Между тем, эти двое продолжали беседу

- И за каким чёртом ты её тащишь в грязь? – негодовал режиссёр.

«В грязь? В какую грязь?» - ужаснулась Полина.

Радий Аполлонович продолжал отчитывать толстяка:

- Не понимаешь, что ли, что у нас два мероприятия совпали? Что у нас будут гости, о которых никто не должен знать?

- А зачем же ты их пригласил? – кривлялся толстячок, - знал же, что будет презентация новых образчиков.

- А кто нас спрашивает – что будет, а чего не будет? Нас просто-напросто уведомляют. Ставят в известность. «Встречайте тех-то и тогда-то». И в этот раз нам милостиво разрешили совместить два мероприятия постольку, поскольку презентация важна для общего дела. А вот зачем ты тащишь на закрытое мероприятие постороннюю девицу – это вопрос. Она буквально как бельмо в глазу. То и дело попадается мне на пути.

- Прекрасно знаешь – просто так ничего не бывает.

- Хочешь сказать, что её кто-то подослал?

- Нет, нет! Конечно, нет, - поспешил уверить толстяк, - но это знак – что-то мы делаем не так. Совпадения – штука такая….

- Поговори ещё! – прицыкнул Радий Аполлонович, - сумку её проверил?

- Первым делом.

Полина похолодела: в сумке – анх!

- Там нет ничего ценного. Девичьи безделушки, деньги, студенческий билет.

- Смотри, ответишь головой. Обоих, если что, пущу в расход, старый греховодник!

Пригрозив таким образом, Радий Аполлонович встал и прошёл к передним креслам, а толстячок повернулся и просунул свою хитрющую физиономию в щель между креслами.

- Привет, - сказал он, ухмыляясь.

- Привет, - пробормотала девушка и прижала к себе сумку с драгоценным ключом. Как хорошо, что толстячок не понял, что это за предмет, посчитав его «девичьей безделушкой».

Коварный толстяк перебрался к ней и протянул пухлую лапку:

- Давай знакомиться, красотка. Я – Фирс Евгеньевич. А ты – Полина Разбегаева. По крайней мере, так написано в твоём студенческом билете. Или же этот документ – подделка, а ты на самом деле какая-нибудь турецко-подданная? Знаешь хохму – кто родится, если скрестить еврея и турчанку?

Он помолчал, а затем сам ответил:

- Затурканный еврей!