Коль матерью еще возможно звать

Ее, с ним разделяющую ложе!

ЭЛЕКТРА И ХРИСОФЕМИДА. Подобно тому, как Антигона противопоставлена робкой Йсмене, решительный характер Электры оттеняется фигурой ее сестры Хрисофемиды. Та — олицетворение кротости и скромности — желает предостеречь сестру от опасности, подстерегающей ее. Но Электра не желает Хрисофемиду слушать: «Я действую иначе». С ней солидарен хор.

На сцене Клитемнестра. Она — само спокойствие, величие и непоколебимость. Воплощение власти, грозной и безжалост­ный. Она объясняет справедливость убийства Агамемнона, по­скольку тот принес в жертву Ифигению. Хрупкая Электра стра­стно обвиняет мать.

Жертва Ифигении была вынужденной. А вот преступлению матери нет прощения. За это Клитемнестра обрушивает на дочь, «тварь наглую», проклятья, грозит карами.

Приход Наставника, сообщающего о мнимой смерти Орес­та, повергает Электру в отчаяние. «О горе, горе мне... Орест мой милый! Ты убил меня».

Но в эту сцену отчаяния врывается нота надежды. Хрисофемида сообщает ей, что нашла на могиле Агамемнона прядь све­жесрезанных волос «любимого Ореста»: «близко избавленье от долгих бед, тебе — от горьких слез». Возможно, брат все-таки жив. Но Электра не надеется на добрые вести, она все еще счи­тает, что Орест умер. А потому отныне на нее и Хрисофемиду ложится тяжкая задача мести.

Появляется сам Орест и протягивает Электре черную урну с прахом. Происходит одна из самых потрясающих в эмоциона­льном отношении сцен — «сцена с урной». Перед Электрой — безусловное доказательство смерти ее брата. Выражению ее скорби соответствует танец хора.

О памятник того, кто всех любимей!

Душа Ореста — здесь... Увы, о том ли

Мечтала я, когда его спасала!

И вот держу в руках своих — ничто...

А уходил ты, милый мой, цветущим!