Июля 1956 года. Рукописные заметки

Генерал военно-воздушных сил Франции Шон свез меня к Димитрию

Павловичу Рябушинскому в 15 район Парижа. Средний гражданин СССР не

знает ничего об этом человеке. А политиканствующие легковеры знают

только об его брате Павле Павловиче Рябушинском (1871-1924),

русском промышленнике и банкире, враге октябрьской революции. Мои

представления о П.П.Р. были точно такими же, и я откровенно сказал

об этом Димитрию Павловичу. Он улыбнулся понимающе, и на том

jnmwhkq разговор об его брате.

* * *

Судьба проделывает чудеса. Кому могло бы прийти в голову, что сын

гор далекого Кавказа в один далекий день станет начальником

аэродинамического института при Военно-Воздушной Инженерной

Академии и это наведет его на наследие одного из главных отцов

российских авиации и ракетного дела?! Но случилось как раз это, и

уже в 1939/40 годах в Москве и бывшем Кучино я занимался Д.П.

Рябушинским. Меня совершенно не интересовало его капиталистическое

прошлое, зато страстно и глубоко заинтересовался его теоретическими

и экспериментальными исследованиями. Помню, профессор К.А. Ушаков

(ЦАГИ) сказал мне: «Удивительный человек, блестящий ум!» Я был рад

передать эти слова Димитрию Павловичу.

* * *

Я без колебаний поставил бы его фамилию рядом с фамилией Н.Е.

Жуковского. В области экспериментальной аэродинамики он был фигурой

даже более крупной. Но вот, что говорит наша официальная история:

«Рябушинские занимались кредитными операциями, проникли в льняную,

стеклянную, бумажную и полиграфическую промышленность; в первую

мировую войну проникли и в лесопромышленную и металлообрабатывающую

промышленность, начали строить один из первых в России

автомобильных заводов. Рябушинские входили в руководящую группу

партии «прогрессистов» и издавали газету «Утро России». Из 8

братьев Рябушинских наибольшую известность имел Павел Павлович,

ставший признанным лидером контрреволюции, являлся одним из

организаторов и руководителей корниловщины, калединщины и

иностранной интервенции».

* * *

И вот один из 8 империалистов, человек, посвятивший всю свою

жизнь науке и технологии. «Когда вы появились в западных радио и

прессе, – говорит Дмитрий Павлович, – частота моего пульса возросла

не от того, что вы порвали с большевизмом, а от того, что вы

упоминали о Николае Егоровиче Жуковском, о Сергее Алексеевиче

Чаплыгине, о Центральном Аэро-Гидродинамическом институте, об

аэродинамике, о ракетах; вы, конечно, понимаете, что означало для

меня упоминание моего Кучинского института аэродинамики…»

При этих словах уже пожилой Димитрий Павлович начал вытирать

платком слезы. Ни слова о политике ни тогда, ни при дальнейших

наших встречах, но Кучинский институт… В нем были не только

рябушинские рубли, но и ум, пот, слезы и патриотизм.

* * *

В 1904 году, когда весть о полете братьев Райт пролетела по миру,

в своем семейном имении в Кучино, под Москвой, Димитрий Павлович

Рябушинский основал первую в России и одну из самых передовых

аэродинамических лабораторий Европы. Знаменитый Кучинский

аэродинамический институт. Н.Е. Жуковский, С.А. Чаплыгин, В.В.

Кузнецов, С.С. Неждановский и ряд других «отцов русской авиации»

поддержали инициативу Димитрия Павловича. С удивительной быстротой

по проектам и чертежам самого Д.П. Институт разрастался не по

годам, а по месяцам и к кануну Первой Мировой войны выдвинул Россию

в головной ряд авиационного прогресса.

* * *

Маленькая аэродинамическая лаборатория Н.Е. Жуковского в

Московском Университете, аэродинамическая лаборатория при

Московском Высшем техническом училище и Кучинский институт стали

триединым родительским домом наших авиации и ракетного дела.

Всемирно известные «Бюллетени» института читались в авиационно-

исследовательских кругах Европы и Америки с огромным интересом.

Кроме перечисленных выше ученых, в них печатались статьи В.В.

Ковалева, П.А. Гусева, И.В. Смирнова, генерала-ракетиста Поморцева.

* * *

Рябушинским пришлось бежать за границу: я не собираюсь быть

судьей правильности или неправильности этого решения. Но было

интересно, что в 1956 году на далекой чужбине сидели и

разговаривали люди двух эпох: Димитрий Рябушинский, создатель и

начальник дореволюционного аэродинамического института, и Григорий

Токаев, начальник послереволюционной аэродинамической лаборатории;

царь и Рябушинский, Мудрый Вождь и Токаев! Никому не придумать

ничего более дикого – с советской точки зрения. Да к тому же он был

членом крупнейшей капиталистической семьи, а я – «кто был ничем».

* * *

«Враги мы, классовые враги, Димитрий Павлович», - сказал я.

«Да что Вы, Григорий Александрович! Помилуйте, какие-такие

классовые враги? Пусть говорят и пишут что хотят, а мы с Вами

всегда будем аэродинамиками, ракетистами. Родина-то одна!..»

* * *

Позже, когда я стал главой департамента авиации и космической

технологии лондонского университета, Димитрий Павлович принял мое

приглашение прилететь и быть гостем университета. Как только было

объявлено об его публичной лекции, мой телефон прыгнул в высшую

занятость: тот ли Рябушинский? - спрашивали одни; правда ли, что он

сам будет выступать? а нельзя ли присутствовать? и так далее.

* * *

Мы стали близкими друзьями и говорили много о научно-техническом

прогрессе, его выгодах и опасностях для человечества. У нас не было

сомнения в том, что СССР вошел в эпоху наивысшего напряжения в

своих отношениях с внешним миром; несколько раз, делая прикидочные

расчеты, мы пришли к заключению, не входя в социально-политическую

подоплеку, что в случае ракетно-ядерной войны перестало бы

существовать классическое разделение на фронт и тыл и что уже

существовавшего накопления ядерных бомб и их носителей более чем

достаточно для превращения жизненных центров СССР в выпашь,

накрытую радиоактивным одеялом – разумеется, наше заключение не

обещало ничего хорошего и Западу, но это уже вопрос особый.

* * *

Однажды я рассказал Димитрию Павловичу о забавном случае. Вскоре

после того, как раздались горячие громы холодной войны, глубокой

ночью в кабинете главнокомандующего Военно-Воздушных Сил СССР,

главного маршала авиации К.А. Вершинина, я сказал ему, помимо

прочего, что, по моему убеждению, нам следовало бы постараться

«приобрести» не только таких-то и таких-то иностранных ученых, но и

своего соотечественника Д.П. Рябушинского.

* * *

Второй раз о Рябушинском заговорил я в конце марта 1947 года в

Берлине с (тогда еще) генерал-майором авиации В.И. Сталиным.

Кажется, мои слова были точно такими: «А чем лучше или умнее Людвиг

Прандтль? или Евгений Зенгер? В вопросах прикладной аэродинамики

Рябушинский вполне сравним с Теодором фон Карманом. Но он

прозябает где-то в районе Бярица. Пусть кто-нибудь съездит и

поговорит с ним: может быть, он примет приглашение»...

* * *

Рябушинский опубликовал за границей большое число ценных научных

работ, среди которых: блестящая диссертация на соискание степени

доктора наук («theses presentees a la Faculte des Shiences de Paris

pour obtenir le grade de Docteur es Sciences Mathematiques, Juin

1922, 130 печатных страниц большого формата), содержащая

исключительно интересные результаты гидродинамических исследований

и уравнения движения тел в жидких и газовых средах.

* * *

В 1953 году Британское Королевское общество аэронавтики издало

отдельным томом труды Д.П. Рябушинского под общим названием «Thirty

years of theoretical and experimental research in Fluid Mechanics».

В 1957 году появился в печати еще один том.

Печально, что эти работы, полные великолепных иллюстраций, так и

не были изданы на русском.

* * *

С тех пор прошло много времени, Сталина уже нет, культ личности

развенчан, хрущевская оттепель в моде, 1956 год близится к концу и

так далее, поэтому мне хотелось бы надеяться, что обновленная линия

власти найдет возможным восстановление личной и научной чести

Димитрия Павловича Рябушинского. Франция считает его вклад в

авиационную науку выдающимся; Великобритания считает его труды

важными; неужели же мы сами не нуждаемся в идеях и трудах своего

соотечественника?..