре 151
|
|
Начиная с VI в. до н. э., особенно во второй его половине, в скульптуре, как и в живописи, появляются первые признаки перехода от идеационального стиля к визуальному. Стремление изображать предметы более визуально, по-видимому, имело место в афинской школе скульптуры и — в меньшей степени — в школах Самоса (Феодор, Ройк, Смилид, Телекл) и Хиоса (Ме-лан, Миккиад, Архерм, Бупал, Афинид)6. То же можно сказать и о вазовой живописи школ Коринфа, Сикиона и особенно Афин (Евмарос, ок. 600—590 до н. э.; Кимон из Клеона, ок. 520-500 до н. э.). Тем не менее искусство все еще остается преимущественно идеациональным, хотя идеационализм постепенно отступал перед нарастающим визуализмом. Вскоре нисходящая кривая идеационализма и восходящая кривая визуализма пересекаются друг с другом, дав изумительное сочетание в виде величайшего идеалистического искусства V в. до н. э. Оно постигло все достижения развитой визуальной техники, но его «душа» все еще пребывает в идеациональном — религиозном, этическом, сверхчувственном — мире. Это эпоха предшественников Фидия — Агелада из Аргоса (ок. 520-516), Мирона, Оната (ок. 480), Кала-мида, Пифагора из Регия и др. Высшим достижением этого периода — и всех времен — в скульптуре было творчество Фидия (500-432 гг. до н. э.) — «первого скульптора, добившегося идеального воплощения высочайших нравственных качеств, которые почитали греки, — таких как величие, мудрость, духовная красота. Он был первым скульптором, соединившим идеализм с великолепным владением материалом, создав тем самым самую совершенную гармонию, которая достигалась когда-либо прежде или после»7. Затем идет Поликлет (ок. 440-410 гг. до н. э.), не говоря уже о других — таких как А^оракрит, Алкамен, Колот, Каллимах.
Объектами изображения в скульптуре V ь. до н. э, были боги и герои — короче говоря, идеациональные существа: например, Ника, Немесида8 и т. п. В этом смысле искусство было идеациональным. Но его техника оставалась визуальной. Поэтому оно соединяет в себе в непревзойденной форме оба стиля и является тем, что я называю идеалистическим искусством.
Греческая живопись V в. до н. э., тоже идеалистическая, достигла своей вершины в творчестве Полигнота (ок. 475-430 гг. до н- э-). Его по праву называют Фидием в живописи.
Ввиду исключительного совершенства греческого искусства
в- До н. э. разумным будет описать его немного обстоятель-
еи- Такой анализ позволит нам лучше понять некоторые ха-
152 Част» 2. Флуктуация идеациональной и чувственной форм искусства
рактерные особенности идеалистического стиля. Несколько цитат из работ специалистов помогут нам справиться с этой задачей.
Идеализм греческой живописи и скульптуры V в. до н. э. проявляется прежде всего в превосходном знании художниками человеческой анатомии и в изобразительных средствах, с помощью которых люди подаются в идеальной или совершенной форме Это просвечивает и в их позах, и в самой абстрактности человеческого типа. Мы видим не портреты конкретных личностей;» них нет ничего безобразного, нет никаких ущербных черт; перед нами — бессмертные или идеализированные смертные; старость омоложена; ребенок изображается как взрослый; в женщинах мало специфически женственного — они скорее напоминают превосходных атлетов. Нет в греческом искусстве реальных пейзажей. В позах и выражениях лиц нет слепых, низких или чрезмерных эмоций, страстей. Изображенные персонажи спокойны, невозмутимы и хладнокровны, как боги. Даже мертвые излучают спокойствие и строгую красоту. Все статуи имеют «греческий» профиль, и не потому, что все греки были такими, как полагал Винкельман, а потому, что такой профиль казался им наиболее совершенным9. Волосы причесаны просто, но аккуратно. Одежда, простая и изумительная по красоте, плотно облегает тело. Глаза излучают спокойствие и безмятежность; очертания рта — идеальны; позы — величавы.
Греческое искусство было глубоко религиозным, патриотическим, назидательным, морализаторским, поучающим. Его произведения создавались не только ради самого искусства, но еще и в целях восприятия и образования. Оно не было отделено от религии, от гражданской и общественной морали, а выступало в союзе с ними.
Отсюда же — коллективистский и до некоторой степени анонимный характер греческого искусства. «Храмы и их убранство являлись выражением народных верований и были совместным делом всех граждан» ш. После греко-персидских войн необходимо было отблагодарить богов за ниспосланную ими победу, за мир и процветание, и «все население Афин жаждало принять участие в этом общенародном деле, которое творилось в честь богов и их родной страны» п. Это был всеобщий порыв, страстное и горячее желание возвеличить свою религию и свою страну. Поэтому все стремились принять участие в созидании великого национального памятника — так можно назвать искусство V в. Из этого идеализма, единодушия и восторженности и проистекают целостность, гармоничность и совершенство искусства этого периода.
8. Флуктуация стилей в живописи и скульптуре 153
Период чистого идеализма в греческом искусстве продолжался недолго. Хотя оно оставалось идеалистическим в течение V и частично IV вв., тем не менее после Фидия и Полигнота это течение постепенно иссякало, а чувственное нарастало. Изумительное равновесие идеалистического искусства все чаще нарушалось, что вело к постепенному исчезновению чистоты этого стиля.
В скульптуре первые признаки помутнения чистого идеализма Фидия появляются уже в работах Поликтета (расцвет его творчества приходится примерно на 440—410 гг.), идеализировавшего скорее тело (главным образом — атлетов), чем душу. Тем не менее его произведения, так же как и произведения работы современных ему художников и скульпторов, все еще остаются преимущественно идеалистическими. Идеализм, хотя он все больше терял свою чистоту, сохранялся в произведениях первой половины IV в.: например, в работах Кефисодота (его деятельность приходится на 395-370 гг. до н. э,), Праксителя (370-350 гг. до н. э., рис. 4 на вкл. X), Скопаса (390-350 до н. э.), отчасти даже Лисиппа (330-315 до н. э.), не говоря уже о работах менее значительных скульпторов.
К концу IV в. идеализм заканчивается, а растущий поток ви-зуализма явно одерживает победу. Начиная с этого времени мы уже имеем дело с эллинистической скульптурой, которая несомненно носит чувственный, или визуальный характер со всеми особенностями, присущими такого рода искусству. В IV в. такое же изменение претерпела и живопись.
Вот наиболее важные характерные черты данного периода: 1) Женские фигуры, которые до этого в произведениях искусства встречались редко, теперь становятся привычными предметами изображения в скульптуре и живописи. 2) Женщины представлены не как здоровые, атлетически слож:чные — почти бесполые — молодые девушки, а как прекрасные, чувственные, сексуальные, соблазнительные создания. Причем соседствуют с реалистическими изображениями старух. 3) Аналогичное изменение претерпевают изображения мужчин. 4) Начинают преобладать портреты конкретных людей, особенно правителей и прочих сильных мира сего. 5) Все чаще встречаются реалистические изображения пейзажей и драматических исторических событий. 6) Повседневная жизнь, в форме реалистического жанра, становится наиболее распространенной темой. 7) Улич-Hbie толпы, всяческие сборища, простолюдины и особенно патологические типы — проститутки, преступники, уличные мальчишки и т. д. — все больше вытесняют героев и людей идеального типа.
154 Часть 2. Флуктуация идеациональной и чувственной форм искусства
8) Позы и выражения лиц перестают быть идеализированными шаблонами и становятся более реалистическими; на смену спокойствию и безмятежности приходят патетика, страсть, эмоции, в том числе страдание, грусть, печаль, страх, мучение. Статическая, застывшая неподвижность сменяется динамизмом.
9) Живость изображения одерживает победу над идеализмом: уличный мальчишка в своих обносках оказывается предпочтительнее идеализированного полубога. Склонность к ужасному, к обнажению сексуальной природы человека и т. д. является другой стороной этой тенденции, 10) Если раньше смертные изображались на манер бессмертных, то теперь появляется тенденция изображать богов как обыкновенных людей. 11) Естественно, что теперь ребенок изображается как дитя, а старик — как человек пожилой. Изображение женщины резко отличается
от изображения мужчины; если ранее женщины выглядели мужеподобными, то теперь мужчинам зачастую придаются женственные черты. 12) За художественным объектом с трудом просматривается какой бы то ни было идеал. «Искусство для искусства» (как раз для чувственного наслаждения!) становится нормой, и это «для искусства» понимается как предназначение доставлять чувственное наслаждение чувственному человеку. 13) Проявляет себя и тенденция к гигантомании. Недостаточный художественный уровень порой компенсируется громадностью размера и массы. Такая характеристика, как «самый большой», становится одним из основных способов произвести впечатление. «Самый большой», «самый крупный» — вот что постепенно становится критерием качества. Короче говоря, мы находимся на земле, в материальном мире — чувственном, утилитарном, плотском, эпикурейском.
На иллюстрациях 1 и 2 на вкл. XI изображены сцены из повседневной жизни и распространенные типажи (в частности, женщины, играющие «в бридж»). Подобные сюжеты стали привычной темой эллинистического искусства; 3-4 демонстрируют, как проявлялась патетическая, драматическая, несколько театральная тенденция, с присущим ей визуальным динамизмом. В этих скульптурах нет ничего, находящегося в покое; все — в стремительном движении. Иллюстрация 5 — пример «будничного», чисто визуального портрета, отображающего все реальные черты данного индивида — без малейшей его идеализации.
Наконец, сильно изменилось и положение художников в обществе и их сознание. Художник «эмансипировался» от «уз» религии, сообщества, нравственности и всяких прочих оков. Он
8. Флуктуация стилей в живописи и скульптуре 155
стал слугой искусства для искусства и тем самым попал в зависимость от разного рода патронов, власть имущих и богачей.
Так, в Греции появился новый тип художника — придворного, а позднее — художника, выполняющего заказы богатых и влиятельных людей. Тем самым, вместо того чтобы быть свободным служителем общины и приверженцем трансцендентных ценностей, он стал «другом и лакеем» богачей и властителей.
Возьмем далее, к примеру, художественную трактовку таких богов, как Аполлон, Дионис или Эрот:
«Что общего имеет Эрот пятого века, серьезный юный эфеб, с мальчиками-купи донами александрийского периода? Или Афродита пятого века, сильная женщина, целомудренно прикрывающая свое тело, с нежно-чувственными обнаженными богинями эллинистического периода? Что общего между бородатым и одетым Дионисом архаического периода и юным богом, обнаженным и женоподобным, периода греко-римского?»12
Или;
«Критяне минойского периода никогда не изображали обнаженных фигур; не любили этого делать и египтяне, халдеи, ассирийцы, этруски, за исключением простонародья... В шестом и в первой половине пятого века женщины изображались одетыми с головы до ног. (Вторая половина V в. ознаменовалась уже некими элементами обнаженности). IV век значительно продвинулся в этом направлении... Теперь уже ткани полностью соскальзывают с плеч и останавливаются на уровне бедер (например, Венера Милосская, Афродита Арелатская Праксителя). Пракси-тель был первым, кто изобразил полностью обнаженную богиню (Афродиту Книдскую). На ней нет никакой одежды, она демонстрирует все свои прелести»13.
После этого «женщина вторгается в искусство», и вообще в произведениях визуального искусства цар>-т эротика и чувственное эпикурейство.
Так же обстоит дело и с другими человеческими фигурами, ^ти тенденции еще ярче проявляются в эллинистический период. Теперь женщина делается одной из главных тем искусства, с-сли Афродиты четвертого столетия все еще сохраняли что-то °т былого целомудрия и физической мощи V в., то «эллинистические Афродиты, а также нимфы и менады — это очаровательные томные женщины, не слишком целомудренные, больше по-°жие на знатных куртизанок, а от их тел исходит пьянящее чарование чувственности» 14. Мужские лица изображаются те-еРь> в противоположность изображениям предшествующего как правило, гладко выбритыми.
156 Часть 2. Флуктуация идеациональной и чувственной форм искусства
Любовь к пейзажам растет параллельно с тягой к живописности, зачастую отражающей полуромантическое стремление утомленного урбаниста обрести покой на лоне природы, среди «пасторальной» обстановки. Точно так же становится обычным делом в искусстве тщательное изображение животных.
Все это, повторяю, сопровождается ростом «гигантомании» — стремлением подменить качество количеством, вместо самого лучшего создать самое крупное. Это можно наблюдать фактически во всех видах искусства эллинистического периода: в музыке и архитектуре, в литературе (и тогда были «бестселлеры»!), в скульптуре и живописи. Достаточно напомнить читателю о колоссе Родосском, высотой почти в 105 футов, Галикар-насском мавзолее (или усыпальнице Мавзола), высотой в 140 футов; гигантском рельефном фризе Пергамского алтаря (рис. 3 на вкл. XI) и других скульптурах, постройках и масштабных живописных произведениях.
Таковы основные черты визуального искусства в эпоху эллинизма. Безусловно, в этот период идеализм и даже идеациона-лизм полностью не исчезли. Но они сделались почти незаметными — точно так же, как визуализм в греческом искусстве пятого и предыдущих веков был всего лишь тонким ручейком.