Джейкоб

Я начал терять рассудок. Растянувшись на своей кровати, я бросал теннисным мячиком о стену.

Мой живот заурчал, но я отказывался выходить из комнаты, пока он не уйдет. Мне не нужна была очередная лекция о том, какой я для него позор. То, что я покуривал немного марихуаны - не такое уж и большое дело. Все, что ему нужно было сделать, чтобы все мои проблемы исчезли, так это снять и спрятать в карман свой глупый полицейский значок. Потому что то, что он придирался ко мне лишь, увеличивало мою к нему ненависть. Почему бы ему просто не подмести бычки и пепел под ковер и сделать вид, что ничего не заметил?

Я несильно бросил мяч, и он отскочил к другой стене, ударяясь о комод, перед тем как покатиться под кровать. Мне не терпелось выбраться их этой чертовой дыры.

- К черту, - пробормотал я, застонал и сел, ухватившись руками за край матраса. Я взглянул в огромное зеркало во весь рост. Моя кожа была бледной, так как за последний месяц я почти не выходил из дома. Без рубашки я все еще был мускулистым и худым, но уже не выглядел таким здоровым, как раньше. Темные круги омрачали мои налитые кровью глаза. Потянув за козырек темно-бордовой бейсболки, я прикрыл их.

Глядя в отражение зеркала, я обратил свой взор на уголок окна, находившегося за мной спиной. Было видно деревья, что росли вдали. Я покачал головой и провел ладонями по лицу.

- Медведь Смоки (Smokey the Bear - талисман службы леса США, созданный для того, чтобы просветить общество об опасности лесных пожаров - прим.пер.), - усмехнулся я про себя, вытягивая из кармана джинс под завязку полный пакетик и доставая траву. Встав с кровати, я тихонечко пересек свою комнату и прислушался к признакам движения за дверью. В доме царила тишина. Так что я надел кроссовки, но не стал заморачиваться с рубашкой. В течение нескольких дней она была влажной, и я мог бы вывесить ее ненадолго на солнце. Я сунул пакет с планом назад в карман, нащупав свои зажигалку и сигареты, прежде чем спуститься по ступеням на крыльцо. Вытянув руки над головой, я ухватился пальцами за край крыши.

Но услышав женский голос, повернулся и усмехнулся, на соседнее крыльцо вышла Натали с прижатым к уху телефоном.

- Нат, - позвал я ее. Мой голос был глубоким с звучащим в нем намеком. Она остановилась, испугавшись от неожиданности, но покачав головой, вернулась к разговору по мобильному. Я не смог сдержать усмешку. Она втюрилась в меня, но делала вид, что ненавидит. Ну, до того момента, пока мы не оставались одни. В такие моменты она не могла от меня оторваться.

- Что ты хочешь, Джей? - спросила она, подходя ближе, скрестив руки на груди и искривив лицо в притворном гневе.

- Где ты порхала все это время, маленькая Нат?

Я вытащил сигареты из кармана, стуча по пачке свободной рукой. Вставив одну между губами и щурясь от солнца, я потянулся за зажигалкой.

- Хватит называть меня так. Если я так сильно достаю тебя, то почему ты зовешь меня так? - она перебросила свои каштановые волосы через плечо и взглянула на меня снизу-вверх.

Глубоко затянувшись, я ткнул зажигалку назад в карман и медленно выдохнул дым прямо девушке в лицо. От чего она закашляла и начала махать перед собой рукой. Пока она отвлеклась, я незаметно взглянул на ее длинные загорелые ноги.

- Это не так, дорогая, - я стряхнул пепел и поправил шляпу.

- Неважно. Ты дурак, - она закатила глаза и перенесла вес с ноги на ногу, словно собиралась уйти. Я знал, что она ожидает, что я ее остановлю или извинюсь, но мне нравилось раздражать ее. Ей так чертовски шел румянец на щеках и сморщенный в отвращении носик.

Мой желудок заурчал, и я положил на него руку, гадая, был ли в доме отец, и можно ли пойти поесть. Наблюдая за тем, как взгляд Нат остановился на моих пальцах, я сдвинул их немного ниже к поясу своих боксеров. На мгновение остановившись, я смотрел на нее. Через секунду, она осознала, что тупо уставилась на меня, и ее взгляд рванул вверх, встречаясь с моим. Ее глаза широко открылись от смущения. Глядя на выражение ее лица, я не смог удержаться от смеха.

- Почему ты не носишь одежду?

Ее голова склонилась в сторону, и она повела бедром. Мне нравилось, что когда она злилась, ее провинциальный акцент проявлялся сильнее. Нат жила рядом с нами всего несколько недель. После того, как ее отца уволили из какой-то фабрики в Арканзасе, вся ее семья переехала к ее тетке, от чего стало довольно трудно скрывать мои незаконные привычки.

- И лишить тебя возможности пускать слюни? - я подмигнул ей и выпустил еще одну струйку дыма.

- Ты собираешься на вечеринку Блэйкли в среду?

- Что за вечеринка?

Она пожала плечами.

- День рождения Аннабель Блейэкли. Должно быть круто. Я подумываю зайти. Тебе следует пойти со мной.

- Хочешь болтаться вместе с теми пафосными мудаками?

- Ее братец горячий, - сказала она с ухмылкой, и я закатил глаза. Нат считала всех и каждого горячими. - Тебе не следует курить.

- Почему это?

Я прочистил горло и повернулся к пшеничному полю, пытаясь представить, что Энни делает прямо сейчас, и размышляя, почему я последним узнаю о ее вечеринке. Прошло уже три дня с нашей последней встречи, и я начинал беспокоиться. Мы никогда не расставались больше, чем на день или два. Может быть, мы не так близки, как мне казалось.

- Это убьет тебя.

Ее голос прервал мои мысли, и я сжал свои челюсти, сдерживая грубую ответную реплику. Дедушка Нат умер от рака легких несколько месяцев назад. Даже я был не настолько жесток, чтобы теребить столь свежую рану. Потому я бросил сигарету на старую грунтовую дорогу, недавно покрытую свежим гравием.

- Ладно, это было бы весело... и слегка удручающе. Мне надо бежать.

Спустившись по ступеням, я намерено задел ее плечо своим.

- Куда ты направляешься? - крикнула она мне вслед, когда я уже входил на поле. Я не стал оборачиваться, просто поднял руку вверх и махнул.

- Охотиться на медведя, - улыбнулся я про себя, одновременно с тем закатив глаза и разочаровано покачав головой.

Я мог бы пригласить ее пойти со мной. Было бы хорошо побыть в чьей-то компании, но казалось неправильным брать кого-то туда. Это место было секретом, обещанием, которое я держал перед Энни.

От палящего летнего солнца пот покрыл мое тело во мгновение ока. И чем ближе я подходил к линии деревьев, тем сильнее билось мое сердце. Мне нужно было ее увидеть сегодня.

Я шел по проторенной дорожке к нашему дереву; из-за отсутствующей ветки и лукообразного ствола оно было похоже на сидящего медведя. Усевшись на траву, я прислонился к коре, позволяя ее неровностям воткнуться мне в спину. Вытащив из кармана пакетик травы, я сделал косяк. Дым наполнил мои легкие, и я прикрыл глаза, не выдыхая до тех пор, пока легкие не начали гореть от недостатка кислорода. Я кашлянул, задыхаясь от свежего воздуха, что еще сильнее обостряло мой кайф. Я стряхнул пепел в траву, позволяя своему взгляду затуманиться, и представил Энни, просовывающуюся через забор и одетую в одно из своих коротких платьиц.

Пока я ждал, мои пальцы барабанили по ноге в такт песне, название которой я не помнил. Я боролся с желанием выкурить сигарету, зная, что Энни ненавидит запах дыма, но вскоре мое нетерпение все же победило, и я вытащил пачку из кармана. Почему бы ей не пригласить меня на свою вечеринку? Почему она была так непреклонна в вопросе знакомства меня со своей семьей? Я всегда думал, что она стыдиться меня, но сейчас мучительное предчувствие того, что Энни может думать, что у меня есть еще кто-то закралось в мой разум. Мы встречались уже несколько месяцев. Сколько же времени понадобится, чтобы она осознала, что я никуда от нее не денусь?

Я зажег сигарету и успел сделать всего одну затяжку, прежде чем доска в заборе отодвинулась. Вскочив на ноги и немного спотыкаясь, я держал сигарету одними губами. Затем схватил доску и отодвинул ее в сторону. Энни улыбалась, и я взял ее за руку, помогая перелезть через дыру. Ее волосы были светлее, чем обычно, вероятно, из-за того, что выгорели на летнем солнце. Они были сплетены на одну сторону и отброшены на плечо. Бросив сигарету, я быстро наступил на нее и обнял Энни, не переживая о том, что ее дизайнерская одежда провоняет запахом дыма.

- Я волновался, - сказал я, сильнее сжимая ее в объятиях, тогда как она обернула руки вокруг моей шеи.

- Я говорила тебе, что мы не сможем увидеться несколько дней, и тебе известно, что сегодня утром я была в церкви.

Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на меня, ее глаза сузились, и я заметил, что они были воспалены.

- Я забыл, - рассмеялся я, поднимая ее косичку и дергая за нее. Сделав шаг назад, она сложила свои руки на груди и приподняла брови.

- Ты забыл обо мне?

- Не о тебе. О тебе я никогда не забываю, - усмехнулся я криво, но она даже не

- Ладно, возможно, если бы ты принял в свое сердце Господа, то не был бы таким язычником, - подразнила она.

- По одному воображаемому другу за раз. А я все еще не уверен, что ты реальна, - подмигнул я, и ее щеки порозовели от смущения.

- Иногда я тебя не понимаю, - она покачала головой, из-за чего несколько прядей выбились из ее косы и упали, обрамляя лицо.

От ее заявления я постарался не хмуриться.

- Ты единственный человек, который понимает меня, Энни.

- О, не будь таким драматичным. Ты знаешь, что я не это имела в виду.

- Сейчас я драматичен? - я положил руку на сердце, споткнувшись, отходя в сторону. - Я ждал несколько дней, чтобы увидеть тебя. Прямо здесь, - я указал на дерево, выглядящее, подобно старый гризли. - Я сидел на коленях у медведя.

Она хихикнула, склоняя голову в сторону.

- Лжец.

- Ладно. Я жду тебя здесь, - я похлопал по груди, прямо над сердцем. - Всегда.

Ее румянец усилился, пока она заправляла выбившиеся волосы за ухо, а ее взгляд опустился на землю между нами.

- Я ведь всегда должен ждать тебя, верно? – я сделал шаг к ней, сокращая расстояние между нами. Она быстро втянула воздух, когда ее взгляд встретился с моим.

- И что это должно означать? - ее глаза сузились.

Я сделал еще шаг, и она покачала головой.

- Почему ты не рассказала мне в своей вечеринке?

- Я не знала о ней.

- Уверена, что поэтому, или может ты просто не хотела, чтобы я смущал тебя?

- Откуда ты это взял? Я не такая же, как ты. Я не знаю, как подобные штучки должны работать.

Ее слова словно поранили меня, если бы это было возможно, то мое сердце распалось бы прямо внутри грудной клетки, оставляя от меня лишь пустое место. И скажу вам, это было бы проще, чем стоять вот так, пытаясь скрыть боль, которую она только что мне причинила.

- Ты права, - язвительно рассмеялся я, отступая на шаг. - Ты абсолютно права.

- Джейкоб, пожалуйста, не расстраивайся из-за меня. Это не то, что я имела в виду.

- Так объясни мне, что ты на самом деле имела в виду, Энни, - мой голос повысился, и преследующая меня, словно тень, злость, вырвалась наружу. От того, что наши отношения с Энни стали слишком комфортными, я решил, что могу взвалить на нее тяжесть моего гнева. У меня не было больше никого.

- Моя жизнь очень отличается от твоей, - ее голос был настолько тихим, что я едва расслышал эти слова.

- Ага, она не такая дерьмовая. Почему ты вообще водишься с таким, как я? Хочешь меня спасти? - я не помню, чтобы подходил к ней ближе, но всего через секунду был прямо возле ее лица, глядя вниз на ее полные слез глаза. – Ты молишься обо мне? Не так ли? Я твой хороший поступок, чтобы попасть на небеса?

- Пожалуйста, не смейся надо мною, - она провела пальцам по щеке, вытирая упавшую слезу.

- Не упрощай все, - крикнул я сквозь стиснутые зубы, краем шляпы касаясь ее лба.

Развернувшись, я стал уходить между деревьями, мне нужно было оказаться на расстоянии от единственного человека, который мог бы унять мою боль.

- Джейкоб, - позвала она мне вслед. Мои ноги все еще двигались, но сердце остановилось. - Пожалуйста, не уходи таким образом.

Я закрыл глаза, пытаясь игнорировать боль от ее слов. Меня убивало то, что я принял боль Энни, но гордость не позволяла вернуться.

- Множество девушек были бы не прочь пройтись со мной под руку в городе.

- Вот чего ты хочешь? Хочешь быть моим парнем?

- Нет. Не так, - я был жесток, но меня наполняла озлобленность на отца, а Энни была единственным человеком, кроме него, кто у меня вообще был, так что она стала и той единственной, на которую я мог излить свою злость. Мысль о ком-то столь особенном для меня слишком смущала, чтобы признать ее и не разрушить себя изнутри. – Только при этом условии мы и можем быть вместе, - я не обернулся, потому что знал, что если увижу ее лицо, то не смогу уйти. - Хорошей тебе жизни.

Двинувшись, я попросту отключился, блокирую все свои чувства и эмоции, и направился из чащи деревьев через поле. Вытащив сигарету из пачки, я зажег ее. Я не был честен. Я не мог ожидать от нее понимания относительно моего происхождения. И это было частью проблемы. Жизнь Энни была настолько простой и легкой.

Дойдя до грунтовой дороги, я заметил Нат, она сидела на ступеньках своего крыльца, ее длинные загорелые ноги были вытянуты перед ней, а попу обтягивали такие короткие шорты, что их следовало запретить законом.

- Даже не знаю, хочу ли я знать, что ты там делал, - крикнула она мне игриво.

Оглянувшись на деревья, я направился к ее крыльцу.

- На самом деле ты этого не хочешь.

Ее язычок пробежал по нижней губе, от чего та заблестела на солнечном свете. Мое тело отреагировало, и впервые это не вызывало чувство вины. Я всегда знал, что Энни слишком хороша для меня, но знать это и услышать - слишком разные вещи.

- Хочешь потусуемся? - спросил я, делая вид, что не заметил, как ее глаза расширились. Она была полной противоположностью Энни. А я хотел доказать Аннабель, что достаточно хорош для кого-нибудь, или по крайней мере доказать это самому себе.

- У меня? - я указал подбородком в сторону моего дома, и она улыбнулась, поднимаясь с крыльца и отряхивая пыль со своей задницы.

- Твой папа дома? - спросила Нат, глядя на меня из-под длинных ресниц с ухмылкой.

Наклонившись поближе, я прошептал ей на ухо:

- Только ты и я, сладкая, - я подмигнул и сделал еще одну затяжку сигареты, наблюдая, как ее зубы вонзились в нижнюю губу.

Идя к дому, я не смог удержаться от взгляда на линию деревьев. Я не знал, возможно, Энни все еще была там, скрываясь в тени, а быть может, она уже вернулась в свой совершенный мир, защищающий ее от подобных мне людей. Повернувшись спиной к дороге, я опустил свою руку на миниатюрную спину Нат, и повел ее к себе в дом. Если Энни это видела, то я хотел бы чтобы она знала, что кто-то ценит меня.

Зайдя на кухню, Нат оглянулась на меня, не зная куда идти дальше. Открыв морозилку, я схватил бутылку Джека Дэниелса и поднял ее, показывая Нат. Она кивнула, и я взял содовую, чтобы было, чем запивать виски.

- Итак, - сказала Нат, подходя к стойке и опираясь на нее, пока я налил нам по первому шоту. - Почему ты так внезапно изменил ко мне свое отношение?

Я даже не поднял на нее взгляд, сглатывая образовавшийся в горле ком. Схватив свой стакан, я опрокинул его содержимое себе в глотку, после чего налил повторно.

- Просто дерьмовый день, - я поднял ее шот, и она приняла его из моих рук, при этом ее брови нахмурились.

- Ты же не собираешься заплакать, верно? - пошутила она, прежде чем проглотить свой напиток. Я закатил глаза, ненавидя тот факт, что единственного понимающего меня человека сейчас не было рядом. Я поднял стакан содовой, и Нат жадно его осушила. - Черт возьми. Это было нехило.

- Не говори так, - слова вырвались до того, как я успел себя остановить. Нат засмеялась, и я ощутил, как начал подыматься столь знакомый гнев.

- Не говорить что? Ты должно быть издеваешься надо мной, - она закатила глаза и я снова наполнил свой стакан.

- Это была плохая идея.

Я был уже пьян и от того хлопнул стаканом о столешницу сильнее, чем было необходимо.

- Эй... давай же. Прости меня. Я буду вести себя хорошо, - она оттопырила нижнюю губку и протянула свой стакан, чтобы я снова наполнил его. Вздохнув, я налил ей янтарную жидкость, при этом немного промахнувшись мимо стакана и попав ей на пальцы. И она снова выпила залпом свой шот. - Что не так?, - она пододвинулась ко мне поближе, так что ее бок был практически прижат к моему, и наклонилась через стойку.

- Ничего.

- Я серьезно. Мне хочется узнать, - Нат накрыла своей теплой рукой мою, переплетая наши пальцы.

Повернувшись к ней всем телом, я спросил:

- Думаешь, я плохой человек?

- Что?

- Неважно, - простонал я и выдернул руку из-под ее ладони. Я было двинулся мимо нее, но она остановила меня, опустив свою руку на мою голую грудь.

- Нет. Я имею в виду... Как ты можешь думать, что являешься плохим человеком? Я знаю, тебе нравится придираться ко мне и всякое такое, - она закатила глаза, - но ты поддерживал меня, когда мой дед умер.

Бросив взгляд на ее руку, я обратил внимание на ее глаза. Она использовала минимум макияжа, но на ресницах был нанесен густой слой туши, а на веках легкий намек на тени.

- Ты нуждалась в друге.

- Ну, а сейчас именно тебе нужен друг, - она пожала плечами, еще ближе пододвигаясь ко мне всем телом. Я накрыл ее руку своей, еще сильнее прижимая ее ладонь к своей разгоряченной коже груди.

- Я неисправим, - сказал я, чувствуя, как болит мое сердце от одной мысли об Энни. Мой взгляд опустился на губы Нат, они слегка приоткрылись, а ее дыхание участилось. Взяв мою вторую руку, она приложила ее поверх собственного сердца, так, чтобы я мог ощутить, как учащенно ее грудь подымается и опадает.

- Позволь мне попробовать, - прошептала она, становясь на носочки и прижимая свои губы к моим губам. Я скользнул рукой ей на талию и притянул еще ближе к себе, одновременно с тем, как ее руки переместились мне на шею.

Следующий час был смесью скольжения кожи об кожу и касаний, с помощью которых мы исследовали тела друг друга. Ночь сменилась от сумерек до тьмы так же быстро, как и почернела моя душа.

Кто-то пнул меня ногой, и от этого я проснулся. Отрыв глаза, я попытался сосредоточиться и понять, где нахожусь. Я лежал на диване, слава богу, в одиночестве. Со стоном сев, я вытер тыльной стороной ладони свой рот, отчаянно желая хоть немного воды.

- Поздняя ночь?

Я кивнул, хватая свою шляпу с пола и натягивая ее ну голову.

- Сейчас три утра. Тебе следует отправляться в постель.

Я снова кивнул, подавливая зевок.

- Ты только пришел домой? - спросил я, осматривая гостиную и задаваясь вопросом, куда подевалась Нат, но хвала вышним, она ушла.

- У нас был взлом и проникновение на Уолтон, а затем погоня, - простонал он, когда я уже поднимался по лестнице в свою комнату. Я упал ничком на свою кровать, даже не потрудившись снять покрывало. Голова пульсировала, а вспышки прошлой ночи захлестывали мое подсознание. Закрыв глаза, я заставил себя забыть о том, что мы сделали с Нат. Я был прав. Меня невозможно исправить.