Его позыв к сравниванию, уравниванию, его волю к нейтральности и

объективности, его волю ко всякому "sine ira et studio": наверное, уже стало

Ясно, что в течение долгого времени все они противились самопервейшим

Требованиям морали и совести? (не говоря уже о разумности вообще, которую

еще Лютер любил величать: "Госпожа Умница, умная девка"). Наверное, уже

Поняли, что философ, осознай он самого себя, вынужден был бы чувствовать

себя без обиняков как воплощенное "nitimur in vetitum" - и, стало быть,

остерегался бы "чувствовать себя", осознавать себя?.. Не иначе, как было

сказано, обстоит дело со всеми хорошими вещами, которыми мы нынче гордимся;

Даже еще и по мерке древних греков, все наше современное бытие, коль скоро

Оно есть не слабость, а сила и сознание силы, выглядит сплошной hybris и

Безбожием: ибо вещи, как раз противоположные тем, кои мы нынче почитаем, в

Течение самого продолжительного времени имели на своей стороне совесть и

Охранялись Богом. Hybris нынче - вся наша установка по отношению к природе,

Наше насилие над природой с помощью машин и столь бесцеремонной

Изобретательности техников и инженеров; hybris - наша установка по отношению

К Богу, я хочу сказать, к какому-то мнимому пауку конечной цели и

Нравственности, притаившемуся за великой паутинно-рыболовной сетью

Причинности, - мы вправе были бы сказать, подобно Карлу Смелому в самый

разгар битвы с Людовиком Одиннадцатым: "je combats l'universelle araignee";

Hybris - наша установка по отношению к нам самим, ибо мы производим над

Собою такие эксперименты, каких не позволили бы себе ни над одним животным,

Вспарывая забавы и любопытства ради собственную душу при живом теле; что

толку нам еще в "спасении" души! Затем мы сами лечим себя: болезнь

Поучительна, мы и не сомневаемся в этом, поучительнее самого здоровья -

Болезнетворцы кажутся нам нынче даже более насущными, нежели какие угодно

знахари и "спасители". Мы нынче сами насилуем себя, никакого сомнения, мы,

Щелкунчики души, мы, вопрошатели, сами достойные вопроса, как если бы жизнь

Была не чем иным, как щелканием орехов; оттого-то и должны мы с каждым днем

Неотвратимо делаться все более достойными вопроса, все более достойными

задавать вопросы, оттого-то, быть может, и более достойными - жизни!.. Все

Хорошие вещи были некогда дурными вещами; из каждого первородного греха

Вышла какая-то первородная добродетель. Брак, например, долгое время

Выглядел прегрешением против права общины; некогда платили штраф за столь

Нескромную потребность присвоить себе женщину (сюда относится, например, jus