Государство Маджапахит, его внутренняя н внешняя политика в конце хш-XIV в

Образование такого объединения, как Маджапахит, не означало появления совершенно нового государственного организма на Яве. Во-первых, в социально-экономическом и общекультурном аспектах Маджапахчт явился наследником Кедири и Сингасари, того уровни развития производительных сил и тех производственных отношений, которые были налицо на Восточной н Центральной Яве в XIII в. Во-вторых, новый политико-идеологический центр (восточнояванский го­род Маджапахит), вновь собравший вокруг себя яванские, а затем и неяванскне земли, опирался в первую очередь на те же владения в бассейне Брантаса, что и королевство Сингасари. В-третьих, новая вер­ховная власть, осознавая себя преемницей обеих династийным линий сингасарского престола, претендовала на роль начала, объединившего потомков Раджасы, Тунггул Аметунга и кедирийских правителей.

Основой империи Маджапахит стали быстро освоенные правите­лями Сингасарн новые земли по правому берегу нижнего Брантаса*. Новая власть основывалась на имперской политике. Имперские ресур­сы шли на создание через широкое ирригационное строительство соб­ственной экономической базы как следствия уже существующей единой политической власти на большой территории. Часто стихийно Маджапахит, новая область земельных раздач, дал вторую, в рам­ках VIII—XV вв., «полосу инноваций». Важнейшая из них — «предва­рительные документы»» выдававшиеся местными властями. Это — признак бесспорного усиления и феодализации крупных сановников окраин, провинциальной администрации; пока была сильна центральная власть, это, видимо, не было опасно, но в XV в. помогло распаду импе­рии. Особую группу в это время представляли «специализированные» общины, религиозного или транспортно-торгово-промыслового харак­тера.

Именно в период империи частные феодальные владельцы стали чаще, чем общины, получать иммунитеты. Заметное место среди полу­чателей иммунитетов занимало и духовенство, чьи имущественные права все более приближались к правам среднего светского феодала (от­сюда, видимо, и меньший размах строительства храмов).

Усиление средних феодальных владельцев в условиях сильной центральной власти породило бурный рост процедуры фиксирования имущественных отношений и операций. Государство массово подтверж­дало (в меньшей степени — раздавало) имущественные права в отно­шении попавших в зависимость общин. Владения служшшх феодалов закреплялись за ними наследственно, часто —навечно, формировалась идея частной собственности, тем более что «фиксирование прав» не имело условием обязательную службу. Не располагая уже большим земельным фондом, государство теперь закрепляло права светских фео­далов на земли и общины, полученные ими в разное время и разными путями. Эти процедуры укрепляли власть не только монархов, но и их чиновников на местах, так как последние были гарантами подлинности прав и авторами первичных решений, утверждаемых монархом. «Фик­сирование прав» развивалось так бурно, что очевидна «нестихийность» и этого процесса; перед нами — государственная политика Гаджа Мады н его единомышленников. Массово были закреплены права средних феодалов на доходы с поставленных в зависимость свободных «казенных общин» вместе с их верхушной (в отличие от времен Сингасари). В то же время значительная часть общин продолжала платить прямо государству. Кроме того, по-прежнему существовали привилегированные общины, платившие лишь часть налогов.

Государство теперь меньше интересевалось характером переда­ваемого имущества, чем раньше; главное внимание обращалось на раз­мер поступлений или характер прав.

Заметны и секуляриязторские тенденции, империя крепла в определенной степени засчет духовенства. Духовенство вынуждено было отчислять часть свопх доходов государству и его служителям, причем отчислять в формах, ранее присущих свободному крестьянству. Но отчисления эти не были разорительными, в основном речь шла о дарении движимости.