Предисловие. Общественной и социально-культурной задачей советской науки о книге является повышение эффективности книги

Общественной и социально-культурной задачей советской науки о книге является повышение эффективности книги. Этим обусловлен процесс расширения и дифференциации высшего книговедческого образования с целью обеспечения всех отраслей книжного дела высококвалифицированными специалистами. Сегодня вузы страны готовят редакторов, художников-графиков, книговедов-организаторов книжной торговли, библиографов, библиотековедов. Общее книговедение в наборе книговедческих дисциплин для каждой специальности должно стать и постепенно становится фундаментальной базой, обеспечивающей методологическое и теоретическое единство книговедческой подготовки кадров для советского книжного дела и книговедения.

Традиционно учебная книга подытоживает предшествующее развитие и современное состояние научной дисциплины, содержание которой является предметом научного курса, и преподносит материал в форме готового знания. Однако специфика самого книговедения предопределила содержательные, структурные и методические особенности учебного пособия. В нем не представляется возможным изложить «готовые» формы общекниговедческого знания - наука о книге демонстрирует живой процесс выработки и становления фундаментальных категорий и понятий, интерпретации их содержания, обоснования объекта, предмета, метода, состава, структуры, междисциплинарной и внутридисциплинарной организации, выявления, взаимоотношений со смежными дисциплинами и определения места в системе современных наук. Отчасти именно по этой причине в тексте пособия обильно цитируются многочисленные специальные работы, в которых обнаруживается разнообразие теоретических точек зрения и даже принципиальное различие позиций их авторов относительно фундаментальных проблем общей теории книговедения.

Настоящее учебное пособие представляет собой первый опыт теоретической разработки и систематического изложения общего книговедения как относительно самостоятельного методологического раздела в структуре научного знания о книге и как учебной дисциплины.

Освоение курса «Общее книговедение» предполагает использование знаний, полученных студентом при изучении общественных, общенаучных и специальных книговедческих дисциплин. По отношению к общественным дисциплинам общее книговедение представляет собой конкретизацию их объекта, принципов и методов познания применительно к книге. Образуя специально-научную методологию, общее книговедение приводит в систему различные по степени обобщенности и конкретности знания о книге и выходит через них на практику.

Основная задача учебного курса «Общее книговедение» - вооружить студента общетеоретическим книговедческим знанием, владение которым позволит с четких мировоззренческих и методологических позиций подходить к анализу и оценке любого книговедческого явления, использовать теоретическое представление о сущности, способе и формах существования книги и книжного дела в последующей практической деятельности, применять общекниговедческие методы исследования, опосредствуя их спецификой той или иной книговедческой дисциплины или области книжного дела, при изучении, анализе, исследовании любых книговедческих явлений или при выборе оптимального способа действия в любой производственной ситуации.

Пособие состоит из 8 глав. В них последовательно раскрывается содержание общего книговедения как общей теории книги и научного знания о ней.

Первая глава посвящена систематизации и интерпретации в предмете книговедения работ и высказываний о книге К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина. В общем книговедении эти первоисточники представляют собой мировоззренческую основу для понимания сущности книги, ее роли и функций в общественном развитии как в прошлом, так и в современных условиях усложнения классовой, идеологической борьбы на мировой арене, ускорения научно-технического и социального прогресса; для понимания исторических и логических закономерностей развития книжного дела и определения путей повышения эффективности книги на современном этапе коммунистического строительства в нашей стране.

Во второй, третьей и четвертой главах последовательно воспроизводятся, интерпретируются с современных научных, позиций конкретные исторические факты, характеризующие основные направления, тенденции и закономерности становления и развития общей теории книговедения в России, а затем в СССР. Анализируется деятельность отечественных книговедческих обществ, организаций и учреждений, крупнейших книговедов-теоретиков, рассматриваются более или менее целостные теоретические концепции книги и научного знания о ней, наиболее значительные работы по отдельным фундаментальным проблемам общей теории книговедения.

Пятая, шестая и седьмая главы отражают содержание общей теории книговедения.

В пятой главе с позиций системно-типологической концепции исследуется, обосновывается и излагается сущность книги как объективного явления социальной действительности и фундаментальной книговедческой категории, а также сущность и формы книжного дела как способа существования книги.

В шестой главе раскрывается содержание и обосновывается конструкция научного знания о книге - его объекта, предмета, состава, структуры, междисциплинарной и внутридисциплинарной организации.

Седьмая глава посвящена выявлению соотношения книговедения с некоторыми смежными дисциплинами. В ней, по сути дела, лишь намечены подходы к решению этой весьма актуальной для науки о книге проблемы.

Восьмая глава представляет собой попытку изложения теории, конструкции и познавательных возможностей общекниговедческого метода познания.

В книге использован материал, накопленный ее автором благодаря практике работы со студентами, общение с которыми помогло достичь ясности во многих содержательных и методических аспектах курса «Общее книговедение». Автор выражает глубокую благодарность всем своим коллегам-книговедам, без доброжелательного участия которых не могла бы появиться эта книга, и считает своим долгом с чувством особой признательности назвать здесь имена ведущего советского книговеда профессора Николая Михайловича Сикорского, многие годы заведовавшего кафедрой книговедения и редактирования, усилиями которого в учебный план подготовки редакторов был введен специальный курс книговедения и на деятельную поддержку которого автор опирался в его разработке, а также Сергея Павловича Омилянчука, многолетнего соавтора, в научном содружестве с которым вырабатывалась излагаемая в пособии концепция книги.

Введение

Книговедение - это приведенное в систему научное знание о сущности, закономерностях, процессах и формах существования, движения, развития и функционирования книги как объективного явления социальной действительности.

Как всякая достаточно развитая научная дисциплина, книговедение вместе с тем представляет собой также и способ получения нового знания о книге, выводимого из уже имеющегося или формируемого его средствами в процессе познания новых фактов, явлений, их свойств и отношений, способ превращения результатов познания либо в теоретические элементы научного знания (категории, понятия, суждения, определения, концепции, теории), либо в теоретически осознанные правила, приемы, процедуры практической деятельности в той или иной сфере книжного дела.

Специфика исторического развития книговедения заключается в том, что, формируясь как наука в конце XIX - начале XX в. в русле общей тенденции к дифференциации научного знания, оно долгое время существовало как сумма отдельных, слабо взаимодействовавших дисциплин. На разных этапах то одна из них, то другая присваивала себе право выступать в качестве обобщающей, интегрирующей книговедческой науки и решать в своих границах, со своих позиций и собственными средствами общие методологические и теоретические проблемы.

Подобное «превышение полномочий» было неизбежным для библиографоведения, библиотековедения, теории и практики редактирования, информатики, теории и практики художественного оформления и полиграфического исполнения книги, библиополистики (объектом которой является книга в процессах книжной торговли). Углубление в познание своего объекта подводило каждую из дисциплин к необходимости решать проблемы общекниговедческого методологического характера. Прежде всего, это были проблемы сущности книги как объективного явления социальной действительности, определения содержания таких фундаментальных книговедческих понятий, как «книга», «книжное дело», «книжное издание», в их отношении друг к другу, а также содержания категорий «объект», «предмет», «состав», «структура», «междисциплинарная и внутридисциплинарная организация» книговедческого знания, «метод книговедения», т.е. науковедческих категорий, в которых могут быть описаны сущность, содержание, строение самого книговедческого знания и способ его получения и приращения.

Статус общего книговедения как специально-научной методологии определяет круг теоретических вопросов, решение которых составляет содержание этой относительно самостоятельной подсистемы книговедческого знания:

интерпретация работ и высказываний основоположников марксизма-ленинизма, партийно-правительственных документов в предмете общего книговедения;

выявление и исследование сущности и наиболее общих логических и исторических закономерностей возникновения, развития и способов (т.е. процессов и форм) существования книги как объективного явления социальной действительности, а также книжного дела как способа существования книги;

исследование исторического процесса и выявление закономерностей возникновения и развития книговедческого знания;

обоснование объекта, предмета, структуры, междисциплинарной и внутридисциплинарной организации книговедческого знания;

разработка и систематическое изложение теории метода книговедческого знания;

разработка и приведение в систему категориально-понятийного аппарата книговедения;

разработка типологии книги как методологической основы специально-книговедческой и частнодисциплинарной типологии и классификации книжных изданий;

интерпретация в предмете книговедения общих принципов научного познания: объективности, отражения и развития, партийности, системности, единства теории и практики, а также исторического и логического подхода;

исследование сущности и форм взаимодействия книговедения с другими научными дисциплинами;

разработка научных основ управления практикой книжного дела и процессами функционирования книги в обществе.

Перечисленные проблемы с достаточной полнотой представляют систему предмета общего книговедения, который в обобщенном виде может быть сформулирован как разработка и систематическое изложение общей теории книги и общей теории научного знания о ней.

Пока еще невозможно утверждать, что все они решены. Многие из них скорее обозначают актуальные направления уже ведущихся и предстоящих теоретических разработок.

Наиболее сложными оказываются основополагающие проблемы науки о книге - природа и сущность книги, объект, предмет, методы, состав и структура книговедения. Именно они в первую очередь и нуждаются в выявлении и обосновании как для конкретного построения данной области научного знания, так и для научного решения частнодисциплинарных теоретических и методических вопросов, непосредственно выходящих в практику книжного дела. Интерпретация этих определяющих проблем и положена в основу организации материала в настоящем учебном пособии.

На современном этапе наука становится непосредственной производительной силой и развивается в органическом соединении с производством; она становится инструментом и ведущей силой ускорения темпов его развития, оказывает на него стимулирующее воздействие.

Именно поэтому такое большое и специальное место в важнейших партийно-правительственных документах, определяющих пути дальнейшего совершенствования нашего социалистического государства, заняли вопросы перспектив и способов рационального взаимодействия науки, техники и производства.

Стратегические направления и актуальные проблемы развития современной советской науки специальными разделами выделены в материалах и важнейших документах, принятых XXVII съездом КПСС.

Дальнейшее развитие фундаментальных и прикладных исследований становится непременным условием ускорения экономического и социального развития страны.

Интеграция науки и производства, превращение ее в непосредственную производительную силу - одна из насущных потребностей времени и объективных тенденций развития науки.

Современное науковедение выявляет и исследует интеграционные процессы внутри системы научного знания, определяя их как ведущую тенденцию развития наряду с тенденцией к дифференциации. Диалектическое единство этих двух противоположных тенденций является основной движущей силой прогресса науки.

В новейших науковедческих исследованиях становления, развития, взаимодействия науки и научных дисциплин констатируется значительное усиление интеграционных процессов и формулируются уже стабилизировавшиеся их формы и направления. Среди них называют:

перенос идей и представлений из одной области знания в другую, особенно когда процесс познания имеет эвристический (поисковый) характер;

использование понятийно-концептуального аппарата, методов и иных познавательных средств одних областей науки другими;

формирование комплексных, междисциплинарных исследований;

формирование новых научных дисциплин «пограничного» типа на стыках известных ранее областей знания; универсализацию средств языка науки;

усиление взаимодействия между философским и специально-научным знанием; усиление взаимодействия между философским и частнонаучным знанием; усиление интегративной роли философии.

Интеграция научного знания выражается в объективно необходимом или закономерном взаимодействии двух или нескольких наук и в синтезе, обобщении научного знания в границах одной науки. Интеграция становится необходимой, когда перед несколькими или в какой-либо отдельной научной дисциплине возникают проблемы сущностно иного, более высокого уровня, чем те, которые в состоянии решить эти дисциплины своими средствами.

Чаще всего подобные проблемы возникают, когда наука выходит на уровень коренных вопросов отношения форм знания к внешнему миру.

В результате интегративных процессов формируется новое, более обобщенное знание, не сводимое к простой сумме тех, на основе которых оно выработано. Новое знание закрепляется в более обобщенных категориях, понятиях, законах, концепциях, теориях. Это приводит либо к переосмыслению уже имеющегося знания на более высоком теоретическом уровне, либо к формированию в структуре данной науки или в комплексе нескольких частных дисциплин относительно самостоятельного раздела - методологического.

В последние десятилетия методологические исследования развиваются особенно интенсивно как на общенаучном (науковедческом) уровне, так и на специально-научном.

Исследование и систематическое изложение основ и принципов научного знания вообще и специально-научного в частности стали сферой взаимодействия марксистско-ленинской философии и конкретных наук, одним из способов их взаимообогащения, одной из форм диалектизации и теоретизации специально-научного знания.

Диалектизация науки «…отражает проникновение человеческой мысли в такие глубины мира, где все полнее вскрывается объективная имманентная диалектичность явлений реальности и несостоятельности метафизики как метода их познания (причем на нижнем уровне, когда эти положения не просто декларируются, а осознаются все глубже и в процессе этого осознания постепенно происходит понимание того, как не просто действительно полно и последовательно руководствоваться в познании диалектическим методом). Теоретизация процесса познания выражается «…в определенных изменениях во взаимоотношениях научной эмпирики и теории, в существенном повышении уровня абстрактности и научного знания».

Формирование методологических общетеоретических разделов в структуре научного знания характеризует современное развитие «молодых» наук и в особенности многодисциплинарных, где каждая из дисциплин комплекса в качестве объекта исследует часть, сторону или форму единого для всех дисциплин фрагмента объективной действительности.

Целостность комплексных наук и относительная самостоятельность каждой входящей в комплекс дисциплины обеспечиваются единством и непротиворечивостью хорошо разработанной и систематически изложенной общей теории, методологии.

Многие традиционные, давно сложившиеся науки имеют в своем составе подобные интегрирующие разделы. Так, например, общее языкознание вырабатывает, обосновывает и конкретизирует общие языковедческие категории, которые выступают методологической базой для продуктивного развития всей системы лингвистических дисциплин и обеспечивают их общетеоретическое единство. Политическая экономия выступает в качестве методологического уровня экономики различных отраслей; общая биология разрабатывает методологические основы всех разделов биологической науки.

В самом общем смысле методология - это система принципов и способов организации и построения теоретической, и практической деятельности, а также учение об этой деятельности. В философском и науковедческом смысле методологией называется теоретически обоснованное и систематически изложенное учение о методах научного познания, выявляющее их сущность, структуру, познавательные возможности, место в системе средств познания, взаимоотношения между ними. В структуре целостной науки методология - относительно самостоятельный раздел.

Часто в специальных работах науковедческого, учебного и справочного характера можно встретиться с определением методологии как совокупности методов и приемов исследования, применяемых в той или иной науке, что неверно.

Задача методологии - целеосознанное обоснование и систематическое изложение общих теоретических подходов и принципов решения научных вопросов, касающихся не только методов, но и теории исследуемого объекта, потому что в развитой науке метод и теория диалектически взаимосвязаны, на разных этапах развития данной науки превращаются друг в друга. Методологическое осознание и осмысление оснований научного знания не может появиться раньше, чем сложится его теория и методы. Потому структура методологии гораздо сложнее структуры отдельного метода или их совокупности в границах данной науки.

Методология и методика представляют собой диалектически взаимосвязанные и вместе с тем относительно самостоятельные (наряду с историей и теорией) формы и уровни существования теоретического знания.

В методологии можно выделить три уровня, соответствующие диалектическому соотношению всеобщего, особенного и единичного, т.е. категориям материалистической диалектики, выражающим объективные связи мира и ступени их познания.

На уровне всеобщего методология - это философская наука, раздел субъективной диалектики как учения о принципах, законах и формах отражения сознанием человека объективной реальности, т.е. как логика и теория познания, основой для которых является объективная диалектика, теория развития материального мира.

Однако методологическая роль философских категорий, законов и принципов в конкретных науках проявляется не прямо и непосредственно, а опосредованно, через методологию и теорию этих наук, поскольку они исследуют именно конкретные области материальной действительности, конкретные формы материи - их сущность, свойства, закономерности развития, т.е. «особенное» в сравнении с объектом и предметом философии.

Поэтому можно говорить о методологии на уровне «особенного» - о специально-научной методологии, которая по отношению к философской представляет собой конкретизацию и реализацию философских категорий, принципов, законов, диалектико-материалистического метода познания применительно к объекту и предмету данной науки.

Опираясь на всеобщие категории, принципы, законы философской методологии, специально-научная методология с учетом специфики объекта и предмета данной науки вырабатывает ее основания-подходы, принципы, систему методов, позволяющих углублять познание сущности объекта и адекватно отразить его целостность в теории данной науки.

Задача частнодисциплинарной методологии - выроботать и обосновать систему определенным образом субординированных (подчиненных одна другой, вытекающих одна из другой) методик, либо аналитических познавательных действий, направленных на отдельные стороны, свойства, признаки целостного объекта данной науки, либо на их основе предметно-преобразующих действий в данной конкретной сфере деятельности.

Применение методик частнодисциплинарного научного познания обогащает науку новыми конкретными знаниями относительно целостного объекта, а применение методик предметно-преобразующей деятельности способствует более эффективной организации практики.

Системность и целостность как существенные признаки научного знания проявляются в том, что оно обладает определенной структурой и сохраняет свою целостность во времени и в пространстве, несмотря на увеличение объема и углубление содержания знания по мере расширения научных исследований, благодаря упорядоченным взаимосвязям структурных составляющих: истории, теории, методики.

Теория воспроизводит в системе логических категорий, понятий, законов сущность изучаемого объекта. Ключом к теоретическому воспроизведению объекта становится его историческое рассмотрение. Объект должен быть отражен от начала своего существования, чтобы выявить то свойство, тот внутренний сущностный элемент, который и определяет возникновение, наличие и развитие данного объекта. Необходимо исследовать, «как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь».

Это не значит, что в живом научно-познавательном процессе исследователь сначала изучает всю цепь исторических фактов, а потом выстраивает теорию. Более того, в научном познании логическое (теоретическое) опережает историческое, потому что к изучению истории объекта рационально подойти с уровня хотя бы гипотетической теории, т.е. представляя, что и зачем изучать и к каким результатам можно прийти. Теоретическое мышление готовит почву для исторического изучения объекта. В свою очередь, исторические факты служат источником обоснования теории.

Критерием истинности научного знания, т.е. критерием целостности и адекватности воспроизведения исследуемого явления в мышлении, марксистско-ленинская философия называет практику. Один из основополагающих принципов марксистско-ленинской теории познания - принцип единства теории и практики. По В.И. Ленину, «… практикой своей доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки» (29, 173).

Поэтому В.И. Ленин и ставил практику выше теории, имея в виду теоретически осознанную, а потому преобразующую (а не стихийную) предметную деятельность людей: «Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственность действительности» (29, 195).

В структуре научных дисциплин, особенно теоретических (а не экспериментальных), третьей ступени познания соответствует уровень обоснования методики - системы объективных правил, которые организуют практическую деятельность. Через актуализированную в практической деятельности методику теория становится реальной производительной силой.

Можно сказать также, что методика есть более сложная подсистема в структуре научного знания, потому что она конкретизирует процесс и результаты исторического и теоретического познания объекта данной науки, вбирая в себя и те, и другие.

Основные характеристики, свойства, тенденции, закономерности развития научного знания вообще в полной мере относятся и к системе книговедческого знания. Вместе с тем книговедение обладает историческими и логическими особенностями, вытекающими из сущности изучаемого социального объекта (книга), из конкретно-исторического процесса становления и развития научного знания о нем, что и нашло отражение в содержании, структуре, способе подачи материала в настоящем учебном пособии.

1.Глава 1. ОСНОВОПОЛОЖНИКИ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА О КНИГЕ

В творческом наследии основоположников марксизма-ленинизма нет специальных книговедческих, исследований и даже самого слова «книговедение». Однако на основе многочисленных высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина о книге, книгопечатании, прессе, литературе, из их анализа и оценок конкретных явлений в истории мировой литературы, печати, книги складывается истинно научная марксистско-ленинская концепция книги как социального, общественного явления, раскрываются важнейшие функции книги, ее место и роль в развитии общества. Краеугольным камнем марксистско-ленинской концепции печати, книги, духовной культуры в целом является тезис об их социальной природе и классовой сущности, впервые вскрытой в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса.

Книга возникла в классовом рабовладельческом обществе и стала одной из форм выражения всеобщего социально-экономического процесса разделения труда на физический и умственный. Как объективное явление социальной действительности, как явление общественное, книга, с одной стороны, - способ отражения, а с другой - средство формирования общественного сознания и инструмент управления общественным сознанием, которое в классовом обществе всегда классовое по своему характеру.

Книга в обществе функционирует как способ социального общения людей, как инструмент классовой борьбы, как орудие идеологии, политики, просвещения, воспитания, научно-технического и социального прогресса. Эти важные функции определяли роль и место книги в жизни общества на различных этапах его исторического развития.

1.1.К. Маркс и Ф. Энгельс о книге

Многочисленными конкретными фактами из истории книги К. Маркс и Ф. Энгельс аргументируют свой тезис о социальной природе и классовой сущности книги и демонстрируют формы проявления этого качественного признака в период перехода от феодализма к капитализму и в капиталистическом обществе.

Именно это качество книги заставило основоположников марксизма к числу величайших открытий человеческого гения наряду с изобретением пороха, компаса, механических часов отнести и изобретение книгопечатания. К. Маркс и Ф. Энгельс выявили объективные предпосылки возникновения книгопечатания, рассмотрев сам факт и результаты этого изобретения на фоне экономических и социальных процессов периода перехода от феодализма к капитализму и показав, что книга является фактом и фактором этих процессов, одной из необходимых предпосылок буржуазного развития.

Печатная книга пришла на смену рукописной в период развития и совершенствования ремесленного производства, его технических и технологических достижений, углубления процесса разделения труда, разложения феодализма, изменения классовой структуры феодального общества, зарождения и укрепления буржуазии, расширения коммуникативных потребностей буржуазного общества. Так, Ф. Энгельс отмечал, что в XV в. в Германии, Англии, Франции, Нидерландах и некоторых других странах торговые отношения стали более развитыми и «не только сделали возможным импорт и распространение греческой литературы, морские открытия, а также буржуазную религиозную революцию, но и придали им несравненно больший размах и ускоренный темп; сверх того, они доставили, хотя еще в неупорядоченном виде, массу научных, фактов, о которых никогда даже не подозревала древность: магнитная стрелка, книгопечатание, литеры, льняная бумага...» (20, 506).

Обусловленная в своем появлении объективными экономическими и социальными причинами, печатная книга как факт и фактор процесса смены общественных формаций способствовала качественным сдвигам не только в истории самой книги, но и во всех сферах материального и духовного производства. Ф. Энгельс писал, что «подъему ремесла значительно способствовал ряд более или менее важных изобретений, в истории которых наиболее блестящую страницу составили изобретение пороха и книгопечатание» (7, 346). А вместе с тем изобретение книгопечатания содействовало ускорению технологического и технического прогресса: «В основе процесса, изобретенного Гутенбергом и имеющего исходным пунктом анализ требований к поверхности печатной формы и к параметрам литеры, лежит - пусть тогда неосознанный! - абсолютно революционный принцип нормального размера и взаимозаменяемости деталей, принцип, вся прогрессивность которого стала в других областях техники обнаруживаться лишь гораздо позднее, а универсальное применение составляет даже не „вчера“, а „сегодня“ всего материального производства».

К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что появление печатной книги вместо рукописной необычайно расширило социальное значение книги, способствовало освобождению духовного производства, духовной культуры от церковно-феодальных пут. Духовенство стало утрачивать главенствующую роль в жизни общества: «В результате изобретения книгопечатания и роста потребностей все более расширяющейся торговли, оно лишилось монополии не только на чтение и письмо, но и на более высокие ступени образования» (7, 350-351). Подорвав безраздельную духовную власть церкви и освободившись от ее монополии, книга более полно реализовала свои возможности как средство формирования общественного сознания, одной из форм которого является наука. Ф. Энгельс отмечал, что «когда после темной ночи средневековья вдруг вновь возрождаются с неожиданной силой науки, начинающие развиваться с чудесной быстротой, то этим чудом мы опять-таки обязаны производству» и появлению печатного станка (20, 501), потому что, как писал К. Маркс, «книгопечатание становится... средством возрождения науки, самым мощным рычагом для создания необходимых предпосылок духовного развития» (47, 418) буржуазного, капиталистического общества.

Мысль К. Маркса о том, что книгопечатание, наряду с Изобретением пороха и компаса, явилось одной из необходимых предпосылок буржуазного развития (30, 262), Ф. Энгельс позже развил в работе «О разложении феодализма и возникновении национальных государств», а также в заметках, вошедших в «Диалектику природы». Книгопечатание позволило с необычайной до того быстротой развиваться науке, просвещению, культуре в целом, что служило «на пользу бюргерству и королевской власти в борьбе против феодализма. Совместное действие всех этих причин, которое усиливалось из года в год вследствие их возрастающего взаимного влияния друг на друга, все более ускорявшего развитие в одном и том же направлении, обеспечило во второй половине XV века победу над феодализмом, хотя еще и не бюргерства, но королевской власти» (21, 415) и тем самым дало большой размах и ускорило темпы буржуазной религиозной революции.

Таким образом, распространение печатной книги сыграло положительную роль в антифеодальном движении - форме классовой борьбы периода перехода от феодализма к капитализму. И в этой борьбе буржуазия поставила печать, книгу на службу своим интересам, интересам укрепления своего господства. Основоположники марксизма показали, что буржуазная книга, сыгравшая в свое время прогрессивную роль, по мере достижения буржуазией полного господства во всех сферах жизни все более и более превращается в одно из орудий дальнейшего укрепления и защиты этого господства. «Отныне, - писал К. Маркс относительно изданий по политической экономии, - дело шло уже не о том, правильна или не правильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой» (23, 17).

К. Маркс и Ф. Энгельс показали, как буржуазия пытается приукрасить капитализм, скрыть классовый характер внешней и внутренней политики правящих кругов различных государств, исказить объективный процесс исторического развития.

Характеризуя и разоблачая ту роль, которую буржуазия отводит печатному слову, К. Маркс с сарказмом писал в 1871 г. Л. Кугельману: «До сих пор думали, что создание христианских мифов было возможно в Римской империи только потому, что еще не было изобретено книгопечатание. Как раз наоборот. Ежедневная пресса <…> фабрикуют больше мифов (а буржуазные ослы верят в них и распространяют их) за один день, чем раньше можно было изготовить за столетие» (33, 215).

К. Маркс и Ф. Энгельс дали в своих работах анализ противоречивого положения и роли печати, книги в капиталистическом, классово-антагонистическом обществе. Они показали, что буржуазия «самим фактом своего господства и посредством печати подчиняла себе общественное мнение...» (7, 11), использовала книгу как один из рычагов идеологического воздействия на общество, как одно из средств угнетения трудящихся и способ укрепления и распространения буржуазной идеологии и морали. «Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу» (3, 46).

Это высказывание имеет принципиальное значение, так как отсюда закономерно следует вывод о социальной, общественной, надстроечной природе печати, книги, детерминированной (предопределенной, обусловленной) характером базиса, т.е. способом производства материальных благ, общественным бытием.

В основе социальной природы и классового характера книги в классовом обществе лежит содержание диалектического соотношения базиса и надстройки, общественного бытия и общественного сознания. Основанный на частной форме собственности капиталистический способ производства и распределения материальных блат и товаро-денежные общественные отношения распространяются при капитализме и на все формы духовного производства. С целью укрепления и распространения своей идеологии в качестве господствующей буржуазия превращает в товар и самое идеологию, литературу, искусство, книгу и шире - духовную культуру. Подчеркивая это стремление буржуазии, Ф. Энгельс в рецензии на одно историческое исследование писал: «Буржуазия все превращает в товар… Ведь лучше всего оплачивается то историческое сочинение, в котором фальсификация истории наиболее соответствует интересам буржуазии» (16, 524).

В условиях буржуазного общества «писатель является производительным работником не потому, что он производит идеи, а потому, что он обогащает книгопродавца, издающего его сочинения…» (26, 139).

Стремясь к наживе, «делая деньги» любыми средствами, масса посредственных, но предприимчивых авторов и издателей выбрасывает на книжный рынок «сенсационные» и даже «обличительные» брошюры и ведет «„бойкую торговлю“ этим товаром», - писал Ф. Энгельс (8,35).

В буржуазном обществе печать и книга подчиняются общим законам капиталистического товарного производства: «Французская печать отнюдь не слишком свободна, - она недостаточно свободна. Хотя она и не подлежит духовной цензуре, но зато она подлежит материальной цензуре, высокому денежному залогу. Она действует материально именно потому, что она вырвана из своей подлинной сферы и вовлечена в сферу крупных торговых спекуляций» (1, 68).

К. Маркс и Ф. Энгельс подметили, что капиталистический товарный подход к производству книжных изданий приводит и к соответствующему «товарному» восприятию. Буржуазный обыватель начинает судить о книге не столько по содержанию, сколько по величине, по объему, «по весу»: «Уже одни их фантастически огромные размеры трогают - подобно готическому зданию - ваше сердце, поражают ваши чувства. Эти первобытно-грубые колоссы действуют на душу как нечто материальное. Душа себя чувствует подавленной под тяжестью массы, а чувство подавленности - есть начало благоговения. Не вы владеете этими книгами, а они владеют вами» (1, 33).

К. Маркс и Ф. Энгельс не раз разоблачали классовую политику книгоиздателей, не выпускающих серьезную литературу для рабочих. Ф. Энгельс писал: «Буржуазия допускает чтение рабочим книг по политической экономии, но только таких, где делается вывод, что самое разумное для него - в тихом смирении умереть с голоду» (1, 32).

Буржуазные издатели печатают только то, что им выгодно: «…убедительные экономические трактаты социалистов и отчасти также чартистов с презрением отбрасываются <...> «„Жизнь Иисуса“ Штрауса была переведена на английский язык. Ни один „респектабельный“ книгоиздатель не хотел ее печатать; наконец, она появилась выпусками, по три пенса за выпуск, и притом в издании совершенно второразрядного, но энергичного антиквара. Такая же судьба постигла переводы Руссо, Вольтера, Гольбаха и других» (1, 513).

Очевидной становится вскрытая К. Марксом и Ф. Энгельсом фальшивость утверждения буржуазных идеологов о свободе творчества, науки, искусства, литературы, печати, книги при капитализме, ибо на самом деле свобода в буржуазном обществе есть «исключительная привилегия капитала», используемая в интересах господствующего класса, в руках которого находятся орудия и средства как материального, так и духовного производства. Подлинная свобода, в том числе и духовная свобода всех трудящихся, подавляется всеми институтами и механизмами капиталистического государства, в том числе и средствами капиталистического книжного дела.

Свобода печати, книги в буржуазном обществе - миф, ибо «существующее правительство и конституционная монархия вообще не могут в настоящее время удержаться у власти в цивилизованных странах, если печать будет свободна. Свобода печати, свободная борьба мнений означают допущение классовой борьбы в области печати. А порядок, которого так страстно жаждут, - это как раз подавление классовой борьбы, это затыкание рта угнетенным классам» (6, 479).

Обосновывая классовую борьбу как непосредственную движущую силу истории, и особенно классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом, как могучий рычаг социального переворота, опираясь на понимание книги как способа отражения и средства формирования общественного классового сознания, К. Маркс и Ф. Энгельс развивали мысль о том, какой огромной силой являются книга, печать в руках пролетариата в его борьбе за социальное освобождение. И прежде всего в процессе формирования пролетарского, коммунистического мировоззрения: «Печать превращает материальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови - в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии - в борьбу теории, разума, формы» (40, 275). Недаром К. Маркс свой «Капитал» характеризовал как «...самый страшный снаряд, который когда-либо был пущен в голову буржуа...» (31, 453).

Основоположники марксизма придавали большое значение повседневной борьбе за высокое идейно-политическое содержание книги, особенно для рабочих: «...Уж лучше совсем ничего не рекламировать, чем рекламировать различный хлам, который, к сожалению, тоже в изобилии появляется на свет под маркой партийной литературы» (38, 257).

К. Маркс и Ф. Энгельс всегда стремились сделать книгу доступной трудящимся, заботясь и об оформлении, и о цене изданий, и прежде всего о содержании.

Большое внимание уделял К. Маркс популярным изложениям «Капитала», издававшимся на разных языках для рабочих, и, как известно, для расширения круга читателей К. Маркс подготовил второе немецкое и французское издания «Капитала». В 1874 г. он отмечал, что многие из них «...грешат тем, что, желая дать краткое и популярное резюме „Капитала“, они в то же время слишком педантично придерживаются научной формы, изложения. Вследствие этого они, как мне кажется, не вполне достигают своей главной цели - произвести впечатление на широкую публику, для которой предназначаются такого рода издания» (34, 300).

Основоположники научного коммунизма считали книгу важнейшим средством повышения просвещенности рабочих, развития их классового самосознания. К. Маркс и Ф. Энгельс высоко оценивали интеллектуальный уровень рабочего класса. В предисловии к своей работе «Развитие социализма от утопии к науке» Ф. Энгельс пишет: «Что же касается содержания, то я смею утверждать, что оно не представляет для немецких рабочих больших трудностей. Вообще труден только третий раздел, причем в гораздо меньшей степени для рабочих, общие условия жизни которых он охватывает, чем для „образованных буржуа“» (19, 322).

Еще в начале 40-х гг. Ф. Энгельс отмечал, что английские рабочие читают больше, чем буржуа. Он писал: «Каких успехов английскому пролетариату удалось достигнуть в деле приобретения самостоятельного образования, показывает особенно тот факт, что наиболее выдающиеся произведения новейшей философии, политической литературы и поэзии читаются почти исключительно рабочими. Буржуа - раб существующего социального строя и связанных с ним предрассудков, он пугливо отмахивается и открещивается от всего того, что действительно знаменует собой прогресс; пролетарий же смотрит на все это открытыми глазами и изучает с наслаждением и успешно <...>„Жизнь Иисуса“Штрауса и „Собственность“ Прудона тоже имеют хождение только среди пролетариев. Шелли<...> и Байрон со своей страстностью и горькой сатирой на современное общество имеют больше всего читателей среди рабочих; буржуа держит у себя только так называемые „семейные издания“, выхолощенные и приспособленные к современной лицемерной морали. - Произведения двух крупнейших практических философов новейшего времени, Бентама и Годвина<...> также являются почти исключительно достоянием пролетариата. Если среди радикальной буржуазии и существуют последователи Бентама, то ведь только пролетариату и социалистам удалось, отталкиваясь от него, шагнуть вперед. На этих основах пролетариат создал свою собственную литературу, состоящую большей частью из периодических изданий и брошюр и по содержанию своему далеко превосходящую всю литературу буржуазии» (2, 462-463).

Продолжая мысль Ф. Энгельса, К. Маркс писал: «Что касается степени просвещенности немецких рабочих вообще, или их способности к просвещению, то я напоминаю о гениальных сочинениях Вейтлинга, которые в теоретическом отношении часто идут даже дальше Прудона, как бы они ни уступали ему в способе изложения» (1, 443).

Одно из таких сочинений Ф. Энгельс отметил особо: «...это первая написанная рабочим брошюра, автор которой выступает не с морализированием, а пытается объяснить политические битвы современности борьбой между различными классами общества» (4, 285).

Сопоставляя «банальную и трусливую посредственность немецкой политической литературы с <...>беспримерным и блестящим литературным дебютом немецких рабочих», Маркс восклицал: «...стоит сравнить эти гигантские детские башмаки пролетариата с карликовыми стоптанными политическими башмаками немецкой буржуазии, чтобы предсказать немецкой Золушке в будущем фигуру атлета» (1, 444).

К. Маркс и Ф. Энгельс показали, что «низшие классы народа умеют поднимать себя на более высокую ступень духовного развития» (2, 150). Этому «подъему» способствовало прежде всего печатное слово наряду со всеми духовными ценностями, накопленными в недрах буржуазного общества. Поэтому К. Маркс и Ф. Энгельс предостерегали от вульгарно-социологического подхода к оценке роли и значения буржуазной культуры в формировании коммунистического мировоззрения. Примером принципиальной классовой позиции в оценках прогрессивных демократических явлений духовной культуры современного им буржуазного общества и предшествующих эпох являются высказывания К. Маркса и Ф. Энгельса о произведениях литературы и искусства.

Показателем политического пробуждения пролетариата явилось проникновение в массы рабочего класса прогрессивных изданий и книг, принадлежавших по большей части утопическим социалистам и коммунистам. В «Письмах из Лондона» Ф. Энгельс в 1843 г. с удовлетворением писал: «Рабочие имеют теперь в хороших дешевых изданиях переводы произведений французской философии прошлого столетия... кроме того, в брошюрах за один или два пфеннига и в газетах они находят изложение коммунистических принципов; точно так же в руках рабочих имеются дешевые издания сочинений Томаса Пэйна и Шелли» (1, 520). Тогда же Энгельс писал Марксу: «Что мне доставляет особенное удовольствие, так это вторжение коммунистической литературы в Германию...»

Отмечая глубокие изменения, происшедшие к концу XIX в. в рабочем классе, Энгельс указывал: «Место забытых сочинений Прудона у <...> рабочих заняли „Капитал“, „Коммунистический манифест“ и ряд других произведений марксовой школы...» (21, 336). А в предисловии к английскому изданию «Коммунистического манифеста» в 1888 г. он писал: «...история „Манифеста“ в значительной степени отражает историю современного рабочего движения; в настоящее время он несомненно является самым распространенным <...> произведением всей социалистической литературы, общей программой, признанной миллионами рабочих от Сибири до Калифорнии» (21, 366).

По степени распространения марксистских трудов Ф. Энгельс судил о роете классового самосознания пролетариата разных стран.

Печать, книгу К. Маркс и Ф. Энгельс считали одним из важнейших факторов в объективном и закономерном историческом процессе национального освобождения колониальных и зависимых стран и формирования национального самосознания. К. Маркс в статье «Будущие результаты британского владычества в Индии» писал: «Политическое объединение Индии...было первой предпосылкой ее возрождения. Это объединение, осуществленное британским мечом, будет теперь упрочено и навсегда закреплено электрическим телеграфом. Индийская армия, организованная и вымуштрованная британским сержантом, явилась sine qua поп (непременным условием) для того, чтобы Индия освободилась собственными силами и перестала служить добычей первого иноземного захватчика. Свободная печать, впервые введенная в азиатское общество и руководимая преимущественно отпрысками смешанных браков индийцев с европейцами, является новым и могущественным фактором переустройства этого общества» (49, 225). Следовательно, в борьбе за национальную независимость свободная национальная печать, книга столь же необходимое условие, как и политическое объединение и наличие национальных вооруженных сил.

Анализируя сущность печати и книги, их положение при капитализме, К. Маркс и Ф. Энгельс обосновали свое понимание подлинно свободной печати и книги и провидели воплощение их сущностных черт. К. Маркс писал: «Свободная печать - это зоркое око народного духа, воплощенное доверие народа к самому себе, говорящие узы, соединяющие отдельную личность с государством и с целым миром; она - воплотившаяся культура, которая преображает материальную борьбу в духовную и идеализирует ее грубую материальную форму. Свободная печать - это откровенная исповедь народа перед самим собой, а чистосердечное признание, как известно, спасительно. Она - духовное зеркало, в котором народ видит самого себя, а самопознание есть первое условие мудрости. Она - дух государства, который доставляется в каждую хижину с меньшими издержками, чем материальное средство освещения. Она всестороння, вездесуща, всеведуща. Она - идеальный мир, который непрерывно бьет ключом из реальной действительности и в виде все возрастающего богатства духа обратно вливается в нее животворящим потоком» (1, 65-66).

Мысли К. Маркса и Ф. Энгельса о социальной природе, классовой сущности и общественных функциях литературы, искусства, печати, книги были развиты В.И. Лениным в новых исторических условиях и воплотились в реальности советского книжного дела и науки о книге.

1.2.В.И. Ленин и книга

В работах В.И. Ленина обоснованы принципы классового подхода к оценке книги как социального явления, партийности литературы, печати, книги, книжного дела, определены роль и функции книги в условиях нового общественного строя, идейные и организационные принципы социалистического книжного дела, развитие и совершенствование которого обеспечивало осуществление ленинского плана культурной революции в стране после победы Великой Октябрьской социалистической революции.

Из статей, выступлений, высказываний, писем, из всех известных нам по воспоминаниям друзей и соратников Ленина свидетельств об отношении Ленина к книгам, о роли книги в жизни и деятельности Ленина, о его собственной деятельности как литератора-публициста, ученого-теоретика, редактора, организатора дореволюционной большевистской и советской печати, советского книжного дела вырастает четкая и определенная ленинская концепция книги и книжного дела.

В основе, этой концепции лежит признание огромной роли книги как средства идеологического воздействия, средства формирования общественного сознания, утверждение неразрывной связи литературного дела с революционным общепролетарским делом.

Мировоззренческой базой ленинской концепции книги и книжного дела является принцип партийности.

Обосновывая принцип коммунистической партийности, В.И. Ленин в новых исторических условиях развивал фундаментальный тезис К. Маркса о классовом характере философии, которую основоположники научного коммунизма трактовали как форму общественного сознания, вид идеологии, вид духовного производства. Они подчеркивали, что «...подобно тому как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие...» (1, 428). Марксизм же как философия есть, по словам Ф. Энгельса, теоретическое выражение пролетарского движения, теоретическая основа его партии и основное условие выдержанной и последовательной тактики классовой борьбы пролетариата.

Задачу широкого распространения марксизма среди рабочих и крестьян средствами печати В.И. Ленин связывал с борьбой за чистоту и определенность идейной направленности марксистских изданий - периодических и книжных. В программном «Заявлении редакции „Искры“» (1900), извещавшем о начале выхода газеты, В.И. Ленин об этом писал: «...мы не намерены сделать наш орган простым складом разнообразных воззрений. Мы будем вести его, наоборот, в духе строго определенного направления. Это направление может быть выражено словом: марксизм...» (4, 358). Это же стремление звучит в «Письме к товарищам» (1904): «Мы выступаем открыто во имя воззрений и задач, давно уже в ряде брошюр изложенных перед всей партией. Мы боремся и будем бороться за выдержанное революционное направление...» (9, 105).

Необходимым условием победы социализма В.И. Ленин считал создание большевистской печати и книжного дела как могучего средства влияния на общественное сознание, средства формирования и распространения марксистского мировоззрения в широких массах трудящихся.

О значении, которое В.И. Ленин придавал печати, книге говорит и тот факт, что, разрабатывая план вооруженного восстания, вождь революции в числе объектов первостепенной важности, захват которых необходимо осуществить прежде всего, назвал «...Зимний дворец, и Генеральный Штаб, и станцию телефонов, и все крупные типографии...» (34, 282).

В начале XX в. именно печать и книжное дело были самым могучим и эффективным средством воздействия на широкие массы. Однако приходилось учитывать, что, по словам В.И. Ленина, «одно из самых больших зол и бедствий, которые остались нам от старого капиталистического общества, это полный разрыв книги с практикой жизни, ибо мы имели книги, где все было расписано в самом лучшем виде, и эти книги, в большинстве случаев, являлись самой отвратительной лицемерной ложью, которая лживо рисовала нам капиталистическое общество» (41, 302).

Главной целью книжной политики В.И. Ленин считал преодоление этого разрыва, раскрепощение всех познавательных, воспитательных, мировоззренческих, этических, эстетических возможностей печати, книги в социалистическом обществе, открыто стоящих на пролетарских классовых позициях, открыто отстаивающих интересы пролетариата.

В.И. Ленин сформулировал принцип коммунистической партийности, который стал руководящим при организации и дальнейшем развитии советского книжного дела. В статье «Партийная организация и партийная литература» В.И. Ленин дает общетеоретическое определение принципа коммунистической партийности как открытой борьбы за классовые интересы пролетариата, определение принципа коммунистической партийности литературы, печати, книги, книжного дела.

Из ленинского принципа коммунистической партийности литературы, печати, книги, книжного дела с необходимостью вытекает принцип народности, без которого невозможна связь книги, книжного дела с жизнью народа, с его коренными интересами.

В статье «Партийная организация и партийная литература» В.И. Ленин пишет о подлинно свободной литературе социалистического общества.

В.И. Ленин придавал огромное значение роли книги в социалистическом преобразовании общества и с первых же дней Советской власти принял непосредственное участие в создании системы советского книжного дела. Уже в следующую после взятия Зимнего дворца ночь В.И. Ленин произнес известные всем слова: «Книга - огромная сила. Тяга к ней в результате революции очень увеличится. Надо обеспечить читателя и большими читательскими залами, и подвижностью книги, которая должна сама доходить до читателя. Придется использовать для этого почту, устроить всякого рода формы передвижек. На всю громаду нашего народа, в котором количество грамотных станет расти, у нас, вероятно, станет не хватать книг, и если не сделать книгу летучей и не увеличить во много раз ее обращение, то у нас будет книжный голод».

Позднее А.В. Луначарский вспоминал также, что «...Владимир Ильич обращал сугубое внимание на все, что имеет отношение к книге. Его с первого дня переворота волновал вопрос о библиотеках и изданиях. В следующую после взятия Зимнего дворца ночь, часа в 4 или 5, он отвел меня в сторону и сказал: „Постарайтесь обратить в первую голову внимание на библиотеки. Надо заимствовать в передовых буржуазных странах все те формы широкого распространения библиотечных книг, которые там выработаны. Поскорее надо сделать книгу доступной массе“. И потом, как бы спохватившись, добавил: „Нашу книгу надо постараться бросить в возможно большем количестве и во все концы России“. Так что не о ликвидации безграмотности, как таковой, но о другом, не менее настоятельном вопросе народного просвещения заговорил со мною Владимир Ильич в первый день<...>, он заговорил со мной как раз о библиотеках и издательствах».

Приведенные выше высказывания В.И. Ленина послужили программой для практических действий, направленных на развитие также и советской науки о книге.

Необходимость партийного и государственного руководства книжным делом, его централизация и упорядочение в масштабах всей страны нашли отражение в ряде высказываний В.И. Ленина, во многих партийно-правительственных решениях и постановлениях, начиная с первых дней Октября и до настоящего времени.

Показательным для подтверждения ленинского понимания значения роли книги, книжного дела в революционном перевороте и начавшемся социалистическом строительстве является тот общеизвестный факт, что первыми декретами Советской власти были Декрет о мире, Декрет о земле, Декрет о печати. Все три подписаны В.И. Лениным 27 октября (по старому стилю) 1917 г.

Взявший в руки политическую власть пролетариат открыто ставил книгу на службу революции и социализму, подчеркивая и утверждая ее классовую сущность в классовом обществе. Декрет определил политику Советской власти на одном из самых острых участков классовой борьбы: «...буржуазная пресса есть одно из могущественнейших оружий буржуазии. Особенно в критический момент, когда новая власть, власть рабочих и крестьян, только упрочивается, невозможно было целиком оставить это оружие в руках врага, в то время как оно не менее опасно в такие минуты, чем бомбы и пулеметы».

Согласно декрету буржуазные газеты, ведущие активную контрреволюционную пропаганду, были закрыты. Типографии, принадлежавшие владельцам закрытых газет, передавались в руки рабоче-крестьянского правительства. Специальным Приказом Комиссариата народного просвещения 17 декабря 1917 г. был создан Технический Совет по управлению всеми национализированными типографиями.

Одновременно под контроль государства было взято производство и распределение бумаги. В.И. Ленин писал о необходимости и цели этого шага: «Государственная власть, в виде Советов, берет все типографии и всю бумагу и распределяет ее справедливо: на первом месте - государство, в интересах большинства народа<...> особенно большинства крестьян, которых веками мучили, забивали и отупляли помещики и капиталисты» (34, 212).

Экспроприация материальных средств книжного дела была закреплена законодательно в первой Советской конституции (1918). В статье 14 было записано: «В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы выражения своих мнений Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика уничтожает зависимость печати от капитала и предоставляет в руки рабочего класса и крестьянской бедноты все технические и материальные средства к изданию газет, брошюр, книг и всяких других произведений печати и обеспечивает их свободное распространение по всей стране».

В 1918 г. по результатам уже проделанной работы были приняты еще два государственных документа: постановление Совета Народных Комиссаров «Об организации полиграфического дела» (12 июля 1918 г.) и декрет «О распределении печатной бумаги» (19 ноября 1918 г.).

Национализация и централизация, происходившая в разные периоды в разных формах, - отличительная черта становления и развития советского книжного дела. Национализировались не только материально-технические средства печати, но и духовные богатства, которые становились достоянием всего народа.

Так, на основе «Декрета Центрального Исполнительного Комитета о Государственном издательстве» (11 января 1918 г.), согласно которому специально созданный Литературно-издательский отдел Наркомпроса приступил к подготовке и выпуску изданий русских классиков, был подготовлен список, состоявший из 50 имен отечественных дореволюционных писателей, чьи произведения объявлялись государственной собственностью, а их издание монополизировалось государством.

В этом декрете говорилось: «В первую очередь должно быть при этом поставлено дешевое народное издание русских классиков... Народные издания классиков должны поступать в продажу по себестоимости, если же средства позволят, то и распространяться по льготной цене или даже бесплатно через библиотеки, обслуживающие трудовую демократию».

Решающим этапом в создании единой государственной системы советского книгоиздания стало образование Госиздата РСФСР. «Положение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета о Государственном издательстве» было принято ВЦИК 20 мая 1919 г. В этом документе сказано, что Госиздат учреждается с целью создания в РСФСР «единого государственного аппарата печатного слова», что он образуется в результате объединения уже существовавших к этому времени издательства ВЦИК «Коммунист», издательства Комиссариата народного просвещения, Петроградского и Московского Советов, а также всех кооперативных организаций, что издательская деятельность всех народных комиссариатов подчиняется Госиздату и что он же контролирует и регулирует издательскую деятельность всех ученых и литературных обществ.

Первым шагом в организации системы книгораспространения было учреждение Центропечати (Центрального агентства Всероссийского Центрального Комитета Советов по снабжению и распространению произведений печати). Руководил Центропечатью соратник В.И. Лепнина В.Д. Бонч-Бруевич. Как говорилось в постановлении Президиума ВЦИК от 23 ноября 1918 г., «Центральное агентство Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета является государственным органом распространения и экспедирования всех выходящих в России изданий и снабжает произведениями печати все фронты, культурно-просветительные учреждения и почтово-телеграфные учреждения, ведает всеми железнодорожными киосками, открывает книжные магазины и городские киоски, организует подвижные вагоны-лавки, артели газетчиков и т.п.». Агентства Центропечати со складами, магазинами-распределителями, сетью киосков на железнодорожных станциях и в селах были организованы также на местах. По типу Центропечати вскоре были созданы Укрцентропечать и Туркцентропечать.

После образования Госиздата (1919), в апреле 1920 г., была создана Центральная учетно-распределительная комиссия, разделенная к концу месяца на две комиссии: а) Центральную учетную комиссию при Наркомпросе, которая разбирала, распределяла по библиотекам и культурно-просветительным учреждениям национализированные запасы изданий, и б) Центральную распределительную комиссию при Госиздате, которая распространяла вновь выходящие советские периодические и книжные издания.

Бесплатное распространение изданий по библиотекам и читальням позволило уже в первые годы Советской власти укомплектовать тысячи новых библиотек.

В.И. Ленин считал библиотеки наиболее соответствующей социализму формой обслуживания книгой трудящихся, формой продвижения книги в массы, средством организации внешкольного образования и подъема культурного уровня народа. Идейной основой социалистического библиотечного строительства стали многочисленные ленинские статьи и высказывания о роли и задачах библиотек при социализме. Первой такой работой В.И. Ленина, написанной после Великой Октябрьской социалистической революции в ноябре 1917 г., была записка «О задачах Публичной библиотеки в Петрограде» (35, 132-133). Она содержит, по сути дела, генеральный план социалистического преобразования массовых и научных библиотек на основе, их взаимодействия путем межбиблиотечного обмена, расширения круга деятельности научных библиотек, усиления их роли в библиотечной системе всей страны. При общем книжном голоде хорошо налаженный межбиблиотечный книгообмен позволял повысить оборачиваемость книги, сделать ее более подвижной и мобильной. Слова В.И. Ленина, которыми начинается эта записка: «Чтобы разумно, осмысленно, успешно участвовать в революции, надо учиться», определяют место и задачи библиотек в системе народного образования и книжного дела, роль книги в социалистическом обществе как средства формирования коммунистического мировоззрения. Государственное руководство библиотечной системой в масштабах всей страны было закреплено Декретом Совнаркома РСФСР «О централизации библиотечного дела в РСФСР» (3 ноября 1920 г.).

Начало создания советской системы государс