Обзор историографии

Борьба норманизма и антинорманизма началась в 18 веке и продолжается до сих пор. Вопрос о происхождении русского народа и имени Русь, о влиянии варягов на Русь и о их роли в создании Древнерусского государства был одним из самых острых вопросов в историографии 18, 19 и, особенно, 20 веков. Поэтому трудов, посвященных борьбе антинорманистов и норманистов, в частности «великому борению» Михайло Ломоносова с Миллером, очень много. Для данного доклада мною были использованы лишь некоторые из них.

Важной работой, посвященной противостоянию норманистов и антинорманистов, является работа археолога Л.С. Клейна «Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон»[4]. В ней изложена трехвековая история спора об этнической принадлежности варягов и их роли в истории Древней Руси, подробно изложены аргументы обоих сторон и описаны 3 публичные дискуссии (Ломоносов-Миллер, Погодин-Костомаров, Клейн-Шаскольский), ставшие вехами в истории варяжского вопроса. Одна из них, наиболее интересная в рамках выбранной темы доклада, дискуссия Ломоносова и Миллера. Самого Клейна часто называли ведущим российским норманистом, однако на деле же ученый придерживался мысли, что норманнской теории нет, норманизм не существует и никогда не существовал как научная концепция. А вот антинорманизм существует, но, прежде всего, как идеологическая платформа, основанная на комплексе неполноценности. В советское время признание участия норманнов в строительстве российского государства считалось антипатриотической, опасной и вредной теорией, поэтому книга, написанная еще в 1960 году, была издана только в XXI веке. В своём труде «Спор о варягах» Клейн не привёл новых аргументов в поддержку той или иной стороны, вместо этого он изложил детально аргументацию обеих сторон, стараясь взвесить эти аргументы и показать их компетентность или некомпетентность.

Для работы над докладом мною также был использован труд Шапиро А.Л., известного советского историка и историографа, «Историография с древнейших времен по XVIII век», которые представляет из себя сборник лекций. Противостоянию Ломоносова норманской теории Шапиро отводит целый раздел: 11-ю лекцию под названием «М.В. Ломоносов и его борьба с норманской теорией. Г.Ф. Миллер»[5]. Шапиро освещает дискуссию Ломоносова и Миллера, приводит аргументы одно и второго и четко обозначает те противоречивые вопросы, в которых не сходились эти два ученых, а впоследствии и все их последователи:

1) этническое происхождение варягов

2) роль норманнов в становлении русской государственности

3) происхождение название Русь

4) культурное влияние скандинавов на славян.

Эти труды были выделены мной в отдельный блок, так как, на мой взгляд, их не стоит относить ни к течению норманизма, ни к антинорманизму, напротив, авторы стараются абстрагироваться от «ярлыков» и объективно оценить суть обеих теорий.

Следующий блок – труды авторов, придерживающихся позиций антинорманистов. Здесь наиболее важной работой является книга Фомина В.В, российского историка и историографа, исследователя начальных этапов истории Древней Руси, «Начальная история Руси»[6]. Она посвящена вопросу о начале Руси и о истоках российской государственности. Фомин на основе имеющихся источников (историографических, нумизматических, лингвистических) и материалах историографии показал несостоятельность норманской теории, которая, по его мнению, была порождена шведскими сочинителями XVIII в. по политическим причинам. Фомин пишет, что «именно высочайший профессионализм Ломоносова как исторического деятеля, владение в совершенстве методами научного познания и вместе с тем глубокое проникновение в проблематику варяжского вопроса <…> позволила ему увидеть принципиальную ущербность норманской теории». Особую роль в становлении Древней Руси Фомин приписывает выходцам из славенских Русий Подонья, Поднепровья, Подунавья и Балтийского Поморья. Книга была выпущена в 2008 г. издательством «Русская панорама» и предназначена для студентов исторического факультета и преподавателей истории.

Интересовался варяжским вопросом и польский ученый-славист Хенрик Ловмяньский. В 1985 г. переводчиком Бычковой М. Е. с польского на русский была переведена его работа «Русь и норманны»[7]. Она основывалась на написанном им в 1957 г. труде «Проблема роли норманнов в возникновении славянских государств». Ловмяньский пишет о том, что норманская теория значительно преувеличивает роль варягов в генезисе русской государственности. В частности, он утверждает, что завоевание, покорение и окультуривание одного народа другим возможно только при условии наличия у последнего преимуществ в развитии, которых ученый не видит у варягов. Обе стороны (славяне и норманны), по мнению польского исследователя, к IX в. находились примерно на одной ступени развития, возможно даже, что восточные славяне опередили скандинавов как в политической организации, так и в культуре. Также, в одной из глав, Ловмяньский довольно подробно рассматривает проблему происхождения и значения названия Русь. Он опровергает доводы основателей и последователей норманизма о скандинавских корнях названия и их схему Roslagen (или ему подобное) – Ruotsi – русь, говоря о том, что нет никаких источников (ни достоверных письменных, ни топонимических), которые бы указывали на то, что варяги-шведы выступали под названием Ruotsi.

Освещает борьбу Ломоносова и норманистов и Лебедев Е. в работе «Ломоносов»[8], которая достаточно подробно рассказывает о жизни ученого и о его научной деятельности. Так, II глава IV раздела посвящена Ломоносову-историку, в частности Лебедев рассказывает о спорах по поводу диссертации Миллера.

Для ознакомления с течением антинорманизма после Ломоносова мною был выбран труд «Сборник русского исторического общества. Том 8. Антинорманизм»[9], в котором собраны статьи таких ученых, как: Сахаров А.Н., Фомин В.В., Рапов О.М. и многих других. Основная идея труда – критика норманистской версии проихождения русской государственности. Здесь приводятся доводы о несостоятельности теории, у истоков которой стояли Байер, Миллер и Шлецер. Данный труд был для меня интересен с точки зрения того, насколько прижились идеи Ломоносова, который первый критично высказался о теории норманистов.

Варяжский вопрос особенно остро стоял в советской историографии в середине XX века. Это третий блок – норманизм в советской историографии. Одним из осветителей варяжского вопроса в то время был Мавродин В.В. В 1949 г. он в Ленинграде зачитал публичную лекцию «Борьба с норманизмом в русской исторической науке», к стенограмме которой я и прибегла в ходе работы с докладом[10]. Мавродин достаточно подробно разбирает историю споров антинорманистов и норманистов на протяжении веков. Надо сразу отметить, что Мавродин причислял себя к противникам норманской теории, поэтому в работе в основном расписывают ее недостатки и восхваляется работа антинорманистов. Ученый пишет о вредноносности норманской теории: «Политический вред "норманской теории" состоит в том, что она, в разительном противоречии с историческими фактами, отрицает способность славянских народов создать собственными силами самостоятельное государство, утверждая, что это могли сделать только пришлые, "более культурные" народы Европы»[11]. При работе с данной статьей нужно помнить о времени ее создания и об особенностях исторической науки того периода.

Наконец, варяжскому вопросу уделяется много внимания и в периодических изданиях. Так, российский исторический журнал «Родина» за сентябрь 2012 года в честь 1150-летия российской государственности полностью посвящен становлению древнерусского государства. В частности, меня заинтересовала статья Петрухина В. «Кто и зачем призвал варягов?»[12], в которой автор, ссылаясь на источники и на историографию, пытается найти ответ на вопрос, поставленный в названии статьи. Петрухин отмечает, что политическая консолидация варягов и славян была предопределена общностью дела: торговлей. Так, норманны в VIII в. обратились на Восток, в частности был открыт путь на рынки Багдада. А славяне выступали мастерами посреднических транспортных операций. Именно поэтому 2-м народам удалось достичь консенсуса в политической сфере, имеется в виду установление ряда Новгорода с Рюриком. Автор обращает внимание также и на этимологию названия Русь: опираясь на летописи, Петрухин соглашается, что «от варяг повелась Русская земля», отмечая, что оно было принято славянами, так как не несло в себе негативной семантики племенных противопоставлений. Итак, именно на эти работы я буду опираться при написании доклада, но не в качестве основных источников, а в качестве дополнения к трудам Ломоносова и Миллера.