2015-04-20
930
Вопросы права
I. О ПРЕДПОЛАГАЕМОМ нарушениИ Статьи 2 Конвенции
145. Заявители утверждают, что лишение жизни господина МакКанна, госпожи Фаррелл и господина Сэвиджа сотрудниками сил безопасности является нарушением статьи 2 Конвенции, которая гласит:
"1. Право каждого человека на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:
а. для защиты любого лица от противоправного насилия;
b. для осуществления законного ареста или предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях;
с. для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа."
А. Толкование статьи 2
1. Общий подход
146. В своем подходе к толкованию статьи 2 Суд должен руководствоваться тем фактом, что цель и предназначение Конвенции как инструмента защиты прав личности требуют толкования и применения ее положений таким образом, чтобы сделать ее гарантии конкретными и эффективными (см., в частности, судебное решение по делу Серинг (Soering) против Соединенного Королевства от 7 июля 1989 года, Серия А, том 164, с. 34, п. 87 и судебное решение по делу Лоизиду (Loizidou) против Турции (предварительные возражения) от 23 марта 1995 года, Cерия А, том 310, с. 27, п. 72).
|
|
|
147. Нужно также иметь в виду, что статья 2 как норма, которая не только защищает право на жизнь, но и излагает обстоятельства, при которых лишение жизни может быть правомерным, является одной из основополагающих в Конвенции - такой, которая в мирное время не допускает отступлений от Конвенции, возможных по статье 15. В сочетании со статьей 3 и 15 Конвенции также охраняет одну из основных ценностей демократических обществ (см. вышеуказанное судебное решение по делу Серинга, 34, п. 88). В силу этого, толкование ее положений должно быть строгим.
148. Суд считает, что исключения, изложенные в п. 2 означают, что эта норма распространяется на случаи намеренного лишения жизни, но имеет отношение не только к ним. Как указала Комиссия, текст статьи 2, рассматриваемый в целом, свидетельствует, что п. 2 главным образом определяет не те случаи, при которых кто-то может быть намеренно лишен жизни, а описывает ситуации, когда допускается "применение силы", которое может привести к непреднамеренным последствиям - лишению жизни. Применяемая сила, однако, должна быть "абсолютно необходимой" для достижения одной из целей, изложенных выше (см. жалоба № 100 44/82, Стюарт (Stewart) против Соединенного Королевства, 10 июля 1984 года, Решения и Доклады 39, с. 169-71).
|
|
|
149. В этом отношении использование термина “абсолютно необходимой” в п. 2 статьи 2 указывает на то, что следует провести более строгую и тщательную, чем обычно, проверку того, является ли действие государства “необходимым в демократическом обществе” в соответствии с п. 2 статей 8 - 11 Конвенции. В частности, применение силы должно быть строго соразмерно достижению целей, изложенных в п.п. 2 (a), (b) и (c) статьи 2.
150. В соответствии с важностью этой нормы (ст. 2) в демократическом обществе, Суд должен при рассмотрении дела подвергнуть случаи лишения жизни самому тщательному изучению, в особенности тогда, когда преднамеренно применяется сила, влекущая за собой лишение жизни, причем необходимо учитывать не только действия представителей государства, которые реально применяют эту силу, но также и все сопутствующие обстоятельства, включая такие вопросы, как планирование рассматриваемых действий и контроль за ними.
2. Обязательство охранять право на жизнь согласно пункту 1 статьи 2
(a) Соответствие национального законодательства и практики его применения требованиям статьи 2
151. В разделе жалобы под таким заголовком заявители утверждают, что в п. 1 статьи 2 Конвенции на государства возлагается позитивная обязанность “охранять” право на жизнь. В частности, национальное законодательство должно строго контролировать и ограничивать обстоятельства, при которых человек может быть лишен жизни представителями государства, действующими от его имени. Государство должно также обеспечить надлежащую подготовку, инструктаж и указания для своих военнослужащих или других должностных лиц, действующих от его имени, которые вправе применять силу, и должно осуществлять строгий контроль за любыми операциями, с применением силы, способной повлечь за собой лишение жизни.
По мнению заявителей, внутреннее право является расплывчатым и неопределенным и не включает норму об абсолютной необходимости, содержащуюся в статье 2. Они утверждают, что это само по себе представляет нарушение статья 2 п. 1. Это положение нарушается также тем, что в законе не содержится требование, чтобы должностные лица, действующие от имени государства, получали военную подготовку в строгом соответствии с нормами п. 1 статьи 2.
152. По мнению Комиссии, с которым согласилось правительство Соединенного Королевства, статью 2 не следует толковать как требование наличия во внутреннем праве идентичной формулировки. Достаточно, если оно по существу обеспечивает охрану права, предусматриваемого Конвенцией.
153. Суд напоминает, что Конвенция не обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны включить ее нормы в национальное законодательство (см., inter alia, решение по делу Джеймс (James) и другие против Соединенного Королевства от 21 февраля 1986 г., Серия А, том 98, с. 47, п. 84, и решение по делу Святые монастыри (Holy Monasteries) против Греции от 9 декабря 1994 г., Серия А, том 301-А, с. 39, п. 90). Более того, в функции органов, созданных в соответствии с Конвенцией, не входит изучение in abstracto соответствия законодательных или конституционных норм требованиям Конвенции (см., например, решение по делу Класс (Klass) и другие против Германии от 6 сентября 1978 г., Серия А, том 28, с. 18, п. 33).
154. Учитывая вышесказанное, следует отметить, что статья 2 Конституции Гибралтара (см. пункт 133 выше) аналогична статье 2 Конвенции, за исключением того, что норма, обосновывающая применение силы, способной повлечь за собой лишение жизни, говорит о “разумно оправданной” силе, в отличие от “абсолютно необходимой” в п. 2 статьи 2. Хотя на первый взгляд кажется, что норма, содержащаяся в Конвенции, является более строгой, чем соответствующая норма национального права, правительство утверждает, что, учитывая, каким образом норма толкуется и применяется национальными судами (см. пункты 134-35 выше), между двумя этими концепциями нет по существу сколько-нибудь значительной разницы.
|
|
|
155. По мнению Суда, независимо от того, насколько справедливо данное утверждение, различие между этими двумя нормами не настолько велико, чтобы на одном этом основании сделать вывод о нарушении п. 1 статьи 2.
156. Что касается аргументов заявителей относительно подготовки и инструктирования лиц, действующих от имени государства, и необходимости оперативного контроля, Суд считает, что это вопросы, которые в контексте данного дела поднимают проблему в рамках п. 2 статьи 2 соразмерности реакции государства на возникшую угрозу террористического акта. В этом отношении достаточно отметить, что инструкции о порядке действий, полученные военнослужащими и полицейскими в данном случае, представляют собой ряд правил, четко определяющих порядок применения силы, и полностью соответствуют внутренним нормам, а также по существу норме, содержащейся в Конвенции (см. п.п. 16, 18 и 136-137 выше).
(b) Адекватность коронерского расследования как механизма проведения следствия
157. В разделе под таким заголовком заявители также утверждают, ссылаясь на соответствующие нормы, содержащиеся в Принципах ООН о применении силы (см. пункты 138-39 выше), что государство обязано обеспечить эффективную процедуру ex post facto для установления обстоятельств, связанных с гибелью в результате действий лиц, выступающих от имени государства, путем независимой судебной процедуры, к которой родственники должны иметь свободный доступ.
Вместе с amici curiae, организацией Международная Амнистия, Англо-ирландской правозащитной организацией (British-Irish Rights Watch) и другими организациями, они утверждают, что процедура расследования не отвечала этому процессуальному требованию в силу ряда недостатков. В частности, не было проведено независимое полицейское расследование ни одного из аспектов операции, в ходе которой в результате применения огнестрельного оружия погибли люди; не были соблюдены существующие правила расследования на месте преступления; не все очевидцы происшествия были найдены или опрошены полицией; коронер рассматривал дело с составом присяжных, сформированным из жителей “гарнизонного” городка, тесно связанного с военными; коронер отказал в разрешении на проведение проверки состава присяжных с целью исключить тех из них, кто находится на службе Короны; свидетельства о публичном интересе, выданные соответствующими правительственными учреждениями, фактически ограничили изучение операции в целом.
|
|
|
Далее заявители утверждают, что в ходе расследования они не имели равного представительства со стороной, защищавшей интересы Короны, что значительно затрудняло их усилия по установлению истины, поскольку: им не оказали судебной помощи, и их представляли только два адвоката; свидетельские показания были предоставлены заблаговременно представителям Короны и адвокатам, представлявшим интересы полиции и военнослужащих, но не были предоставлены их адвокатам, за исключением отчетов о результатах баллистической и патологоанатомической экспертиз; они не имели средств, необходимых для оплаты копии ежедневных следственных протоколов, которая составляла 500-700 фунтов стерлингов.
158. Правительство утверждает, что механизм расследования был эффективным, независимым и гласным, полностью удовлетворял всем процессуальным требованиям, которые можно вывести из п. 1 статьи 2 Конвенции. В частности, представители правительства утверждали, что Суд не должен стремиться определить единый набор норм, на основе которых должны оцениваться все расследования по установлению обстоятельств смерти. Более того, важно проводить различие между таким расследованием и гражданско-правовой процедурой с целью получить возмещение за предполагаемое нарушение права на жизнь. И наконец, они призвали Суд отклонить утверждение англо-ирландской правозащитной организации и других, выступивших в качестве третьих лиц, что в каждом случае, когда Суд обнаруживает серьезные различия между Принципами ООН предупреждении и расследовании незаконных и произвольных казней и расследованием, проведенным по делу о смерти конкретного человека, имеет место нарушение п. 1 статьи 2 (см. пункт 140 выше).
159. С точки зрения Комиссии, в ходе расследования действия государства были подвергнуты широкому, независимому и в высшей степени гласному рассмотрению, тем самым обеспечив достаточные процессуальные гарантии достижения целей, изложенных в статье 2 Конвенции.
160. Суд не считает, что в связи с данным делом необходимо принимать решение о том, можно ли на основе п. 1 статьи 2 сделать вывод о существовании права на обращение в суд для возбуждения гражданского иска в связи с лишением жизни, поскольку этот вопрос целесообразнее рассматривать в связи со статьями 6 и 13 Конвенции, на которые заявители не ссылаются.
161. Суд ограничивается тем, что отмечает, как и Комиссия, что запрет общеюридического характера лицам, действующим от имени государства, произвольно лишать жизни был бы на практике неэффективным, если бы не существовала процедура для рассмотрения законности применения государственными органами силы, влекущей за собой лишение жизни. Обязательство охранять право на жизнь, содержащееся в этой норме (ст. 2), рассматриваемое в сочетании с общей обязанностью государств согласно статье 1 Конвенции, “обеспечивать каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции” подразумевает необходимость иметь в той или иной форме возможность провести эффективное официальное расследование в случаях гибели людей в результате применения силы, inter alios, лицами, действующими от имени государства.
162. Однако в связи с данным делом не представляется необходимым, чтобы Суд решал, в какой форме должно проходить такое расследование и при каких условиях оно должно осуществляться, поскольку в действительности имело место гласное расследование, на котором заявители были представлены в соответствии с законом и в ходе которого были выслушаны семьдесят девять свидетелей. Более того, расследование продолжалось девятнадцать дней и, как следует из многотомного стенографического отчета, в ходе его были подробно рассмотрены все события, связанные с гибелью людей. Далее, из стенографического отчета, включая напутственное слово коронера присяжным, видно, что адвокаты, представлявшие интересы заявителей, смогли допросить, в том числе путём перекрестного допроса ключевых свидетелей, в том числе военнослужащих и полицейских, участвовавших в планировании и осуществлении антитеррористической операции, и сделать в ходе расследования заявления, которые они сочли необходимыми.
163. В свете вышеизложенного, суд не считает, что различные недостатки, которые, как утверждают и заявители, и стороны, участвующие в расследовании в качестве третьих лиц, имели место в ходе следствия, существенно помешали проведению тщательного, беспристрастного и внимательного изучения обстоятельств, связанных с гибелью людей.
164. Из этого следует, что в данном отношении не было нарушения п. 1 статьи 2 Конвенции.
B. Применение статьи 2 к фактам по данному делу
1. Общий подход к оценке свидетельских показаний
165. Признавая, что органы, созданные в соответствии с Конвенцией, никоим образом формально не связаны решением жюри присяжных в ходе расследования, правительство заявило, что вынесенные присяжными вердикты являются исключительно важными для любого последующего рассмотрения обстоятельств смерти погибших. Следовательно, Суд обязан с должным вниманием отнестись к вердиктам присяжных, если не будет признаков того, что эти вердикты неправосудны или таковы, что не было бы возможно их вынесение разумным судом, исследующим и решающим вопросы фактов. В данном деле имевшийся состав присяжных был в исключительно удачном положении с точки зрения возможностей оценки обстоятельств, связанных с гибелью людей. Члены жюри присяжных выслушали каждого из семидесяти девяти свидетелей, дававших свидетельские показания, включая подробный перекрестный допрос свидетелей. Благодаря этому, жюри присяжных могло оценить достоверность и доказательную ценность свидетельских показаний. Правительство отметило, что присяжные также заслушали заявления различных сторон, в том числе заявления адвокатов, представлявших интересы погибших.
166. С другой стороны, заявители утверждают, что расследование уже в силу своего характера не располагало средствами для полного и подробного изучения таких спорных случаев лишения жизни. В процессе расследования они к тому же не были оценены с точки зрения таких концепций, как “соразмерность” и “абсолютная необходимость”. К ним были применены более мягкие критерии “разумного применения силы” или “разумной необходимости”. Кроме того, жюри присяжных, рассматривая действия военнослужащих, сопровождавшиеся применением оружия, сосредоточило внимание на их уголовной виновности, а не на таких обвинениях, как небрежное планирование операции.
167. Комиссия рассмотрела дело на основании объяснений сторон и представленных ими документов, прежде всего материалов расследования. Комиссия не считала себя связанной выводами жюри присяжных.
168. Суд принимает во внимание, что в соответствии с Конвенцией установление и подтверждение вопросов факта относится в основном к компетенции Комиссии. Соответственно, только в исключительных обстоятельствах Суд пользуется своими полномочиями в этой области. Суд, однако, не связан выводами Комиссии и сохраняет право сделать свою собственную оценку фактических обстоятельств в свете всех материалов, представленных ему (см. в частности решение по делу Круз Варас (Cruz Varas) против Швеции 20 марта 1991 г, Cерия А, том 201, с. 29, п. 74, а также решение по делу Клаас против Германии от 22 сентября 1993г., Серия А, том 269, с. 17, п. 29).
169. По данному делу ни правительство, ни заявители при заслушивании в Суде не оспаривали фактов, установленных Комиссией, хотя фундаментально расходятся во мнениях относительно тех выводов, которые должны быть сделаны на их основании в соответствии со статьей 2 Конвенции.
Принимая во внимание показания тех, кто выступил в Суде и материалы расследования, Суд считает, что факты установленные Комиссией и выводы по вопросам, изложенным выше в пунктах с 13 по 132, являются правильным и достоверным изложением фактов, лежащих в основе настоящего дела.
170. Что касается оценки этих фактов с точки зрения статьи 2, то Суд отмечает, что жюри присяжных имело возможность заслушать свидетелей непосредственно, наблюдать за их поведением и оценивать доказательную силу их показаний.
Тем не менее, необходимо учитывать, что выводы жюри присяжных ограничиваются решением о законности лишения жизни и, как это обычно бывает, не содержат мотивировки принятого решения. Кроме того, внимание жюри присяжных и критерии, примененные им, были направлены на решение вопроса о том, было ли лишение жизни, совершенное военнослужащими SAS, разумно оправданным при тех обстоятельствах или оно было “абсолютно необходимым” в соответствии с п. 2 статьи 2, в понимании, изложенном выше (см. п.п. 120 и 148-49).
171. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд должен дать свою собственную оценку по вопросу о том, свидетельствуют ли факты, установленные Комиссией, о нарушении статьи 2 Конвенции.
172. Заявители, кроме того, выразили мнение, что при расследовании действий государства по делу, в котором сознательное намерение применить силу, способную привести к лишению жизни, было прямо выражено в письменной форме, Суд должен возложить на правительство бремя доказывания, до исключения разумных оснований для сомнения, что планирование и исполнение операции соответствовало статье 2 Конвенции. Суд также не должен оправдывать государственные органы в порядке сомнения в уголовной ответственности государства.
173. Суд, решая вопрос о том, имело ли место нарушение статьи 2 по данному делу, не определяет уголовную ответственность тех, кто прямо или косвенно к нему причастен. В соответствии со своей обычной практикой он осуществляет оценку в свете всех материалов, представленных ему заявителями и правительством или, в случае необходимости, материалов, полученных по собственным запросам (см. решение по делу Ирландия против Соединенного Королевства от 18 января 1978 г., Серия А, том 25, с. 64, п. 160 и вышеупомянутое решение по делу Круз Варас и другие, с. 29, п. 75).
2. Утверждения заявителей о преднамеренном характере лишения жизни
174. Заявители утверждают, что лишение жизни указанных лиц преднамеренно планировалось. Признавая отсутствие доказательств о существовании прямого приказа высшего руководства министерства обороны, они заявляют, что имеются веские косвенные доказательства в пользу их утверждения. Они считают, что замысел убийства мог быть выражен путём намеков и косвенных указания, наряду с выбором такого военного подразделения как SAS, которое, как следует из показаний его сотрудников во время расследования, обучено нейтрализовывать цели огнем на поражение. Предоставление ложной информации, подобной той, которая фактически была дана военнослужащим в этом случае, создает вероятность открытия огня на поражение. Использование SAS само по себе является свидетельством того, что лишение жизни было умышленным.
175. Заявители, кроме того, утверждают, что полиция Гибралтара, по-видимому, не знала о незаконной акции. Они отметили, что офицер Е подразделения SAS проводил секретный инструктаж для своих сотрудников, в котором полиция Гибралтара не участвовала. Более того, когда военнослужащие прибыли в отделение полиции после стрельбы, их сопровождал армейский юрист, который ясно заявил, что сотрудники прибыли только с целью сдачи оружия. К тому же, они были немедленно отправлены самолетом из Гибралтара, и допрос в полиции так и не состоялся.
176. В обоснование своих утверждений заявители указывали, в частности, на следующие факторы.
- Самым хорошим и безопасным способом предотвращения взрыва и захвата подозреваемых было бы не допустить их и их бомбу в Гибралтар. Власти имели их фотографии и знали их настоящие и вымышленные имена, а также какие паспорта у них были с собой.
- Если подозреваемые были под пристальным наблюдением испанских властей на пути от Малаги до Гибралтара, как утверждает журналист г-н Дебелиус, то аренда белого автомобиля “Рено” должна была быть замечена и было бы известно, что в нем нет бомбы (см. п. 128 выше).
- Данное утверждение подтверждается тем, что власти не приняли мер по ограждению опасной зоны и выводу людей из нее. В Гибралтаре находилось много военных с опытом быстрого вывода людей из зоны действия возможной бомбы. Единственное объяснение отсутствия действий по обеспечению безопасности состоит в том, что службы безопасности знали, что в автомобиле не было бомбы.
- Военнослужащий G, который был направлен для осмотра автомобиля и который доложил, что он подозревает наличие бомбы в автомобиле, во время расследования признал, что он не является специалистом по передаче радиосигналов (см. выше п. 53). Это важный момент, поскольку единственной основой для его вывода явилось то, что радиоантенна выглядела более старой, чем автомобиль. Настоящий специалист подумал бы об устранении антенны, чтобы нейтрализовать радиодетанатор, что могло бы быть сделано, как засвидетельствовал д-р Скотт (Scott), без активизации взрывного устройства. Ему также долно быть бы известно, что если бы подозреваемые намеревались взорвать бомбу с помощью радиосигнала, они не стали бы использовать ржавую антенну, которая ухудшает возможность приема четкого сигнала, а применили бы хорошую, чистую антенну (см. выше п. 114). Из его показаний также явствует, что он не является специалистом и по взрывным устройствам. Таким образом, существует возможность, что настоящая роль сотрудника G состояла в том, чтобы доложить, что он подозревает наличие бомбы в автомобиле для получения от полиции Гибралтара подписи на документе, разрешающем SAS применение оружия на поражение.
177. Согласно заявлению, сделанному по данному делу правительством, решение жюри присяжных о законности лишения жизни подразумевает, что жюри считает установленным фактом отсутствие заговора с целью лишения жизни трех террористов и что при планировании и выполнении операции в Гибралтаре такая цель не ставилась. Задача операции состояла в осуществлении законного ареста трех террористов и именно с этой целью была запрошена и предоставлена помощь военных. Кроме того, жюри присяжных, по-видимому, не согласилось также с утверждением заявителей, что военнослужащие A, B, C и D сознательно стремились убить террористов, действуя в соответствии либо с прямым приказом, либо отданным “кивком головы или намеком”.
178. По заключению Комиссии, отсутствуют доказательства в пользу утверждения заявителей о существовании преднамеренного заговора с целью убить подозреваемых.
179. Суд отмечает, что ему необходимо получить убедительные доказательства, прежде чем он сможет сделать вывод о существовании преднамеренного плана, в том смысле, который вкладывают в это заявители.
180. В свете проведенного собственного изучения представленных ему материалов Суд не считает установленным, что на высшем уровне руководства министерства обороны или в правительстве имел место заговор с целью лишения жизни и что военнослужащие А, В, С и D побуждались к этому или им были даны соответствующие указания их начальниками, которые проводили инструктаж перед операцией, или что они по собственной инициативе действительно решили убить подозреваемых независимо от того, будут ли основания для применения оружия на поражение, и не считаясь с полученными инструкциями на арест. Отсутствуют также доказательства, что власти в подразумеваемой форме поощряли, намекали и косвенно побуждали к ликвидации трех подозреваемых.
181. Факторы, которыми оперируют заявители, сводятся к ряду предположений о том, что власти, по-видимому, знали об отсутствии бомбы в автомобиле. Однако, принимая во внимание полученную властями оперативную информацию, биографии трех террористов, из которых все имели прежде отношение к взрывным устройствам, а также тот факт, что г-н Сэвидж, как было видно наблюдавшим, “возился с чем-то” перед тем как покинул автомобиль (см. выше п. 38), мнение о том, что в автомобиле находилась бомба, нельзя назвать ни неправдоподобным, ни полностью лишенным оснований.
182. В частности, решение пропустить их в Гибралтар, хотя и заслуживающее критики, учитывая риск с которым это было связано, соответствовало принципам осуществления ареста, сформулированным группой советников, согласно которым никакие действия по их задержанию не должны были предприниматься, пока все трое не появятся в Гибралтаре и не будет достаточных доказательств выполнения ими задания по осуществлению взрыва, чтобы гарантировать их осуждение.
183. Суд также не может согласиться с утверждением заявителей, что использование SAS само по себе является доказательством того, что лишение жизни подозреваемых было умышленным. В этой связи Суд отмечает, что SAS является особым подразделением, которое прошло специальную подготовку по борьбе с терроризмом. Поэтому, вполне естественно, что получив заранее предупреждение о предстоящем террористическом акте власти захотели прибегнуть к умению и опыту SAS, чтобы противодействовать этой угрозе, по возможности, с наибольшей безопасностью и знанием дела.
184. Суд поэтому отклоняет как недоказанное выдвинутое заявителями обвинение в том, что лишение жизни трех подозреваемых было преднамеренным или результатом молчаливого соглашения участников операции.
3. Проведение и планирование операции
(а) Аргументы выступивших в Суде
(1) Заявители
185. Заявители выразили мнение, что Суд поступит неправильно, если, как это сделала Комиссия, сведет свою оценку к вопросу возможности оправдания тех военнослужащих, которые фактически убили подозреваемых. Он должен рассмотреть ответственность правительства по всем аспектам операции. В самом деле, военнослужащие вполне могли бы быть оправданы уголовным судом, если бы доказали, что действительно верили той необоснованной и ложной информации, которую они получили.
186. Офицер Е, непосредственный начальник военнослужащих во время операции, сказал им, что трое подозреваемых в Гибралтаре заложили бомбу в автомобиль (тогда как военнослужащий G, специалист по обезвреживанию бомб, доложил, что он лишь подозревает наличие бомбы), что бомба была с дистанционным управлением, что каждый из подозреваемых мог взорвать ее из любой точки Гибралтара простым щелчком выключателя и что подозреваемые без колебаний могут это сделать, как только им бросят вызов. В действительности, эти “несомненные обстоятельства” и “факты” были не более чем подозрениями или, в лучшем случае, сомнительными оценками. Однако, они были сообщены как факты военнослужащим, которые были обучены, как это выяснилось из показаний во время расследования, не только открывать огонь при малейшем намеке на угрозу, но и продолжать стрелять, пока не ликвидируют свою цель.
В целом, как они считают, что данные случаи лишения жизни стали результатом некомпетентности и небрежности в планировании и проведении антитеррористической операции по аресту подозреваемых, а также неспособности сохранить надлежащий баланс между необходимостью противодействия возникшей угрозе и правом подозреваемых на жизнь.
(2) Правительство
187. Правительство заявило, что действия военнослужащих были абсолютно необходимыми для защиты людей от противоправного насилия в том понимании, которое содержится в п. 2(а) статьи 2 Конвенции. Каждый из военнослужащих в мгновение секунды должен был принять решение, которое могло бы повлиять на жизнь многих людей. Они считали, что те движения, которые, как они видели, сделали подозреваемые в тот момент, когда они были перехвачены, создавали впечатление, что террористы вот-вот взорвут бомбу. Это обстоятельство было подтверждено другими свидетелями, которые видели соответствующие движения. Если признать, что военнослужащие честно и разумно считали, что террористы, по которым они открыли огонь, собирались взорвать бомбу нажатием кнопки, то тогда у них не было иного выбора, кроме как открыть огонь.
188. Оно также подчеркнуло, что многое из той информации, которая была в распоряжении властей, и многие выводы, сделанные ими, оказались точными. Все трое погибших являлись членами группы активных действий ИРА, которая планировало операцию в Гибралтаре; они действительно располагали большим количеством взрывчатых веществ, позднее обнаруженных в Испании; в этой операции должна была применяться бомба, заложенная в автомобиле. Таким образом, жизнь людей в Гибралтаре подвергалась реальной и серьезной опасности.
189. Правительство далее заявило, что при расследовании вопроса о планировании антитеррористической операции необходимо иметь в виду, что разведывательные оценки неизбежно основываются на неполной информации, поскольку только фрагменты общей картины бывают известны. Более того, опыт показал, что ИРА отличается особой безжалостностью и умением в проведении контрразведывательных действий и что эта организация делает все возможное, чтобы скрыть свои намерения. Кроме того, опыт событий в Северной Ирландии доказал, что ИРА постоянно и быстро развивает новые технологии. Поэтому властям необходимо было иметь в виду, что террористы могли располагать более современными и легче маскируемыми радиоуправляемыми средствами, чем это было в прежних операциях. Наконец, последствия недооценки угрозы, исходящей от группы активных действий, могли привести к катастрофе. Если бы им удалось взорвать бомбу того типа и мощности, как та, что была обнаружена в Испании, все находящиеся на автостоянке люди погибли бы или получили бы тяжелые телесные повреждения, а все те, кто оказался в расположенных поблизости зданиях (в числе которых была школа и дом престарелых), получили бы серьезные травмы.
190. Разведывательные оценки, сделанные в ходе операции, были разумными в свете того неизбежно ограниченного объема информации, который был у властей, и вероятности разрушительных последствий недооценки возможностей и средств террористов. В связи с этим правительство сделало следующие замечания:
— Считалось, что будет применено дистанционно управляемое средство, потому что оно повышает шансы скрыться для террористов и улучшает для них возможность максимально увеличить долю потерь среди военных в сравнении с гражданскими лицами. Кроме того, ИРА всего за шесть недель до этого применила подобное средство в Брюсселе.
— Предполагалось, что любое средство дистанционного управления, подобное представленному Суду, достаточно невелико для того, чтобы легко скрыть его под одеждой. Военнослужащие, участвовавшие в операции, без труда проделывали это с радиоаппаратурой такого размера.
— Как показал в ходе расследования капитан Эдвардс (Edwards), проведенные эксперименты доказали, что бомбу на автостоянке можно было взорвать с того места, где были убиты террористы (см. п. 116 выше).
— Прошлый опыт давал все основания предполагать, что взрывное устройство, применяемое террористами, можно было привести в действие простым нажатием кнопки.
— По словам свидетеля О, террористам не понадобилась бы машина для предварительной парковки, поскольку они с легкостью нашли бы свободное место на автостоянке 8 марта. Причем использование машины для предварительной парковки существенно увеличивало риск обнаружения террористов, так как потребовались бы две поездки в Гибралтар (см. п. 23 (е) выше).
— Нет оснований сомневаться в добросовестности оценки, сделанной военнослужащим G относительно того, что машина была заминирована. Прежде всего потому, что он хорошо знаком с тем видом бомб, который мог быть применен в данном случае. Кроме того, машину на стоянку ставил известный специалист по производству подобных устройств, причем было замечено, что он "возился" с чем-то между сиденьями, а радиоантенна, как казалась, не соответствовала автомобилю. Заминированные автомобили, применяемые ИРА, как известно из опыта, оснащаются специально установленными антеннами, и военнослужащий G не мог с уверенностью сказать после наружного осмотра, что в автомобиле не установлено взрывное устройство (см. п. 48 выше). Более того, все трое подозреваемых, как казалось, уезжали из Гибралтара. Наконец, установление оцепления вокруг автомобиля началось только 20 минут спустя после упомянутой выше оценки, как из-за нехватки людей, так и потому, что до 7-8 марта не предполагалось проводить мероприятия по эвакуации.
— Было бы неосмотрительно со стороны властей полагать, что террористы не взорвали бы бомбу в случае опасности. ИРА — террористическая организация, которая считает, что находится в состоянии войны с Соединенным Королевством, а члены ИРА уже не раз демонстрировали пренебрежение опасностью. Существовал реальный риск того, что если бы террористы оказались перед выбором, проводить ли взрыв, который мог повлечь за собой большое число жертв среди гражданского населения, или отказаться от него совсем, они предпочли бы первое.
(3) Комиссия
191. Комиссия, приняв во внимание то, как военные оценивали опасность для жизни жителей Гибралтара, пришла к мнению, что лишение жизни трех подозреваемых может рассматриваться как абсолютно необходимое для обеспечения законной защиты людей от противоправного насилия. Кроме того, Комиссия пришла к следующему выводу: учитывая возможность того, что подозреваемые привезли в машине бомбу, взрыв которой повлек бы за собой гибель многих людей, а также возможность того, что подозреваемые могли взорвать ее, если бы военнослужащие сделали попытку помешать им, планирование и проведение данной операции властями не указывает на наличие какого-либо преднамеренного замысла или на отсутствие надлежащего внимания, в результате которых могло произойти применение силы, влекущей лишение жизни, несоразмерное с необходимостью охраны права на жизнь.
(b) Оценка Суда
(1) Предварительные замечания
192. Рассматривая дело в свете статьи 2 Конвенции, Суд должен учитывать, что информация, полученная властями Соединенного Королевства о готовящемся террористическом акте в Гибралтаре, поставила их перед серьезной дилеммой. С одной стороны, от них требовалось исполнять свой долг по охране права на жизнь людей в Гибралтаре, включая военнослужащих Великобритании, с другой - минимально применять силу, влекущую лишение жизни, против тех, кто подозревается в создании такой угрозы, в свете обязательств, вытекающих как из норм национального, так и международного права.
193. Необходимо принять во внимание также следующие факторы.
Прежде всего, власти столкнулись с группой активных действий ИРA, состоящей из лиц, ранее осуждавшихся за организацию взрывов, и известного специалиста-подрывника. ИРА, судя по ее деятельности в прошлом, всегда пренебрежительно относилась к человеческой жизни, включая и жизнь членов своей организации.
Во-вторых, власти располагали предупреждением о грозящей акции террористов, тем самым имея достаточную возможность планировать свои действия и совместно с местными властями Гибралтара принять меры против террористического акта и арестовать подозреваемых. Однако, несомненно, что спецслужбы не могли иметь полной информации и вынуждены были готовить ответную операцию, основываясь на предположениях.
194. На основании вышеизложенного, принимая решение о соответствии примененной силы статье 2, Суд должен тщательно изучить (как указывалось ранее) не только вопрос о строгой соразмерности силы, примененной военнослужащими, с необходимостью защитить людей от противоправного насилия, но и вопрос о том, планировалась ли и проводилась ли властями анти-террористическая операция так, чтобы свести к минимуму (насколько возможно) применение силы, влекущей лишение жизни. Суд рассмотрел каждый из этих вопросов по порядку.
(2) Действия военнослужащих
195. Следует напомнить, что военнослужащим, которые открыли стрельбу (A, B, C и D), командиры сообщили, что машина заминирована и любой из трех подозреваемых может взорвать бомбу с помощью устройства радиоуправления, которое можно укрыть под одеждой, что включить это устройство можно нажатием кнопки, что в случае противодействия им террористы, вероятно, произведут взрыв, который приведет к многочисленным жертвам и тяжелым ранениям, и что также существует вероятность, что подозреваемые будут вооружены и окажут сопротивление при аресте (см. п.п. 23, 24-27, 28-31 выше).
196. Что касается лишения жизни МакКанна и Фаррелл, то Суд напоминает: Комиссия установила, что они были застрелены с близкого расстояния после того, как сделали, по мнению военнослужащих А и В, подозрительные движения руками, похожие на попытку осуществить взрыв бомбы (см. п. 132 выше). Согласно свидетельским показаниям, когда указанные лица падали, по ним стреляли, но когда они лежали на земле, по ним не стреляли (см. п.п. 59—67 выше). Четверо свидетелей показали, что слышали предупредительный окрик (см. п. 75 выше). Офицер P подтвердил показания военнослужащих относительно сделанных движений руками (см. п. 76 выше). Офицер Q и полицейский констебль Пароди (Parody) также подтвердили, что Фаррелл сделала быстрое, подозрительное движение рукой к своей сумочке (там же).
197. Что касается лишения жизни Сэвиджа, согласно показаниям свидетелей, между выстрелами у гаража компании ‘Шелл’ (МакКанн и Фаррелл) и выстрелами у туннеля Лэндпорт (Landport) (Сэвидж) прошло всего несколько секунд. Комиссия сделала вывод, что маловероятно, чтобы военнослужащие С и D сначала увидели, как застрелили МакКанна и Фаррелл, а затем начали преследовать Сэвиджа, который обернулся то ли после сигнала полицейской сирены, то ли при звуках выстрелов (см. п. 132 выше).
Военнослужащий С открыл огонь, потому что Сэвидж направил руку в карман пиджака, и тем самым вызвал опасение, что он намеревается нажать кнопку взрывного устройства. К тому же военнослужащий С увидел, что карман оттопырен каким-то большим предметом, который он счел пультом дистанционного управления взрывного устройства. Военнослужащий D также открыл огонь на поражение, полагая, что подозреваемый пытается взорвать бомбу. Показания военнослужащих нашли некоторое подтверждение в показаниях свидетелей H и J, которые видели, как Сэвидж резко обернулся, услышав полицейскую сирену или первый выстрел, и оказался перед военнослужащими (см. п.п. 83 и 85 выше).
Комиссия пришла к выводу, что в Сэвиджа стреляли с близкого расстояния пока он не он упал на землю и вероятно в тот момент, когда он должен был коснуться или уже коснулся земли (см. п. 132 выше). Этот вывод был поддержан во время расследования патологоанатомами (см. п. 110 выше).
198. Впоследствии было выяснено, что подозреваемые не имели оружия, что у них не было средств дистанционного управления взрывом и что в машине не было бомбы (см. п. 93 выше).
199. Все четверо военнослужащих признали, что они стреляли на поражение. Они считали, что надо было стрелять в подозреваемых до тех пор, пока те физически будут не в состоянии включить взрывное устройство (см. п.п. 61, 63, 80 и 120 выше). Согласно заключению патологоанатомов, Фаррелл получила восемь пуль, МакКанн — пять, Сэвидж — шестнадцать (см. п.п. 108-110 выше).
200. Суд признает, что военнослужащие искренне верили (в свете полученной ими информации, которая была изложена выше), что необходимо поразить подозреваемых, чтобы не дать им возможности включить взрывное устройство, и тем самым предотвратить гибель многих людей (см. п. 195 выше). Действия, предпринятые ими, согласно полученному приказу, рассматривались ими, следовательно, как абсолютно необходимые для защиты права ни в чем не повинных людей на жизнь.
Суд считает, что применение силы лицами, находящимися на службе государства для достижения одной из целей, указанных в п. 2 статьи 2 Конвенции, может быть оправдано в соответствии с данной нормой в тех случаях когда применение силы основывается на искреннем убеждении, которое с достаточными основаниями считается верным в соответствующий момент, но впоследствии оказывается ошибочным. Выносить иное решение означало бы возложить нереальный груз ответственности на плечи государства и сотрудников правоохранительных органов при выполнении своего долга, может быть, подвергая большей опасности их жизни и жизни других людей.
Следовательно, можно сделать вывод, учитывая дилемму, стоявшую перед властями в связи с обстоятельствами дела, что действия военных сами по себе не вступают в противоречие с положениями Конвенции (п. 2 статьи 2).
201. Тем не менее возникает вопрос о том, была ли операция против террористов в целом подготовлена и проведена в соответствии с требованиями п. 2 статьи 2 и можно ли считать сведения и инструкции, данные военнослужащим (из которых неизбежно следовало применение оружия на поражение), адекватными, принимая по внимание право на жизнь трех подозреваемых.
(3) Подготовка и проведение операции
202. Во-первых, Суд отмечает, что как следует из оперативного приказа комиссара полиции, власти имели намерение арестовать подозреваемых в подходящий момент. В ходе расследования были даны показания, согласно которым до 6 марта военнослужащими отрабатывалась операция по проведению задержания, и прилагались усилия для поиска подходящего места в Гибралтаре, куда подозреваемых можно было бы поместить после задержания (см. п.п. 18 и 55 выше).
203. Можно поставить вопрос, почему всех троих подозреваемых не задержали на границе немедленно после их прибытия в Гибралтар и почему (как выяснилось из показаний инспектора Аллгера (Ullger)) было принято решение не препятствовать им при въезде в Гибралтар, если власти располагали информацией о том, что эти лица прибыли с намерением провести террористическую акцию. Получив заранее предупреждение о намерениях террористов, власти без труда могли организовать операцию по их аресту. Хотя для властей было неожиданным более раннее прибытие подозреваемых, на границе они располагали группой наблюдателей и неподалеку расположенной группой захвата (см. п. 34 выше). Кроме того, в распоряжении спецслужб и испанских властей были фотографии всех трех подозреваемых, были известны их имена, настоящие и вымышленные, а также по каким паспортам они могут прибыть (см. п. 33 выше).
204. По этому вопросу правительство заявило, что в то время оно не располагало достаточными основаниями для задержания и предъявления обвинения подозреваемым. Более того, отпустить их, когда им станет известно о степени информированности властей и позволить им или другим лицам предпринять еще одну попытку, значит явно повысить степень риска. Кроме того, не было уверенности, что эти трое – единственные террористы, с которыми властям придется иметь дело, не располагали они и полной информацией о том, как подозреваемые намереваются совершить взрыв бомбы.
205. В этом отношении Суд ограничивается замечанием, что следует считать, что возможные последствия от недостаточности улик для задержания и судебного разбирательства, менее важны, чем опасность для населения Гибралтара (которой прежде всего было обеспокоено правительство, как это следует из представленных им объяснений), возникшая в связи с тем, что их въезд в страну не был предотвращен. С точки зрения Суда, либо власти знали, что в автомобиле не было никакой бомбы, что суд уже не принял во внимание (см. п. 181 выше), либо имел место серьезный просчет лиц, ответственных за проведение операции. В результате сложились условия, в которых применение оружия со смертельным исходом, учитывая имевшиеся оценки спецслужб, было предвидимой возможностью, если не вероятностью.
Решение не останавливать трех террористов при въезде в Гибралтар, таким образом, является существенным фактором, который необходимо принимать во внимание при рассмотрении вопросов данного раздела.
206. Суд отмечает, что на оперативном совещании 5 марта, на котором присутствовали военнослужащие А, B, C и D, рассматривалась вероятность того, что акция будет совершена посредством мощного взрывного устройства, помещенного в автомобиль. Был сделан ряд ключевых суждений. В частности, предполагалось, что террористы не будут использовать дополнительный автомобиль для предварительной парковки; что бомба будет взорвана с помощью радиоуправляемого устройства; что взрыв может быть произведен нажатием кнопки; что, скорее всего подозреваемые взорвут бомбу, если их попытаются задержать; что они будут вооружены и, весьма вероятно, применят оружие, если произойдет столкновение (см. п.п. 23-31 выше).
207. В данном случае все эти решающие предположения, за исключением намерения террористов совершить нападение, были ошибочными. Тем не менее, как было продемонстрировано правительством на основе его опыта столкновений с ИРА, эти предположения представляли все возможные гипотезы в ситуации, когда реальные факты неизвестны и когда власти действуют на основе ограниченной разведывательной информации.
208. В действительности, по-видимому, другие варианты развития событий были проработаны недостаточно. Например, поскольку взрыв бомбы ожидался не ранее 8 марта, когда должна была состояться церемония смены караула, то также можно было прийти к выводу, что эти три террориста были направлены с разведывательной миссией. Хотя эта возможность и затрагивалась, она, по-видимому, серьезно не воспринималась (см. п. 45 выше).
К тому же, на оперативных совещаниях или после того, как подозреваемые были обнаружены, могли быть высказаны предположения, что они едва ли намеревались взорвать бомбу и уничтожить тем самым большое число гражданских лиц в тот момент, когда г-н МакКанн и мисс Фаррелл шли не спеша в направлении пограничного района, поскольку это увеличивало бы риск их обнаружения и задержания (см. п. 57 выше). Также неправдоподобна мысль о том, что в этот момент они уже настроили передатчик, который позволил бы им немедленно взорвать предполагаемую бомбу в случае попытки их задержания (см. п. 115 выше).
Кроме того, даже если учесть уровень технической подготовки ИРА, то описание детонатора как “устройства, где надо только нажать кнопку” без тех оговорок, которые позже были сделаны экспертами во время расследования (см. п.п. 115 и 131 выше), о значении которых компетентные власти должны были быть осведомлены, представляет собой крайне упрощенную характеристику конструкции этих устройств.
209. Настораживает в данной ситуации и то, что предположение о возможности “подозревать наличие бомбы в автомобиле”, которое военнослужащий G сделал после беглого внешнего осмотра автомобиля было передано другим военнослужащим, согласно собственному свидетельству последних, как определенно установленный факт наличия такой бомбы (см. п.п. 48, и 51-52 выше). Следует вспомнить, что, хотя военнослужащий G и имел опыт работы с взрывными устройствами, заложенными в автомобили, он, как выяснилось, не был специалистом в области радиосвязи или взрывчатых веществ, а делая заключение о возможности подозревать наличие бомбы автомобиле, он основывался на том, что заметил, что антенна не соответствовала автомобилю, и таким образом его оценка скорее носила предположительный характер (см. п. 53 выше).
210. В условиях, когда не получили достаточного внимания альтернативные варианты и когда с определенностью сообщалось о существовании автомобиля со взрывным устройством, которое, согласно сделанным оценкам, могло быть детонировано нажатием кнопки, целый ряд рабочих гипотез был преподнесен военнослужащим A, B,C и D как установленные факты, в связи с чем применение силы, влекущей за собой лишение жизни, стало почти неизбежным.
211. Однако, тот факт, что не учитывалась возможность ошибки, следует рассматривать также в сочетании с полученной военнослужащими подготовкой, которая предусматривала, что, если они открывают огонь, то должны вести его, пока подозреваемый не будет мертв. Как отмечалось коронером в его напутственном слове присяжным во время расследования, все четверо военнослужащих стреляли с целью лишить жизни подозреваемых (см. п.п. 61, 63, 80 и 120 выше). Военнослужащий E свидетельствовал, что военнослужащим говорили, что велика вероятность того, что они будут вынуждены стрелять на поражение, поскольку в случае использования устройства, приводимого в действие нажатием кнопки, в их распоряжении остается меньше времени (см. п. 26 выше). В этой обстановке власти, связанные обязанностью уважать право подозреваемых на жизнь, должны были проявлять величайшую осторожность при оценке находящейся в их распоряжении информации перед передачей ее военнослужащим, применение оружия которыми автоматически означает стрельбу на поражение.
212. Хотя на основании выданных свидетельств о публичном интересе (см. п. 104-1.(iii) выше), в ходе официального расследования не было допущено детального рассмотрения полученной военнослужащими подготовки, тем не менее остается неясным, обучались ли или получали ли военнослужащие инструкцию определять, оправдано ли применение огнестрельного оружия с целью причинить ранения теми конкретными обстоятельствами, с которыми они столкнулись в момент ареста.
Их рефлекторные действия в этом жизненно важном вопросе лишены той степени осторожности в использовании огнестрельного оружия, которую следует ожидать от сотрудников правоохранительных органов в демократическом обществе, даже когда они имеют дело с опасными людьми, подозреваемыми в терроризме, и явно не отвечают требованиям проявлять осторожность, предусматриваемую инструкциями по использованию полицией огнестрельного оружия, на которые Суд обратил их внимание и в которых подчеркивается ответственность перед законом каждого офицера в зависимости от условий, существующих при проведении операции (см. п.п. 136 и 137 выше).
Это упущение властей также дает основания предполагать, что не была проявлена необходимая осторожность при контроле и проведении операции ареста.
213. В итоге, принимая во внимание, что было решено не препятствовать въезду подозреваемых в Гибралтар, что власти не смогли учесть возможность ошибочности своих разведывательных оценок, по крайней мере в некоторых аспектах, и что, когда военнослужащие открыли огонь, это автоматически означало применение силы, влекущей за собой лишение жизни, Суд не убежден, что лишение жизни трех террористов представляло собой применение силы абсолютно необходимой для защиты людей от противоправного насилия по смыслу п. 2(а) статьи 2 Конвенции.
214. Соответственно, Суд постановляет, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции.
II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 50 КОНВЕНЦИИ
215. Статья 50 Конвенции предусматривает следующее:
“Если Суд установит, что решение или мера, принятая судебными или иными властями Высокой Договаривающей Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей Конвенции, а также, если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне.”
216. Заявители потребовали выплатить возмещение в том же самом размере, в каком она присуждается согласно английскому праву лицу, незаконно лишенному жизни лицами, выступающими от имени государства. В случае, если Суд установит, что лишение жизни было как неправомерным, так и преднамеренным или явилось результатом грубой халатности, они просили также выплатить штрафную компенсацию в том же самом размере, в каком она присуждается согласно английскому праву родственникам лица, лишенного жизни при подобных обстоятельствах.
217. Что касается судебных издержек и расходов, то заявители потребовали компенсации всех издержек, прямых или косвенных, возникших в результате лишения жизни, включая расходы родственников и адвокатов, участвовавших в расследовании в Гибралтаре, и все расходы в Страсбурге. Издержки солиситора, связанные с расследованием в Гибралтаре, оценены в сумме 56200 ф. ст. и его затраты в Страсбурге - 28800 ф. ст. Адвокат запросил 16700 ф. ст. в покрытие затрат и расходов в Страсбургском суде.
218. Правительство заявило, что в случае, если будет установлен факт нарушения Конвенции, это само по себе без возмещения материального и морального ущерба будет достаточным.
Что касается затрат, понесенных в учреждениях Страсбурга, то было указано, что заявителям следует присудить только фактически понесенные самые необходимые затраты в разумных пределах.. Однако, касательно требований о возмещении затрат, связанных с расследованием в Гибралтаре, правительство придерживалось той точки зрения, что (1) в принципе затраты по проведению судебного разбирательства в стране, включая затраты на расследование коронером, не подлежат возмещению по статье 50; (2) поскольку юридические представители заявителей действовали безвозмездно, то не может быть никакого основания для присуждения судебных издержек в пользу заявителей; (3) в любом случае, требуемые к возмещению судебные издержки не были рассчитаны на основе обычных ставок солиситора.
А. Возмещение материального и морального ущерба
219. Суд отмечает, что из представлений заявителей не ясно, подпадает ли требование о финансовой компенсации под определение материального или морального ущерба или под оба сразу. В любом случае, учитывая тот факт, что трое погибших подозреваемых террористов намеревались заложить бомбу в Гибралтаре, Суд не считает уместным присуждать компенсацию по данному пункту. Поэтому Суд отклонил требование заявителей о возмещении ущерба.
B. Судебные издержки и расходы
220. Суд напоминает, что, согласно имеющимся прецедентам, по данному пункту возмещаются только фактически понесенные самые необходимые затраты в разумных пределах.
221. Что касается затрат в Гибралтаре, то заявители утверждали на слушаниях перед Комиссией, что их юридические представители выполняли свои функции безвозмездно. В этой связи не было заявлений, что у них существуют обязательство оплатить солиситору суммы, заявленные по этой статье. В этих обстоятельствах нельзя требовать возмещения затрат по статье 50, поскольку они не были фактически понесены.
222. Что касается затрат и издержек, понесенных во время слушаний в Страсбурге, то Суд, проведя справедливую оценку, присудил в пользу солиситора и адвоката соответственно 22000 и 16700 ф. ст., за минусом 37731 фр. франков, полученных от Совета Европы в виде судебной помощи.
