Глава ХVII. Audiatur et altera pars – Следует выслушать и противную сторону

Снейп прибыл в Малфой-мэнор в восемь утра. Он прекрасно понимал, что это не слишком пристойное время для дружеского визита, но, во-первых, он собирался не на светский раут, а, во-вторых, снедавшее всю неделю нетерпение поближе познакомиться с сыном Джеймса заставило его проигнорировать все правила приличия.

Выйдя из камина в холле Малфой-мэнора, он приказал встречающему домовику проводить его к мальчику. Осторожно приоткрывая дверь, Снейп понял, что его предусмотрительность была совершенно напрасной — ребенок уже проснулся. Из комнаты слышался восторженный визг и смех детей. Помня об инциденте с подушкой, зельевар быстро скользнул в комнату, настороженно поглядывая по сторонам. Драко и Гарри подпрыгивали на кровати, соревнуясь, у кого прыжок получится выше. Кровать жалобно стонала и потрескивала, казалось, что она вот-вот развалится, не перенеся энтузиазма детей. Северус с трудом сдержал улыбку при виде расшалившейся ребятни, хотя обычно детский шум и визг его лишь раздражали. Первым его заметил Гарри — в очередной раз, подлетая чуть ли ни к самому потолку, он увидел зельевара и, не удержавшись на ногах, с размаху шлепнулся на попку. Поспешно сползая с кровати, он зацепился за почти упавшее одеяло и обязательно клюнул бы носом в пол, если бы поспешно подскочивший к кровати Снейп не поддержал его. Мальчик поднял на мужчину глаза, и… Северусу показалось, что он снова на Лазурном побережье, где однажды отдыхал после настойчивого приглашения Люциуса. Тогда Снейп попал под высокую волну и пережил несколько неприятных минут, ощущая, как его затягивает — затягивает в темно-зеленую морскую пучину. Рассердившись на себя за странные чувства, которые он испытал, зельевар встряхнул головой, избавляясь от наваждения и прикрываясь ядовитым сарказмом:

— Мистер По… Анри, вам необходимо аккуратнее относиться…

— Крестный! — прервал язвительную тираду Северуса восторженный вопль Драко, и прыгнувший на зельевара прямо с кровати крестник повис на мужчине как коала на эвкалипте.

Возмущенный зельевар стал подбирать слова, чтобы как можно доходчивее объяснить зарвавшемуся мальчишке, что такое поведение абсолютно неподобает наследнику чистокровного рода. По мнению Снейпа, Люциус совершенно отвратительным образом избаловал своего наследника, и, судя по поведению Малфоя-старшего, Гарри ждало тоже самое. «Необходимо вести себя с детьми построже. Им нужен хоть кто-то, кто сможет привить им понятия о дисциплине и ответственности», — решил Северус. Но тут он вспомнил свой разговор с Люциусом и обещание изменить отношение к Гарри. Снейп искоса взглянул на стоящего перед ним мальчика, настороженного и готового в любой момент сорваться и сбежать в укрытие. Вытаскивать ребенка из-под кровати, уговаривая его покинуть сомнительное убежище, у зельевара не было никакого желания. Мужчина тяжело вздохнул и, быстро шагнув к Гарри, пока тот не опомнился, подхватил его другой рукой и прижал к себе. Слыша частый, как у перепуганного зверька, стук маленького сердечка, он изобразил на лице самую добродушную улыбку, на которую был способен. Но как только Снейп представил, что половина учеников Хогвартса впадает в неконтролируемую истерику при виде такой сцены, его наигранная улыбка превратилась в искреннюю, довольную ухмылку.

— Вы завтракали? — спросил он у крестника.

— Еще нет, дядя Сев, — ответил Драко, поерзав на руке зельевара, пытаясь устроиться удобнее.

Зельевар ослабил хватку, опасаясь, что может навредить детям. «Моргана! Надеюсь, что я не причинил им боль? — тревожно подумал он. — Эти сопляки такие маленькие и хрупкие. Нужно представить, что я держу красную ртуть, а лучше быстрее от них избавиться. Держать их на руках не лучшая идея, которая могла прийти мне в голову».

— Я тоже еще не завтракал. Поэтому, я жду, что вы быстро приведете себя в порядок и накормите меня. Ясно? — строго проговорил Снейп.

— Ага, — с воодушевлением закивал Драко.

— Будь добр выражаться по-человечески, — недовольно поморщился зельевар, опуская детей на пол.

— Конечно, крестный, нам будет очень приятно, если ты присоединишься к нам за завтраком, — торжественно провозгласил мальчик, впрочем, испортив весь эффект безудержным хихиканьем.

Вошедшая спустя полчаса в комнаты Гарри Нарцисса застала зельевара сидящим на полу за детским столиком и, словно указкой, тыкающим вилкой куда-то в пространство:

— …а вот безоар, например, является универсальным противоядием…

Напрочь забывший о своей яичнице с беконом Гарри сидел напротив Снейпа и, приоткрыв рот, заворожено слушал его рассказ.

Зельевар был очень доволен, что смог безраздельно завладеть вниманием своей маленькой аудитории: «Похоже, из этих двоих может выйти какой-то толк, в отличие от всех тех болванов, которых мне приходится учить из года в год. Надеюсь только, что Гарри не унаследует сомнительных способностей Джеймса в зельеварении. Если бы не Люпин, он бы ни за что не сдал СОВы, а Эванс явно помогла ему на ЖАБА».

— Кхм, доброе утро, Северус, — негромко откашлялась леди Малфой, обнаруживая свое присутствие.

— Доброе утро, — вежливо ответил Снейп, поднявшись из-за стола и галантно целуя протянутую ему для приветствия руку. — Присоединяйся к нам.

Нарцисса, заколебавшись, покосилась на пол, но, заметив радостную улыбку Гарри, отбросила сомнения и, подхватив лежащую на полу возле кровати подушку, села на нее рядом с зеленоглазым малышом.

— Можно представить, что мы на пикнике, — пробормотала леди Малфой, успокаивая саму себя и аккуратно расправляя платье. — Анри, милый, ты совершенно ничего не съел, сейчас прикажу эльфу принести еще яичницы — эта уже остыла, — и, взглянув на тарелку сына, добавила: — И Драко тоже.

В этот момент Люциусу, который направлялся к комнатам детей, сообщили о неожиданном госте: в Малфой-мэнор явился Дарк. «Что этому-то нужно? — раздраженно подумал Люциус, возвращаясь в свой кабинет. — Если он еще не оставил свою идею выпытать, кем же является мой воспитанник, то этот визит абсолютно напрасный».

Дверь кабинета распахнулась. Люциус поднял взгляд на вошедшего Дарка и нахмурился, пытаясь скрыть удивление. Как правило, истинные вампиры стремились не привлекать к себе внимание, одеваясь, как и волшебники, в мантии. Но сейчас Дарк был облачен в кожаные штаны, черную шелковую рубашку и кожаную куртку с металлическими бляхами. Длинные распущенные волосы и охватывающий голову серебряный обруч с большим кроваво-красным камнем дополняли непривычный облик вампира. Над его плечами были видны рукояти двух мечей. Не доходя пары шагов до аристократа, Дарк церемонно поклонился, прижав правый кулак к левой стороне груди, и торжественно провозгласил:

— Лорд Малфой, клан Кровавой Луны просит убежища на ваших землях.

«Мордред!» — аристократ прикрыл глаза, чувствуя ярость и беспомощность. Люциус не мог отказать в священном праве — иначе он уронит честь своего рода и оскорбит весь клан вампиров.

— Присаживайтесь, Глава клана, — также церемонно поклонился Малфой и кивнул на кресло. — Прежде чем ответить на вашу просьбу, мне необходимо обсудить с вами некоторые проблемы.

Занимая другое кресло, Люциус лихорадочно соображал, как убедить Дарка отозвать свое требование убежища. У него не осталось выбора, кроме как быть предельно откровенным со своим собеседником.

— Помнится, ты хотел узнать настоящее имя мальчика? — решив не оттягивать неизбежное, начал аристократ. — Так вот — его зовут Гарольд Джеймс Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Его родители — Джеймс и Лили Поттер.

— Ты сказал правду, — прищурив желтые звериные глаза, констатировал вампир, — но не всю.

— Я подозреваю, что настоящее имя Лили Поттер — Ванесса Брэдфорд. Точно это будет известно только через год, — медленно проговорил Малфой, проклиная про себя эмпатические возможности вампиров и их способность чувствовать ложь и недоговоренность.

— Это так, — согласился Дарк. — Каким образом ты смог стать опекуном милорда, с твоей-то репутацией?

— Почему ты так уверен, что он милорд? — вопросом на вопрос ответил Малфой и выжидающе уставился на вампира, всем своим видом показывая, что не будет продолжать разговор без взаимного обмена информацией.

Дарк снисходительно улыбнулся, принимая невысказанные условия:

— Во-первых, палочка Салазара Слизерина — она могла достаться только истинному наследнику. Мы показывали шкатулку Темному Лорду незадолго до его исчезновения. Он не смог открыть ее. После чего все кланы отклонили предложение этого волшебника присоединиться к нему. А во-вторых, — вампир оскалился, демонстрируя клыки, — ты забыл, что кровь — наша специализация? Зов крови присутствовал у того, и есть у другого. Но у мальчика он гораздо сильнее. Там, в магазине, когда я ощутил этот зов, я сначала не поверил сам себе, но потом все же решил проверить… А разве ты не почувствовал влияние вассальной клятвы?

«О, да, почувствовал, да и еще как! — подумал аристократ, вспоминая поведение жены и собственное стремление защищать мальчика, даже когда он еще не был знаком с ним, а только увидел на записи Кларка. — Словно дубинкой по голове. Бедная Нарцисса!»

— Почувствовал, конечно, — вслух повторил Малфой уже для Дарка. — Ты хотел узнать, как я получил опекунство? Это достаточно длинная история, но тебе необходимо ее знать.

Люциус осознавал, что какие-либо документы показывать вампиру бесполезно — ему необходимо слушать и слышать, что говорит ему собеседник. Поэтому ему вновь пришлось рассказывать историю Мальчика-Который-Выжил.

— Теперь ты понимаешь, почему мы не должны привлекать никакого внимания к моей семье? А если, вернее когда авроры и Дамблдор узнают, что твой клан переселился на мои земли, они неизбежно заинтересуются этим фактом, — сказал аристократ, закончив свое повествование.

— Я понимаю, — кивнул вампир, не спускавший с Люциуса внимательного взгляда на протяжении всего рассказа. — Но пойми и ты нас. Милорд — наша последняя надежда. Мы не можем допустить, чтобы с ним что-то произошло.

Вампир вскочил и прошелся по кабинету. Несмотря на сапоги, он совершенно бесшумно передвигался по дубовому паркету, своими плавными хищными движениями напоминая кота, охотящегося на беззаботную птичку. Дарк тем временем продолжал:

— За несколько десятилетий мы оказались на грани полного уничтожения. К нам относятся как к бешенным животным. Нет, хуже, чем к животным — драконов, единорогов и прочих тварей хотя бы охраняют, держат в заповедниках, а нас… — ненависть и горечь Дарка, звучащая в его голосе была неподдельной. — Нас просто лишили права на жизнь. Постоянный надзор со стороны министерства, нельзя устроиться на работу, нельзя, защищаясь, пить кровь и обращать, когда на тебя напали… Если бы сейчас вернулся тот, другой… все кланы присягнули бы ему на верность. Я не изменю своего решения, если ты на это надеешься. Единственное, что я могу тебе пообещать — пока не сообщать другим кланам о милорде. Иначе, боюсь, твои земли не выдержат наплыва всех кланов вампиров, — усмехнулся Дарк.

— Хорошо, — уныло согласился Малфой. — Тогда, — аристократ встал и, вновь переходя на официальный тон, проговорил: — Добро пожаловать, Глава клана. Да будет мирной жизнь клана Кровавой луны под рукой семьи Малфой.

— Благодарю вас, мой лорд, — торжественно ответил Дарк. Прося убежище, вампир осознавал, что он и члены его клана станут вассалами Малфоев. Он успокаивающе улыбнулся и уже дружеским тоном добавил: — Не волнуйся ты так. В твоем поместье буду жить только я и пара самых сильных вампиров. Клан разместится в Суиндоне — там есть магическая община. В случае опасности они успеют прибыть по моему зову. А теперь разреши откланяться — у меня много дел, связанных с переездом.

* * *

В то время, когда Малфой беседовал с Дарком, Дамблдор устало и тоскливо смотрел в окно. Завтрак закончился, и ему не надо было больше разыгрывать бодрость и веселье. Над землями Хогвартса висел плотный туман, который то клубился, создавая фантастические гротескные фигуры, то расходился на мгновение, позволял наблюдателю видеть серое озеро, покрытое мелкой рябью, или мрачный черный Запретный лес. Этим утром директор чувствовал каждый год из прожитых им ста сорока трех как тяжкий груз, лежащий на его плечах. Он взял со стола очки со стеклами в форме полумесяца, задумчиво повертел их в своих длинных тонких пальцах и отбросил.

— Альбус, — послышался из камина знакомый грубый голос, — ты там?

— Да, Аластор, проходи.

— Неважно выглядишь, — хохотнул Грюм, очищая мантию заклинанием и бесцеремонно плюхаясь в кресло. — Проблемы?

Дамблдор подобрал очки и водрузил их на свой крючковатый нос:

— Да нет — все, вроде бы, нормально. Просто… последнее время меня мучают какие-то нехорошие предчувствия, — задумчиво проговорил директор.

— Предчувствия? Это серьезно! — сразу став серьезным, отметил аврор. — Тебе все же нужно еще раз проверить своего нового учителишку ЗОТИ. И Снейпа — что-то этот поганец слишком часто стал видеться с Малфоем. И…

— Хорошо, хорошо, мальчик мой, — добродушно прервал его Дамблдор. — А с чем явился ко мне ты?

— Ах, да! — вспомнил о цели своего прихода Грюм. — Кровососы подозрительно зашевелились. Клан Дарка начал распродавать свое имущество в Лондоне. Похоже, они куда-то переезжают.

— Вот как? — насторожился директор. — А куда?

— Пока мне не удалось это выяснить, — пожал плечами аврор, доставая из кармана металлическую фляжку. Сделав большой глоток, он довольно крякнул и засунул флажку в карман. — Я всегда говорил, что мы слишком мягко относимся к этим темным тварям. Они явно что-то замыслили. Наверняка безнаказанно высасывать людей в Лондоне им не удается, вот и хотят забиться в какую-нибудь глушь, чтобы без помех напиться кровушки.

— Истинным вампирам не нужна кровь, если они не ранены, — небрежно отмахнулся от предположений Грюма Дамблдор. — Нет, здесь что-то другое, — директор задумчиво забарабанил пальцами по столешнице и, не обращая внимания на аврора, словно размышляя вслух, продолжил: — Дарк умен, очень умен. Он ни разу не попался ни в одну, расставленную для его клана ловушку. Что же заставило его бросить насиженное защищенное место, рискуя финансовой стабильностью клана? — Дамблдор перевел взгляд на собеседника и холодным тоном приказал: — Ты должен точно выяснить, куда они переберутся. Особенно обрати внимание на то, с кем из чистокровных они будут контактировать. Конечно, лучше бы вообще уничтожить эту расу, но пока нам не по силам сделать это, не развязывая новую войну.

— Они же сохраняли нейтралитет в войне, отказавшись присоединиться к Тому-Кого-Нельзя-Называть? — удивился Грюм.

— Тогда — да, — согласно кивнул директор. — Но времена изменились. Сейчас кланы очень недовольны своим положением. Вампиры представляют собой грозную силу, они превосходные бойцы. Мы не можем допустить, чтобы вампиры объединились с чистокровными волшебниками.

— Тебя все еще беспокоят эти вырожденцы? — презрительно хмыкнул аврор. — Мы их хорошенько прижали. Теперь они будут сидеть тихо, как клобкопухи под метлой.

— Не позволяй себя обманывать! — прикрикнул на него Дамблдор, раздраженно хлопнув ладонью по столешнице. — Чистокровные как многоголовая гидра — стоит отрубить одну голову, как на ее месте вырастают две новых. И пока мы не уничтожим их всех до единого, мы не будем жить в мире. Войны не прекратятся, будут возникать новые и новые темные лорды. Как Геракл, огнем и палицей, — с ненавистью прошептал он, — огнем и палицей…

— Ты хочешь уничтожить всех чистокровных? — изумился аврор. — Но… волшебников и так мало… и не все чистокровные… за что ты их так ненавидишь?!

Дамблдор поднялся, упершись костяшками пальцев в стол. Грюму показалось, что директор угрожающе навис над ним, хотя его кресло находилось не так близко к столу. Сила, ум, властность, жестокость — сейчас перед аврором стоял победитель Гриндельвальда, величайший маг столетия. Его магия, потрескивая, заполнила весь кабинет. Лицо директора исказила злобная ухмылка, и он прошипел сквозь зубы:

— А за что мне любить этих снобов, кичащихся только тем, что им известно несколько поколений своих предков? Или ты забыл, что до прошлого столетия, пока не был издан новый закон об образовании, ни один магглорожденный и только единицы полукровок могли сдавать ЖАБА? А в университетах учились только чистокровные? Ты сейчас работал бы не аврором, а вышибалой в каком-нибудь кабаке, принадлежащем чистокровному. Они использовали магглорожденных как подсобных рабочих, людей третьего сорта. Я никогда не позволю, чтобы чистокровные снова вернули себе власть, унижая и используя большую часть магического населения.

— Но… ты же сам чистокровный, — почти робко сказал Грюм, напуганный взрывом эмоций со стороны всегда спокойного и выдержанного Дамблдора.

— Родители моей матери были магглорожденными, о чем мой чистокровный папаша не забывал напоминать и ей, и нам, практически, ежедневно. А когда выяснилось, что моя сестра больна, то эта чистокровная сволочь обвинила во всем мою мать с ее «грязной кровью», утверждая, что в его семье ничего подобного не было.

Дамблдор снова сел, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, пытаясь обуздать свои эмоции. В его памяти всплыл образ Арианы — трогательной и наивной девочки, голенастой и неуклюже-беспомощной, словно новорожденный олененок. Она хвостиком ходила за отцом, не сводя с него больших влажных глаз. Казалось, что свою любовь к отцу она впитала вместе с молоком матери, которая также как и Ариана обожала этого чистокровного ублюдка, прощая ему любые оскорбления и унижения.

— Почему же они тогда поженились? — поинтересовался Грюм, впервые услышав от всегда скрытного директора что-то о его семье.

— Отец утверждал, что мать подловила его, забеременев, — презрительно усмехнулся Дамблдор. — Но я считаю, что, даже если все так и было, для рождения ребенка нужны двое. Кроме того, зачем нужно было заводить еще двоих детей, если и первый-то был нежеланным? Я думаю, что теперь мой родитель, где бы он ни был на том свете, счастлив, что его род не продлится, закончившись на мне и моем брате.

— А почему ты не женился? — пользуясь беспрецедентной откровенностью директора, продолжил свои расспросы аврор.

— Потому что мне пришлось сражаться с единственным человеком, которого я любил, и которого хотел бы видеть своим супругом, — разгневанно зыркнул на аврора Дамблдор. — Геллерт был также заражен идеями чистокровности, как и мой отец. Мне не удалось его переубедить. Кроме того, колдомедики сказали, что риск передачи мной и моим братом болезни нашим детям слишком высок.

Ни Альбус, ни его брат не хотели больше видеть, как родной им человек умирает тяжелой мучительной смертью. Как оказалось, отец наложил на Ариану Щит Бэра, объяснив это заботой об их безопасности. Но Дамблдор был убежден, что папаша просто хотел избавиться от нежеланного потомства. После несчастного случая с матерью, когда вырвавшаяся из-под контроля магия их сестры уничтожила женщину, молодой волшебник хотел снять с Арианы этот Щит, но прежде чем он сумел узнать, как это сделать, Ариана умерла, по-счастью, не прихватив с собой никого из братьев.

— Я все же не понимаю, почему ты так уверен, что чистокровные снова начнут борьбу? — сменил тему разговора Грюм, не решаясь дальше злить свое грозное начальство. — Они последнее время ведут себя очень тихо и спокойно.

— Как только Том вернется…

— Кто вернется? — переспросил аврор.

— Волдеморт! — рявкнул Дамблдор.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть вернется? — выпучился на директора Грюм, бешено вращая искусственным глазом.

— Вернется, — недовольно, но уже более спокойным тоном подтвердил Альбус. — Он провел над собой один ритуал, известный лишь чистокровным — его возрождение лишь вопрос времени.

Дамблдор вспомнил, каких трудов ему стоило медленно и осторожно подвести Слагхорна к мысли рассказать о ритуале Риддлу. Правда, его усилия ни к чему не привели — пришлось использовать Imperio, чтобы заставить учителя зельеварения дать информацию любимому ученику, не раскрывая, впрочем, чем заканчивается ритуал для волшебника. Том никогда не доверял Дамблдору, и никогда бы не стал слушать, если бы учитель Трансфигурации сам поведал ему о хоркруксах.

«Мальчик всегда слишком боялся смерти, — мысленно усмехнулся Альбус. — Его слабость позволила мне уничтожить последнего представителя проклятого рода Слизеринов. Чем бы ни закончилось наше противостояние, я уже выиграл».

Молодой учитель мастерски угадал место, куда он мог ударить ненавистного ученика, который в будущем мог стать вождем чистокровных, их знаменем в борьбе за потерянную власть. Хотя любому, заглянувшему в приют, где воспитывался ребенок, было бы легко угадать его страхи. Нечистые на руку, жестокие и ленивые воспитатели, плохая еда, грязь — не удивительно, что воспитанники умирали быстрее, чем докси от докситоцина. От полного истощения Тома хранила его магия, и, поскольку волшебники не болеют маггловскими болезнями, часто возникающие в приюте эпидемии различных болезней были ему тоже не страшны. Но ведь знать об этом мальчишке было совершенно необязательно? Видя, как вокруг него постоянно умирают другие дети, Риддл не мог не захотеть выжить любым способом.

— Так вот, — менторским тоном продолжил Дамблдор свой разговор с аврором, — как только их лорд вернется, чистокровные снова поднимут свои змеиные головы. Мы должны быть к этому готовы. Война скоро начнется.

— А пророчество? Там было сказано, что мальчишка Поттеров убьет Того-Кого-Нельзя-Называть, и он сделал это, — продолжал настаивать Грюм.

— Любовь матери, которая защитила Гарри, лишь временно развоплотила Волдеморта. Это не значит, что пророчество сбылось. Мальчику еще предстоит сразиться со своим врагом.

— Любовь матери? — нагло усмехнулся аврор. — Уж мне-то врать не надо, я ведь был там и по твоему приказу добил родителей мальчишки. Не знаю, что там произошло на самом деле, и как щенок смог выжить после смертельного проклятия, но защитила его совсем не мать.

— Поттеры все равно бы не выжили — заклятие мертвого сна может снять только тот, кто его наложил, — пожал плечами директор. — Я не хотел, чтобы у Гарри был соблазн перейти на сторону Тома, чтобы тот спас его родителей. Простить неудавшееся покушение на свою жизнь можно, а вот убийство отца и матери — вряд ли.

И хриплый голос Трелони вновь зазвучал в его голове: «…но если двое объединятся, то кровь Слизерина вновь будет править миром…», — третья часть пророчества, которую он никому и никогда не расскажет.

— Я никогда не допущу, чтобы чистокровные вновь захватили власть, — с непоколебимой решимостью в голосе заявил Дамблдор. — Ради этого я готов поступиться любым человеком. И если буду знать, что моя смерть поможет достичь этой цели, я без колебаний пожертвую и своей жизнью тоже. Ни один ребенок или взрослый не должен больше слышать презрительное «грязнокровка», брошенное ему в лицо. Никто не будет лишен права учиться или работать где он пожелает, только потому, что родился в семье магглов, — жестко закончил он.

— Ладно, — недовольно поморщившись, сказал аврор — он никогда не воспринимал всю эту патетику, — мне пора. Надо проследить за кровососами, да и кое-какие магазинчики на Темной Аллее снова обыскать не помешает.

«Нужно еще раз повторить Грюму свой приказ по поводу вампиров и чистокровных», — подумал Дамблдор, вынимая палочку.

— Аластор, — мягко позвал директор уже готового шагнуть в камин аврора.

— Да? — вопросительно взглянул на него Грюм оборачиваясь, и, увидев палочку в руках Дамблдора, инстинктивно потянулся за своей.

— Obliviate!

29.04.2011

Глава XVIII. Non sccolae, sed vitae discimus.* – Не для школы, но для жизни учимся (лат.).

Люциус нашел Северуса, детей и Нарциссу в зимнем саду на крыше поместья. Среди тропических растений порхали, беззаботно чирикая, яркие разноцветные птички. В небольшой бассейн с негромким журчанием стекала струйка воды из амфоры, которую, наклонив, держала мраморная античная девушка в тоге. Жирные золотые рыбки медленно плавали в бассейне, лениво шевеля плавниками и поднимаясь к поверхности, чтобы проверить, не появилась ли там какая-нибудь еда.

Снейп медленно прохаживался вокруг детей, сидящих в креслах возле бассейна. Время от времени зельевар замирал напротив то одного, то другого ребенка, напряженно глядя ему в лицо и словно к чему-то прислушиваясь. Мальчики сидели в расслабленных позах, закрыв глаза. Чтобы не мешать, Люциус тихонько опустился в кресло рядом с женой, которая расположилась немного в стороне от детей. Нарцисса изучала какой-то толстый фолиант в обложке из драконьей кожи, порой отрывая от него взгляд, чтобы понаблюдать за сыновьями.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Снейп спустя двадцать минут. — Вы запомнили это состояние?

Мальчики открыли глаза и почти синхронно кивнули.

— Вам необходимо будет очищать все свои мысли каждый день перед сном, — строго сказал он. — В следующий раз я проверю, насколько усердно вы занимались. Все ясно?

— Да, — хором ответили дети.

— Тогда свободны, — отпустил детей Северус. — После обеда займемся зельями.

Драко схватил Гарри за руку и потащил его к выходу. Люциус проводил взглядом мальчиков и улыбнулся другу:

— Думаю, что нам необходимо немного подкрепиться. Занятия с детьми сильно выматывают.

— Эти способны хоть что-то воспринимать, — недовольно поморщившись, пробурчал зельевар.

— И как их успехи? — осведомился Малфой, так же как и остальные, перемещаясь за стол, который уже накрыли вызванные Нарциссой домовики.

Снейп задумчиво вертел в пальцах двузубую вилочку от канапе.

— Знаешь, странно все это, — не отрывая задумчивого взгляда от тарелки, проговорил он. — У Га… Анри сильная врожденная защита… сломать, конечно, можно, особенно сейчас, когда он еще не обучен. И каждая попытка проникновения отдается у него болью в шраме. Я никогда не слышал, чтобы шрам от заклятия был связан с ментальной защитой. Надо покопаться в литературе, может быть, найдется что-нибудь похожее.

— Вряд ли, — покачал головой Люциус, методично очищая яблоко от кожуры серебряным ножиком. — Это единственный в своем роде шрам от Avada Kedavra. Надеюсь, что после ритуала эта связь пропадет или хотя бы ослабнет. А Драко?

— Драко, к сожалению, не унаследовал от Блэков дара к окклюменции, — Северус покосился на Нарциссу, молча слушавшую их разговор, — и врожденной защиты у него нет, но он упорный мальчик. Потенциал у него имеется, думаю, что справится.

* * *

Задыхающиеся от быстрого бега мальчики ворвались в комнаты Драко и рухнули на кровать, заливисто хохоча.

— Ваши мозги… не должны… быть… нараспашку… мистер Малфой… — выговорил Гарри, все еще задыхаясь и явно пытаясь скопировать строгий язвительный тон Снейпа.

— А сам-то… — вторил ему Драко. — Мистер… Анри Малфой… что вы… хватаетесь за… лоб… мозги… находятся не на… а в…

— Твой крестный — строгий, — признал, отдышавшись и прекратив смеяться, Гарри, — но очень умный, а сколько знает, особенно про зелья!

— Да, — согласился Драко. Его глаза подозрительно заблестели. — В библиотеке есть книги о зельях с картинками. Давай сварим что-нибудь?

— Давай, — с таким же воодушевлением в глазах сказал Гарри.

— Только надо, чтобы никто об этом не знал, а то не разрешат, — и, уловив в глазах друга сомнение в правильности подобного решения, быстренько сменил тему: — И давай уже поедим, после этих занятий я очень проголодался.

После ленча мальчики отправились в парк, прихватив с собой метлы. Гарри досталась детская метла старой модели. Добби и Дибби тоже пришлось взять с собой, так как Люциус строго-настрого запретил детям летать без присмотра.

С некоторой опаской оседлав метлу и взмыв над землей, Гарри вдруг с восторгом понял, что летать совсем не сложно и так же естественно, как и ходить или дышать. Гоняя наперегонки с Драко, он захотел подняться выше и лететь быстрее. К его удивлению, метла, слегка вильнув в сторону, послушно поднялась над деревьями и, заложив крутой вираж, развила бешеную скорость. Мальчик прижался к метле, и пьянящее чувство полета целиком захватило его.

— Эй! Анри! Анри!!! — неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем он услышал голос Драко. — Спускайся!!!

Когда слегка запыхавшийся и взволнованный Гарри мягко приземлился возле Драко, его встретил восхищенный и немного завистливый взгляд:

— Как ты это сделал?

— Я?! — удивился мальчик, вытаращив на названного брата сверкающие зеленые глаза. — Это не я — она сама.

— Угу, — скептически заметил блондин. — На, возьми мою метлу, а я полечу на твоей.

Драко легко поднялся над деревьями и помчался по широкой дуге. Гарри понадобилось несколько попыток, чтобы заставить новую метлу подняться выше, но вскоре ребенок справился с управлением и быстро нагнал второго мальчика.

* * *

Трое взрослых почти одновременно вынырнули из думосброса, испытывая целую гамму эмоций: гнев, жалость, недоумение. Люциус посмотрел на бледного Снейпа:

— Ты заметил?

Зельевар, в ушах которого все еще звучал отчаянный крик Джеймса: «Лили, хватай Гарри и беги…», машинально кивнул. Потом, словно вынырнув из обморочного тумана, сфокусировал взгляд на друге и, только сейчас вникнув в вопрос, уточнил:

— Ты имеешь в виду, что часть воспоминаний ложная?

— Именно, — Малфой задумчиво посмотрел на думосброс. — Не понимаю, зачем это понадобилось Дамблдору. Что он хотел скрыть? Мы можем восстановить настоящие? — он перевел хмурый взгляд на зельевара.

— Нет, — убежденно ответил Снейп. — Только двое волшебников могли заменить чужие воспоминания ложными. Да и еще преодолев при этом врожденную защиту ребенка, не сломав ее. Но даже Дамблдору и Темному Лорду не под силу вернуть настоящие воспоминания. Они утрачены навсегда. Анри, наверное, было очень больно, — с сожалением закончил он.

— Неужели мы не можем заставить этого… этого… заплатить за все его злодеяния? Ведь легилименция без санкции министерства или согласия читаемого запрещена, а по отношению к несовершеннолетнему тем более, — гневно сверкая глазами, спросила Нарцисса, вонзая длинные ногти себе в ладони.

— А что мы можем? — устало проговорил Люциус. — Господин министр, — тоненьким жеманным голоском продолжил он, явно кому-то подражая, — Дамблдор ковырялся в мозгу годовалого ребенка, да еще наложил на него Щит Бэра. Нет, доказательств у нас нет, но кроме него некому, — и сердито, уже нормальным голосом закончил: — Так что ли?

— А воспоминания? — Нарцисса, упорствуя, кивнула на думосброс.

— Ложные воспоминания можно отличить от настоящих только в думосбросе, — начал объяснять Снейп. — Ты ведь заметила, что они блеклые и словно подернутые дымкой?

— Я в курсе, — раздраженно прервала его леди Малфой. — Не забывай, что меня обучали окклюменции с детства.

— Те воспоминания, что были заменены ложными, исчезли безвозвратно, — продолжил зельевар, как ни в чем не бывало. — Ложные присутствуют только здесь, — Снейп указал на чашу, — и, как я уже говорил, вернуть их мне не под силу. Да я бы и не стал причинять боль ребенку. А без этого доказать, что ложные воспоминания вообще присутствовали у Анри, и вмешательство в сознание мальчика не наших рук дело, мы не сможем.

Собственные воспоминания, которые он упорно старался забыть, настигли зельевара, оставляя чувство рвотной горечи во рту: как, отбросив остатки гордости и чувство собственного достоинства, он ползал на коленях за неторопливо расхаживающим по зале господином, ловя и целуя край его мантии и умоляя, умоляя оставить чету Поттеров в живых. В тот момент Снейпу хотелось взвыть: «Только не Джеймс!» но что-то удержало его от этого. Темный Лорд, как и Дамблдор, остался в полной уверенности, что все дело в жене Поттера.

Тогда он так и не смог простить Эванс не столько за то, что она отобрала у него Джеймса — Северус прекрасно осознавал, что никогда не имел ни единого шанса привлечь к себе внимание богатого избалованного аристократа — а за то, что она не любила Джеймса так, как он того заслуживал. Сначала Лили явно заставляла себя принимать ухаживания Поттера, потом ее чувства переросли в спокойную привязанность и любовь, похожую на сестринскую. Снейп так и не смог понять, зачем Эванс понадобился этот брак: ведь раньше Лили постоянно демонстрировала свое равнодушие к богатству и общественному статусу.

И только сейчас, увидев в воспоминаниях Гарри, как та же страсть, что сжигала его на протяжении долгих лет, горит в глазах Эванс, он примирился с ее выбором. Лили все же нашла свою любовь, ради которой была готова умереть, пусть даже и не к Джеймсу.

— Но Дамблдор не останется безнаказанным, — пообещал зельевар с очень неприятной ухмылкой. — Месть — это блюдо, которое подают холодным, и я найду, как его преподнести.

В это время Малфой, подошедший к окну, издал невнятный возглас и замер, вцепившись руками в подоконник. Через минуту он вылетел из кабинета, словно метеор. Нарцисса и Северус, переглянувшись, подошли к окну, чтобы узнать, что так встревожило Люциуса. Высоко над деревьями парка парили две детские фигурки на метлах, ныряя, рыская из стороны в сторону, словно купаясь в холодных струях воздуха. Они то летели рядом, то расходились, совершая головокружительные кувырки. Не сговариваясь, леди Малфой и зельевар кинулись вслед за Люциусом.

Когда они достигли парка, Малфой-старший уже выговаривал виновато стоящим перед ним детям о недопустимости подобного поведения.

— Вы наказаны, — заключил он. — Никаких полетов в течение недели. Надеюсь, вы поняли за что?

Дети торопливо закивали. Северус же осуждающе покачал головой: его предположения об излишне мягком отношении Люциуса к детям оправдывались — всего лишь неделя наказания за подобную выходку!

— И за что же? — внезапно спросил Малфой-старший, внимательно разглядывая Гарри, как будто ему что-то не понравилось. — Анри?

— Мы не должны были летать так высоко? — робко проговорил мальчик.

— Неверный ответ, — отрицательно качнул головой аристократ. — Драко? — он перевел взгляд на сына.

— Мы могли упасть? — предположил ребенок.

— Верно, — согласился отец.

— Но… мы не могли упасть… — запротестовал Гарри, сам испугавшись того, что осмелился перечить опекуну. — Мы крепко держались.

— Да? — вкрадчиво произнес Малфой-старший. — А теперь попробуй объяснить это матери, — он кивнул на бледную Нарциссу, ухватившуюся за дерево, так как она с трудом держалась на ногах из-за пережитого ужаса.

Северус, также обративший внимание на состояние женщины, подошел к ней и сунул в руку пузырек с успокаивающим зельем, извлеченный из одного из многочисленных карманов мантии. Нарцисса сделала глоток и вернула пузырек зельевару.

Гарри бросил виноватый взгляд на мать и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как почувствовал сильную слабость и покачнулся, ощущая непреодолимое желание усесться прямо на землю. Снейп, заметив что-то неладное, нахмурился и наложил диагностирующее заклинание на малыша. Зельевар не был колдомедиком, но обширный опыт излечения Упивающихся после столкновений с аврорами и Орденом Феникса, позволил ему быстро справиться с возникшей проблемой. Протягивая мальчику пузырек с восстанавливающим зельем, он пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Малфоя-старшего и объяснил:

— Перенапряжение магических сил. Даже взрослому обученному волшебнику требуется немало сил, чтобы снять с двух метел заклинания, ограничивающие высоту и скорость полета. Надеюсь, ты понимаешь, как сильно тебе повезло, что в этот момент ты стоял на земле, а не летел на метле в тридцати ярдах над землей? — строго добавил он, обращаясь уже к малышу. — Марш в кровать. Тебе требуется не менее часа отдыха. Потом пообедаете и придете ко мне в лабораторию. Вас просто необходимо чем-то занять, чтобы удержать от очередных глупостей.

Мальчики подхватили метлы и собрались отправиться к дому, но их остановил приказ Люциуса:

— Метлы оставьте здесь. Получите их через неделю.

Когда дети скрылись из виду, аристократ наложил несколько заклинаний на метлы, а потом уменьшил их и спрятал в карман.

— Что ты собираешься с ними делать? — полюбопытствовал Снейп, внимательно наблюдающий за другом.

— Собираюсь доходчиво объяснить Грайсу, что не стоило продавать мне метлы, снять с которых заклинания по силам четырехлетнему малышу, — решительно заявил Малфой. — Помимо исчезнувших ограничивающих, остальные заклинания держатся еле-еле. Нам повезло, что мальчики не потеряли управление в воздухе. Кроме того, Анри необходима метла новой модели, не может же он летать на этой рухляди.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Снейп, мысленно выражая сочувствие несчастному владельцу магазина «Все для квиддича» и представляя, какой грандиозный скандал закатит ему Люциус.

— Надеюсь, что дети больше не будут летать одни? — резко вмешалась Нарцисса. — Я буду сопровождать их. И, может быть, стоит подождать с полетами, пока дети немного не подрастут?

— Немного не подрастут? — удивленно повторил фразу жены аристократ. — Дорогая, Драко начал летать в три года. Сейчас уже немного поздновато запрещать ему полеты, ты не находишь? Мы не можем запереть мальчишек в спальне, обложив их подушками, чтобы они, не дай Мерлин, не поранились. Они должны научиться понимать, к чему могут привести те или иные их действия, даже если при этом набьют себе шишки.

— Но все может для них плохо закончится! — взволнованно запротестовала Нарцисса. — Сегодня они могли серьезно пострадать!

— Дети были не одни, — спокойно объяснил Малфой. — С ними были Добби и Дибби. Конечно, этим тупым существам даже не пришло в голову поставить меня в известность о происходящем — они только метались внизу, пытаясь не упустить мальчиков из виду и периодически оббивая себе головы о деревья, но, уверен, они бы успели подхватить детей, либо смягчить их падение. Хотя, твое присутствие при полетах не будет лишним, только не дави на мальчиков чрезмерной опекой, — мягко улыбнулся он жене. — Пойдемте в дом, нам нужно многое обсудить.

Вернувшись в кабинет, Люциус поставил друга в известность о происшествии с вампирами и проблеме Нарциссы. Происхождение Лили и Гарри шокировало Северуса.

— Понятно теперь, почему родители Джеймса согласились на этот брак, — пробормотал он.

— Наследника рода воспитывают так, чтобы он всегда ставил свой долг перед семьей на первое место, — пожав плечами, объяснил Люциус. — Джеймс вряд ли бы пошел против воли родителей, несмотря на свое увлечение девушкой. Как бы не кричали грязнокровки о вырождении чистокровных, факт остается фактом: у магглокровок сквибов рождается на порядок больше. Кроме того, чистокровные магически гораздо сильнее. Мы выигрывали ту войну, несмотря на свою малочисленность, только потому, что отряд Упивающихся побеждал авроров, превосходящих их по численности в два-три раза.

— Ты говорил мне об этом не один раз, — криво усмехнулся Снейп. — Как будем проводить ограждающий ритуал? — сменил он тему. — Lapis genericus(1) Малфоев не подойдет, после свадьбы Нарцисса перешла в твой род, а ведь нам нужно будет воздействовать на кровь Блэков.

— Lapis genericus Блэков находится в родовом особняке на Гриммаулд-плейс, — задумчиво сказала женщина. — Я могла посещать этот дом, но после смерти Регулуса тетя никого не принимает и ни с кем не общается. Может быть, Сириус сможет попасть туда?

— Значит, ждем освобождения этого идиота, — заключил зельевар раздраженным тоном. — Надеюсь, дементоры оставили ему немного мозгов, и он не будет противодействовать ритуалу. Хотя и до Азкабана он не отличался способностью к осмысленным действиям.

После обсуждения всех проблем и координации своих действий взрослые пообедали, и Снейп отправился на первый для детей урок зельеварения. Северус был очень доволен интересом, который проявили дети к его предмету. После объяснений учителя о том, как различные способы нарезки действуют на свойства ингредиентов, мальчики, старательно пыхтя и высунув от усердия языки, крошили предоставленные им материалы соломкой, кубиками и пластинками. Получалось у них, как с удовлетворением отметил про себя Снейп, очень неплохо. Единственное затруднение вызвало у Гарри правильное помешивание воды в котле, когда Северус начал обучать их разжигать огонь под котлом, правильно регулируя температуру, и познакомил с различными способами помешивания будущих зелий. Мальчик постоянно путал помешивания по и против часовой стрелки, хотя более сложная «восьмерка» получалась у него идеально. Помучившись какое-то время, зельевар разобрался в проблеме малыша: Гарри явно был переученным левшой. Поставив перед ребенком часы и приказав ему постоянно сверяться с циферблатом перед началом помешивания, Снейп добился правильного выполнения своих заданий. «Надо предупредить Люциуса, — подумал зельевар, — детей скоро начнут обучать каллиграфии, и если фактор леворукости не будет учтен, почерк у мальчика никогда не будет нормальным».

Закончив урок в прекрасном настроении, что случалось с ним крайне редко, Северус, взяв с собой детей, встретился в малой обеденной зале с Люциусом и Нарциссой, где все вместе поужинали. Рассказав другу о проблеме Гарри и высказав свое одобрение старательности детей, Снейп отправился в выделенную ему гостевую комнату, решив посвятить остаток вечера изучению заинтересовавшей его книги из богатейшей библиотеки Малфой-мэнора. Родители же повели детей укладываться спать. Измученный насыщенным днем, Гарри заснул сразу же после ванны, даже не дождавшись обязательной сказки Нарциссы.

* * *

— Эй, Анри, проснись, — громкий шепот Драко заставил второго мальчика вынырнуть из глубокого сна.

— Что? — пробормотал Гарри, с трудом ворочая одеревеневшим за время сна языком. — Что случилось? — он начал тереть глаза, никак не хотевшие раскрываться.

— Мы договорились идти варить зелье. Я принес книгу, — Драко ткнул пальцем в лежащий на краю кровати огромный фолиант.

— И как ты только ее дотащил? — удивился Гарри размерам книги.

— Зато там много картинок. Я еще не очень хорошо читаю, по картинкам будет легче сварить зелье, — объяснил Драко.

— Пойдем, — решился Гарри. Он побаивался вызвать гнев отца, но желание заняться так понравившемся ему зельеварением пересилило его опасения.

Расположившись в лаборатории, они наугад открыли книгу и выбрали зелье, которое понравилось им своим внешним видом: на картинке над котлом стоял легкий серебристый пар.

— У-мирт нет, у-ми-рот-во-ряю-щий баль-зам, — по складам прочел Драко.

Внимательно изучив список ингредиентов, они разыскали в шкафу все необходимое и начали готовить, нарезая и измельчая так, как их сегодня учил крестный. Правда, лунный камень им растолочь так и не удалось, но после некоторого замешательства, они вернулись к шкафу и нашли уже готовый порошок.

Мальчики разожгли огонь под котлом и, постоянно сверяясь с рецептом и часами, начали закладывать подготовленные компоненты. Все шло замечательно и так, как было нарисовано на картинках, иллюстрирующих этапы варки зелья, пока Драко не стал добавлять лунный камень: его рука дрогнула, и он насыпал гораздо большее количество, чем требовалось. Испугавшись, он не помешал три раза против часовой стрелки, и вместо того, чтобы уменьшить огонь, увеличил его. Зелье сильно забурлило, и от него полетели ярко-зеленые искры. Гарри, почувствовав неладное, схватил Драко за руку и потащил к стоявшему почти у самых дверей массивному комоду, который показался ему самым надежным укрытием в комнате. Распахнув дверцы, он забрался в, к счастью, пустой комод (только на его дне лежали какие-то свитки) и, втянув за собой Драко, прикрыл дверцы. Сразу же после этого в лаборатории раздался мощный взрыв, выбивший стекла в шкафу и входную дверь. Комод стоял торцом к взрывной волне, и трехдюймовая дубовая доска, из которой было сколочено укрытие детей, выдержала.

Спустя пять минут у лаборатории собрались все взрослые: Нарцисса в соблазнительно-короткой ночной рубашке и полупрозрачном пеньюаре, Люциус в одних пижамных штанах и Северус в мантии (он единственный еще не спал, зачитавшись книгой). Погасив пламя и разогнав дым в лаборатории, волшебники пытались сообразить, что случилось.

— Добби, — вызвала домовика охваченная тревогой Нарцисса, — проверь детей.

Услышав от возвратившегося эльфа, что мальчиков нет в спальнях, женщина, вскрикнув, рванулась в лабораторию, уже представляя себе трупы сыновей. Мужчины поспешили вслед за ней. Однако поиски ни к чему не привели: детей нигде не было видно.

— Может быть, они успели выскочить и сейчас где-то прячутся? — предположил зельевар. Но в ту же секунду, услышав подозрительную возню, подошел к комоду и распахнул дверцы. Увидев чумазые и перепуганные детские мордашки, Снейп облегченно выдохнул и тут же грозно спросил: — Можно поинтересоваться, чем вы тут занимались, молодые люди?

— Ва-варили, — еще слегка заикаясь от пережитого страха, ответил Драко.

— Вот как? — прищурился зельевар, — И что же вы варили? — проговорил он еще более угрожающе. От такого тона учителя студентки Хаффлпаффа обычно падали в обморок.

— Умиротворяющий бальзам, — внезапно успокоившись, гордо ответил ему крестник. — И у нас почти все получилось. Вот только… — сникая, добавил он, — я лунный камень пересыпал… случайно… и помешать не успел… и огонь не убавил… — уже шепотом закончил он.

— Умиротворяющий бальзам? — переспросил Снейп. — А вы знаете, что неправильно сваренный бальзам вызывает глубочайший, часто необратимый сон, и это помимо опасности взрыва? Если бы на вас попали частицы этого зелья или вы надышались бы испарений, вы бы могли никогда не проснуться, не говоря том, что вас могло разорвать взрывом! Вы очень безответственные дети, и мне стоит подумать о том, следует ли продолжать ваше обучение! — гневно прокричал он последние фразы.

Заставив детей покинуть комод, Северус проверил состояние мальчиков. Убедившись, что все обошлось, и здоровье малышей не вызывает опасений, он успокоил родителей. Люциус тут же отослал Гарри и Драко в их комнаты, пообещав через несколько минут зайти побеседовать с ними. Дождавшись ухода детей, Северус гордо улыбнулся, как будто случившееся было целиком его заслугой и проговорил:

— Из мальчиков получатся прекрасные Мастера Зелий. Дойти до предпоследнего этапа варки зелья, которое изготавливается только на пятом курсе! Несомненный талант! — и, эффектно взмахнув мантией в своем коронном стиле, Снейп отправился в свою комнату.

— Иди спать, дорогая, — переглянувшись с женой, посоветовал ей аристократ, — а я переговорю с детьми. Он вызвал домовиков, приказав им привести в порядок разгромленную лабораторию, и поспешил к Драко.

«Моя вина, — думал он по пути к комнатам сына. — Я слишком рано снял следящие заклинания с кровати Гарри. Или надо было снова их наложить, когда малышу приснился тот кошмар. Уверен, что идея сварить зелье принадлежит Драко, а вот вовремя спрятаться сообразил Гарри. Надо теперь быть умнее и наложить заклинания не только у Гарри, но и у Драко тоже, а то эти детишки сведут меня с ума своими проказами, да и в следующий раз все может закончиться не так удачно».

Малфой-старший побеседовал с сыном, доведя того до искренних слез, которые пришли на смену искусственным подвываниям и всхлипываниям (ими Драко пытался разжалобить отца), когда мальчик узнал, что в качестве наказания он и Анри проведут весь следующий день у себя в комнатах и не увидят друг друга. Затем, наложив следящие заклинания, Люциус отправился ко второму ребенку.

Гарри сидел на кровати, сжавшись и обхватив руками колени. Услышав, как опекун вошел в комнату, он поднял голову и, лихорадочно сверкая глазами, спросил:

— Теперь ты меня отдашь, да?

— Куда отдам? — оторопел Люциус.

— В приют, — ответил мальчик и прикусил губу, стараясь сдержать слезы.

— Чтобы я больше не слышал подобных глупостей! — прикрикнул на него аристократ и, подойдя к кровати, ласково прижал ребенка к себе. — Ты мой сын, и я тебя никогда, никому и никуда не отдам, — уже спокойно проговорил Малфой, поцеловав малыша в макушку. — И ты, и Драко жуткие проказники, но чтобы вы не натворили, я не стану любить вас меньше.

Мальчик улыбнулся, услышав слова отца.

— А за разгром в лаборатории вы оба проведете завтрашний день каждый в своей комнате, — продолжил Люциус, — обдумывая свое безобразное поведение. И я, и мама, и Северус вас очень любим и волнуемся за вас. Подумай, что с нами бы случилось, если бы вы пострадали при взрыве? Как бы ты чувствовал себя, если бы с кем-то из нас произошло несчастье?

— Плохо, — прошептал малыш.

— Да, плохо, — согласился Малфой. — Вот и мы все так же себя чувствуем, когда вы подвергаете себя опасности. Подумай над этим хорошенько. Спокойной ночи, малыш, — поцеловав ребенка на прощанье, аристократ наложил следящие заклинания на полог и покинул его комнаты.

Пытаясь заснуть, Гарри вспомнил о задании Северуса очищать мысли перед сном. Следуя советам учителя, он представил звенящую пустоту, наполнив ее плеском воды и щебетанием птиц. Вскоре, мальчик уже спал, безмятежно улыбаясь.

Lapis genericus(1) — Камень рода (лат).

29.04.2011