Правила высшего красноречия» М.М.Сперанского

Будучи преподавателем красноречия в Александро-Невской семи­нарии Сперанский написал трактат «Правила высшего красноречия» (1792). Эта книга посвящена искусству церковной проповеди. Сочинения отличают авторская наблюдательность, эрудиция, изысканность формы и выражения.

Сперанский основанием красноречия считал страсти. Сильные эмоции и живое воображение для оратора совершенно необходимы. В самом деле, примечено, что у самых грубых народов вырывались черты, достойные величайших ораторов. Сперанский писал: «Поставьте дикого, рожденного с духом патриотизма и независимости и снабженного сильным воображением в такое же сопряжение обстоятельств, в каком стоял Демос­фен, растрогайте его страсти, и дайте свободно излиться его душе: и вы увидите в нем мысли высокие, сильные, поражающие». Всё различие между ним и Димосфеном со­стоять будет только в том, что его мысли будут без связи, без ис­кусства; его речь будет сильна, но отяг­чена повторениями, без гармонии.

Сперанский дает такое определение красноречию: красноречие есть дар потрясать души. Нельзя обучить красноречию, так же как нельзя обучить иметь бли­стательное воображение и сильный ум. Но можно научить тому, как пользоваться этим даром. Это и есть риторика.

Сперанский различает два способа воздействия на слушателей: философский и церковный: в первом случае говорят уму, во втором – сердцу. Если оратор говорит лишь о мнениях философов, о причинах и со­мнениях, убеждениях, возбудит ли он страсти и чувства аудитории? Его примеры облегчат воображение, но восполят ли они его? Оратор просветит ум, но что он скажет сердцу? – вопрошает Сперанский в своей книге.

В церковном же слове нравственные истины просты и известны всем. Слушатель приходит в церковь с готовою истиною, но она в нем мертва и задачей проповедника является оживить ее.

Далее я приведу краткую характеристику основных частей речи как это представил Сперанский в «Правилах».

Вступление должно быть простым, оно не должно слишком далеко начи­наться от темы и не должно слишком близко к ней подходить.

Не стоит мудрить в приготовлении втсупления. Для начала надо познакомиться с своим слушателем, при­учить его за собой следовать. Когда слушатель войдет в образ ваших мыс­лей, то те понятия, которые вначале показались бы ему непонятными, будут тогда вразумительны, так как он поймет их значение и точку, с которой следует их рассматривать.

Далее Сперанский говорт о «страстном слове». Ора­тор должен сам быть пронзен страстью, когда хочет родить ее в слу­шателе. Спокойная душа совсем по-другому смотрит на предметы, иначе мыс­лит, иначе обращается, иначе говорит, нежели душа, потрясаемая страстью.

Итак, можно выделить главные черты в рассуждении о страстном:

1. Страстное должно занимать главное место в доказательствах.

2. Основа страстей есть чувствительность и воображение.

3. Чувствуй, ежели хочешь, чтоб другие с тобой чувствовали.

После вступления и доказательств следует третьея и последняя часть речи – заключение.

Сделать заключения сухими и холодными значит потерять плод своего слова. Сперанский пишет: «Слушатель в продолже­ние речи был движим вместе с вами страстью. Сердце его, ослабев­шее от потрясения, уже готово сдаться — для чего не пользу­етесь вы его расположением? для чего погашаете вы огонь в то са­мое время, как он должен быть в величайшей своей силе? Вот что значит разрушить своими руками собственное свое творение».

Сперанский выделяет два главных правила для расположения мыслей:

1. Все мысли в слове должны быть связаны между собою так, чтоб одна мысль содержала в себе, так сказать, семя другой.

2. Второе правило в расположении мыслей состоит в том, чтоб все они подчинены были одной главной.

Далее Сперанский рассуждает о виде оратора вообще.

Далее автор говорит о трех состовляющих вида оратора: о лице, о голосе и о выговоре.

Кто чувствует, и чувствует сильно, у того лицо есть зеркало души. Язык лица всегда признавался наиболее верным толкователем душевных чувств. Часто один взгляд, одно движение брови говорит больше, чем все слова оратора; а особенно глаза, орган души столько же силь­ный, столько же выражающий, как и язык, должен следовать за всеми движениями оратора и переводить слушателям чувства его сер­дца.

Счастлив тот, кого природа одарила гибким, чистым, звонким голосом, замечает Сперанский. Древние настолько уважали этот дар, что изоб­рели особую науку делать его приятным. Частое упражнение, напряжение груди и вкус в музыке могут дополнить или скрыть недостатки природы. Но мы слишком мало заботимся о всех этих наружных дарованиях оратора, может быть, потому, что слишком мало знаем человеческое сердце и не понимаем что существо красноречия основано на страстях и, следова­тельно, на предубеждении, а потому по большей части на наруж­ности.

Твердый язык, выливающий каждое слово, не стремительный и не медленный, дающий каждому звуку должное ударение, есть необходимая часть для оратора. Часто мы слушаем с удо­вольствием разговаривающего человека только потому, что его язык оборотлив и выговор тверд.

И в заключении Сперанский говорит, что тот, кто хочет иметь дело с людьми, необходимо должен мыслить хорошо, но говорить он должен еще лучше.