Да злым зато искусством всех мудрее

МЕДЕЯ И ЯСОН. Следующая сцена — столкновение Медеи с Ясоном. Последний желает выглядеть порядочным, благопри­стойным человеком. Но при этом откровенно разоблачает себя. Ясон — эгоист, самовлюбленный и недалекий. Онупрекает Медею за ее необузданность, открытое недовольство и «злые речи». Объясняет, что осчастливил жену, привезя ее, «варварку», из ди­кой страны в цивилизованную Грецию. Тем самым она приоб­щилась к более высокой культуре. Бесстыдно убеждает Медею, что и женится он вторично исключительно ради блага их детей, дабы они в жизни не ведали бедности, были бы обеспечены.

Не замечая собственной подлости, он в качестве отступного предлагает ей деньги и помощь. Но Медее присуща гордость: «От мужа бесчестного подарок руки жжет».

В мифологии Ясон был фигурой героической. В трагедии Эври­пида он «снижен». Это — подлец, маскирующий неблаговидные поступки словесной казуистикой, напоминающей «логические» построения софистов, «мудрецов», популярных в Афинах.

Но в Медее, этой «варварке», не в пример женщинам, кото­рые мирятся с униженной долей, развито чувство собственного достоинства. А эмоции выплескиваются непосредственно и бурно. Ясону придется заплатить за предательство. Она обру­шит на него самый страшный удар. Уничтожит его «дом».

Внешне она примиряется с Ясоном. Более того, делает вид, что раскаивается в своих обидных словах. Она отправляет детей во дворец к царевне Главке со свадебным подарком. Это чудесный свадебный наряд, пеплос, пропитанный ядом.

Затем Вестник приносит ей сообщение: царица, получив по­дарок Медеи, стала кокетливо примерять его перед зеркалом, яд мгновенно проник в ее тело, она упала замертво. Явившийся Креонт обнимает и целует тело дочери и также, отравленный гибнет.

ПСИХОЛОГИЗМ ОБРАЗА МЕДЕИ. Но этим Медея не утолила свою жажду мести. Самый страшный момент настает, когда ге­роиня встречает возвратившихся детей. Мы слышим их голоса, их мольбу о пощаде. Видим, как в Медее не утихает мучитель­ная борьба между матерью, любящей детей, и женщиной, страшно оскорбленной в своих чувствах. Она то решает испол­нить свой замысел — убить детей, то отказывается от него:

. ..О горе, горе!

Над вами туча, дети… а за ней?

И долю ли вам жить еще, а мне

Глядеть на ваши руки, что но мне

Защиты ищут... Жалкая душа!

Ты, кажется, готова плакать, дрожью