Информация и телекоммуникации в постиндустриальном обществе

В наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов про­изводства знания, а также для характера трудовой дея­тельности человека приобретет становление нового со­циального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Революция в орга­низации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постин-

дустриального общества. Три аспекта постиндустриального общества особен­но важны для понимания телекоммуникационной революции:

1) переход от индустриального к сервисному обществу;

2) решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций;

3) превращение новой «интеллектуальной технологии» в ключевой инст­румент системного анализа и теории принятия решений.

Показатели перехода от индустриального к сервисному сектору достаточ­но очевидны. В США в 1970 г. 65% рабочей силы было занято в сфере услуг, около 30 — в промышленности и строительстве и неполных 5% — в сельском хозяйстве.

Однако осевым принципом постиндустриального общества является гро­мадное социальное значение теоретического знания и его новая роль в каче­стве направляющей силы социального изменения. Каждое общество функ­ционировало на основе знания, но только во второй половине XX в. произош­ло слияние науки и инженерии, изменившее самую сущность технологии. Промышленные отрасли, пока что доминирующие в обществе, — сталели­тейная, моторостроение, электротехническая, телефонная, авиастроитель­ная — представляют собой «промышленность XIX в.» (хотя литье стали было освоено в XVIII в., а авиация — в XX в.) в том отношении, что все они были созданы «талантливыми жестянщиками», которые работали независимо от какой бы то ни было науки и в полном ее неведении. Александр Белл — изоб­ретатель телефона — был преподавателем ораторского искусства, принцип телефона он открыл в поисках средства, которое помогало бы лучше слышать людям с плохим слухом. Бессемер, разработавший доменный процесс для усовершенствования литья пушек, не знал научных работ Генри Сорби по металлургическим процессам. А Томас Алва Эдисон, по-видимому, наибо­лее изобретательный и талантливый из этих «жестянщиков» (среди прочего он изобрел электрическую лампу, фонограф, «движущиеся картинки»), был совершенно несведущ в математике и не имел ни малейшего представления о теоретических уравнениях Кларка—Максвелла по электромагнитным свой­ствам вещества.

Изобретательство в XIX в. было сугубо эмпирическим процессом проб и ошибок, время от времени озаряемым блистательными прозрениями. Сущ­ность же современной развитой технологии — в ее органически тесных от­ношениях с наукой; здесь исследователь заинтересован не столько в конеч­ном продукте своей работы, сколько в познании разнообразных свойств ма­териалов и основных принципов их комбинаций, сочетаний и замещений. Как отмечает выдающийся металлург С. Смит, в наше время «материалы стали рассматриваться в сравнении, с точки зрения их свойств, необходимых для того или иного применения. Каждая новая технологическая разработка — радар, ядерный реактор, реактивный двигатель, компьютер, спутник связи — по-своему разрушала прежнюю модель, в которой каждый данный материал был жестко связан с каждым данным видом продукта. Так возникла совре­менная инженерия».

Сущность этого изменения как в технологии, так и в науке связана с рас­ширением «поля отношений» теории и сферы ее применения, вследствие чего становится возможным систематическая синергия в открытиях и разработ­ках новых продуктов и теорий. Наука в своих основаниях — это набор акси-

ом, топологически связанных в унифицированную схему. Но, как заметит Броновский, «новая теория изменяет систему аксиом и устанавливает новые связи на стыках, что изменяет топологию. Когда две науки объединяются одну, новая сеть оказывается более богатой и четкой, чем простая сумма двух частей».

По мере того как современная наука, как, впрочем, и почти все осталь­ные виды человеческой деятельности, движется по пути все большей специ­ализации, дабы детализировать свои концепции, наиболее важным резуль­татом ее связей с технологией становится интеграция различных областей и щ наблюдений в единую теоретическую систему, имеющую все большую про­дуктивность.

Основным методологическим достижением второй половины XX в. ста­ло управление организованными множествами — теориями множеств с боль­шим числом переменных и комплексными организациями и системами, требующими координации деятельности сотен тысяч и даже миллионов людей. Начиная с 1940-х гг. шло бурное развитие новых областей научного знания, связанных именно с этими проблемами организованных множеств: информационной теории, кибернетики, теории принятия решений, теории игр, теории стохастических процессов. В этих дисциплинах был разработан ряд специальных методик, таких, как линейное программирование, статис­тическая теория решений, цепи Маркова, метод Монте-Карло, метод экст­ремальных стратегий, которые позволяют выявлять определенные законо­мерности из больших множеств, получать оптимальные решения из различ­ных альтернатив или, во всяком случае, определять рациональные моменты в условиях неопределенности.

Поскольку технология есть инструментальный способ рационального действия, я назвал эти новые разработки «интеллектуальной технологией», так как все они дают возможность поставить на место интуитивных сужде­ний алгоритмы, т.е. четкие правила принятия решений. Эти алгоритмы мо­гут быть материализованы в автоматической машине, выражены в компью­терной программе или наборе инструкций, основанных на какой-либо ста­тистической или математической формуле, представляющей собой способ формализации суждений и их стандартного применения во многих различ­ных ситуациях. Поскольку интеллектуальная технология становится основ­ным инструментом управления организациями и предприятиями, можно сказать, что она приобретает столь же важное значение для постиндустри­ального общества, какое для общества индустриального имела машинная тех­нология.