Воспитательная функция морали

Давно утверждают, что мораль воспитать нельзя, но все – от родителей и педагогов до политиков и писателей – занимаются воспитанием морали, наивно полагая, что морали можно научить, как обучают чтению и счету, физике или географии. При этом путают, во-первых, обучение с воспитанием; во-вторых, моральные убеждения со знаниями о морали. Или, того хуже, под нравственным воспитанием подразумевают моральную проповедь, морализирование.

Александр Сергеевич Пушкин очень хорошо понимал этот парадокс, это странноватое противоречие; в альбом своему «юному другу», семилетнему Павлу Вяземскому, он написал:

Душа моя, Павел,

Держись моих правил:

Люби то-то, то-то,

Не делай того-то.

Кажись, это ясно.

Прощай, мой прекрасный.

И, как совершенно точно сказал Симон Соловейчик (1930–1996) в статье, посвященной «нравственному воспитанию по Пушкину», в этих немногих словах сказано все необходимое. Тем, кто сочтет это не более чем шуткой, отвечу вполне всерьез: обратитесь к опыту тех, кто много и плодотворно размышлял над нравственным воспитанием, и тех, кто осуществлял его на практике; и вы убедитесь, что Пушкин действительно сказал все необходимое.

Что общего у всех хороших воспитателей всех времен и народов? Во-первых, глубокое уважение к личности ребенка и любовь к детям, как, впрочем, и к любому человеку. Во-вторых, все они считали единственным методом нравственного воспитания личный пример воспитателя и приняли бы, как свою, известную формулу: «Врачу, исцелися сам!» (у Пушкина: «Душа моя, Павел, держись моих правил»). В-третьих, этих людей объединяет убежденность в том, что в нравственном воспитании главная, определяющая роль принадлежит самовоспитанию. Роль же воспитателя – помочь выбрать образец, подсказать поиск идеала, указать на возможные ошибки и – в трудную минуту – помочь советом, оставив принятие решения за самим человеком, даже если этому человеку шесть-семь лет (именно поэтому у Пушкина подчеркнута форма принятия решения, но не предопределено его содержание: «Делай то-то и то-то, но не делай того-то»).

Для нравственного развития личности плодотворнее самому совершить ошибку, ее пережить, прочувствовать и исправить, чем взять готовое, правильное, но не пережитое в собственном опыте решение. Справедлива пословица: «Чужим умом не проживешь».

Однако веками и тысячелетиями воспитание совершалось на иной, авторитарной основе, которая была типичной в первобытности, в Древнем мире, в обществе феодальном, и лишь отчасти оказалась «потесненной» в эпоху Просвещения и в XIX–XX вв. в обществе буржуазном. Традиционная модель такого воспитания не диалог, на котором всегда настаивали классики педагогики, а монолог; не совет, а приказ. Грубая модель такого воспитания – солдатская муштра. Наиболее утонченно-рафинированная – иезуитская система воспитания. Классическая формулировка цели авторитарной системы воспитания принадлежит классику немецкой педагогики Иоганну Гербарту: «Цель воспитания – выбить дикий дух своеволия из воспитанника!»

Исторически первая форма морального сознания оказалась определяющей в развитии и регулятивной, и воспитательной функций морали. Возникновение индивидуального морального сознания, связанное с ним самосознание личности сделали возможной, а затем и действительной коллизию между индивидом и группой, а впоследствии – личностью и общностью, а также гражданином и государством. Одним из вариантов этих коллизий стал конфликт «отцов и детей», отмеченный уже Сократом. Именно воспитательная функция группового морального сознания давала оружие «отцам» и реализовалась в авторитарной системе воспитания: той системе, которая и в настоящее время является господствующей даже в наиболее цивилизованных странах.

И все же, пусть медленно, но все большую роль в воспитательной функции морали играет индивидуальное моральное сознание. В отличие от группового индивидуальное моральное сознание в его воспитательной функции опирается на ценностно-ориентирующую функцию, и это естественно, так как его поле – не воспитание, а самовоспитание, самосовершенствование.

Именно здесь центральный пункт современно понятого воспитания. Именно потому, что человек лишь в той мере становится человеком, в какой формируется его индивидуальное моральное сознание.