Укрепление безопасности советских границ

Опубликовано 09.01.2012

Блицкриг в Польше

Молниеносный разгром польской армии стал крайне неприятной неожиданностью для советского руководства, которое сначала не намеревалось вести военные действия в Польше. У. Ширер в работе «Взлёт и падение третьего рейха» констатировал: «Правительство в Кремле, как и правительства других стран, было ошеломлено той быстротой, с какой немецкие армии пронеслись по Польше». Это действительно так.

8 сентября, когда немецкие танковые дивизии достигли предместий Варшавы, Риббентроп направил «срочное, совершенно секретное» сообщение Шуленбургу в Москву о том, что успех операций в Польше превзошел «все ожидания» и что в сложившихся обстоятельствах Германия хотела бы знать о «в оенных намерениях Советского правительства». На следующий день В. Молотов ответил, что «Россия применит вооруженные силы в ближайшие дни… Польша разваливалась, и вследствие этого у Советского Союза возникла необходимость прийти на помощь украинцам и белорусам».

12 сентября Гитлер в беседе с главнокомандующим сухопутными войсками генерал-полковником Браухичем сказал: «Русские, очевидно, не хотят выступать… Русские считают, что поляки будут согласны заключить мир». Однако, несмотря на факты, профессор Р. Жюгжда безосновательно считал, что польский «поход Красной Армии был для Германии неожиданностью, вызвал ее беспокойство: он отрезал рейх от румынской нефти, не дал возможности закрепиться в Галиции».

Гитлер хотел заставить Советский Союз официально вступить в войну. А. Орлов отметил: «Сразу же после вступления в войну Англии и Франции Риббентроп настойчиво предлагал СССР ввести свои войска в Польшу».

Чем обусловлена эта настойчивость? Если бы Советское правительство стало действовать тогда по провокационной по своей сути подсказке Гитлера и сразу ввело бы свои войска в Польшу, то это могло бы привести к тяжким для нас военно-политическим последствиям. Тогда, как справедливо отмечают отечественные военные историки, «не было никаких гарантий, что Англия и Франция не объявят войну СССР, если Красная Армия перейдет советско-польскую границу». Случись такое, западные демократии объявили бы СССР таким же агрессором, как и Германию, у которой серьезно повысились бы шансы замириться с Англией и Францией и быстро освободить все силы вермахта для выполнения главной задачи гитлеровского руководства — завоевания жизненного пространства на востоке. Даже известный критик Советского руководства во главе со Сталиным Л. Безыменский признавал: СССР «оказался бы изолированным в будущем столкновении с Германией. Однако Советский Союз был достаточно осторожен».

Под давлением А. Яковлева и возглавляемых им антисоветчиков Верховный Совет СССР в 1989 году осудил секретные протоколы о сферах влияния Германии и Советского Союза. Однако В. Сидак в своих публикациях в «Правде» и других изданиях, в том числе научных, доказал, что предъявленные депутатам комиссией Яковлева документы были фальшивками. Это особенно очевидно после впервые опубликованных им в «Правде» 16 июня 2011 года натурных изображений оригинала пакта Молотова—Риббентропа и тех подделок, которые под этим названием неоднократно появлялись в зарубежной и российской печати. Серьезные доказательства того, что не было никаких «секретных протоколов», привел и Г. Перевозчиков-Хмурый в «Советской России».

Но если допустить, что «секретные протоколы» всё-таки существовали, то и в этом случае сколько угодно может бичевать Советское руководство с позиций некоего абстрактного идеала только тот, кто пренебрегает при этом сложнейшей исторической реальностью.

8 сентября 1939 года посол США в Польше сообщил в Вашингтон: «Польское правительство покидает Польшу… и через Румынию направляется …во Францию». Как надо было поступить Советскому руководству, когда правитель-ство Польши бежало, а немцы подходили к Бресту и ко Львову? Позволить им занять Западную Белоруссию, Западную Украину, Прибалтику и начать войну против нас нападением на Минск и Ленинград?

14 сентября 1999 года антироссийски настроенный «Мемориал» посчитал нашу защиту Западной Белоруссии и Западной Украины «трагедией для их жителей» и призвал руководство России «публично назвать это преступлением». Но в 1939 году бывший английский премьер-министр Ллойд Джордж писал польскому послу в Лондоне: «СССР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны… Было бы актом безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии». Черчилль предвидел военное столкновение между Германией и СССР. Поэтому, выступая по радио 1 октября 1939 года, он фактически оправдал вступление советских войск в Польшу: «Для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии».

Между тем А. Яковлев в декабре 1989 года заявлял, будто Советский Союз вступил во Вторую мировую войну не в 41-м году, а в сентябре 39-го. Эту лживую идею подхватили другие антисоветчики. Так, А. Некрич пишет в своей книге «1941, 22 июня»: «В первый период войны Советский Союз имел с Германией как бы незавершённый военно-политический союз. Его следует считать незавершённым, поскольку не было заключено формального военного союза». По его мнению, советские войска фактически воевали на стороне Германии: «П ольша пала, её территории были поделены между Германией и СССР. …Таким образом, Советский Союз вступил во Вторую мировую войну уже 17 сентября 1939 года, а не 22 июня 1941 года, как это принято считать…» Вот она, типичная фальсификация истории.