Глава десятая

- Прекрасная идея, - сказал Иоганн. – Но не сейчас. Согласись, Табуретовичу тоже надо прийти в чувство. Пусть несколько деньков поживёт у моря. А там и видно будет.

- Но… Колокольчик, - начал было Трик-Трак.

- Колокольчики мои, цветики степные, - послышалось в эту минуту пение осла Гармошкина, который заявился к Иоганну в гости. В лапах он держал газету.

- Ну что, какие новости, Гармошкин? – спросил Иоганн.

- А никаких, - пробурчал Осёл. – В газете пишут одну муру. Раньше, понимаете ли, писали обо всяких новостях деловых. А теперь – стишки про любовь.

- Какие стишки? – не понял Трик-Трак.

- А вот читайте, - зевнул осёл и протянул кузнечику газету.

На газетном листе, свеженапечатанными большими буквами было выведено такое вот стихотворение:

«Я влюблён в стрекозу Кампанеллу.

И она, знаю, любит меня!

И любовь наша – в этом всё дело –

Всё сильнее – да – день ото дня!

С Кампанеллой мы вместе гуляем

И встречаем с ней вместе рассвет.

Над цветами и садом порхаем –

И порхать будем вместе сто лет.

И ещё, вам скажу по секрету,

Что на счастье, а не на беду

Скоро свадьбу мы с нею отметим

На Никитском красивом пруду.

Будем с ней пировать, веселиться,

Поедать целый день виноград.

Здорово в Кампанеллу влюбиться!!!

(автор – Я. Стрекозёл Арарат)

Когда наш бедный кузнечик это прочитал, его бедная кузнечья душа перевернулась. Значит он – маленький добрый Трик-Трак – целый год её ждал, о ней мечтал, каждое утро просыпался с мыслью о ней и засыпал тоже. А она… А она, оказывается, давным-давно счастлива!!! И он, загадочный Стрекозёл Арарат, уже давно с ней вместе!

- Да, друг, - вздохнул Иоганн сочувственно. – Оказывается, у Кампанеллы уже есть счастливый поклонник.

- Ну, так я и знал, что вы сейчас начнёте жевать сопли – пробурчал Гармошкин и пошёл себе дальше.

А кузнечику в этот миг вдруг невероятно захотелось раскрыть секрет, как же всё-таки плачут кузнечики.

«Стрекозёл Арарат», - перечитывал он строки стихотворения. – Наверно, он невероятно красивый.

И тут вдруг Трик-Трак встрепенулся. Арарат, безусловно, красивый. Но ведь и он не хуже его. Антарктиду кто открыл? Он! Победил свою болезнь путешествием кто? Он. И Арарата тоже он победит. Подумайте сами: ведь свадьбы ещё не было! А раз не было – значит, и не будет. Вернее, почему не будет? Будет. Только не с Араратом, а с ним, с Трик-Траком!

Он её сегодня же найдёт – где угодно, хоть на земле, хоть под землёй, хоть на другой планете, хоть на другой галактике – и моментально очарует. Да что очарует – с ума сведёт!

- Пока, Иоганн! Пока, Гармошкин! – застрекотал Трик-Трак. – Ждите меня очень-очень скоро с Кампанеллой.

- Трик-Трак, будь осторожен, - скорее, для виду, предупредил вдогонку Иоганн. На самом деле, ему очень понравилось такое поведение кузнечика. Вот она, его школа!

Кузнечик ничего не слышал. Он скакал просто как сумасшедший, сам не зная куда. Скакал по городу: по дорожкам, по тропинкам, заборам, машинам, газонам, по лужам, скакал до тех пор, пока всё-таки не выдохся.

Он присел на горячую крышу дома.

- Всё-таки, надо сначала одуматься, - сказал сам себе Трик-Трак. – А вернее – составить план действия.

План действий возник у нашего героя моментально: он состоял всего из двух пунктов. Пункт первый – разыскать Кампанеллу. И пункт второй – всё остальное. Однако, составив такой прекрасный и конкретный план, наш герой ещё больше приуныл.

- Кажется, пункт два даже проще, чем пункт один, - сказал, почесав затылок, Трик-Трак.

Впрочем, в эту минуту в нём снова заговорил Иоганн Страус.

- Только что я хотел лететь в Геленждик и искать там Сердита Табуретовича, - бодро сказал кузнечик. – А теперь беспокоюсь, что не разыщу стрекозу Кампанеллу в знакомом мне городе. Где её теперь искать? – рассуждал наш герой дальше. - Ну конечно, на Никитском пруду. Раз они там собираются отмечать свадьбу – значит, они там и гуляют.

В эту минуту рядом послышалось весёлое чириканье. Это был взъерошенный, совсем крохотный воробей.

- Так, какими же новостями меня порадует двадцать пятая крыша? – весело просвистел он, присаживаясь рядом с Трик-Траком.

- В смысле? – не понял кузнечик. – И почему эта крыша – двадцать пятая?

- Потому что «потому» оканчивается на «у»,- находчиво сказал воробей. – Итак, рассказывай мне что-нибудь интересное. И поскорее. Двадцать пятая крыша всегда меня какими-то приятными сюрпризами удивляет.

И тут Трик-Трак, сам того не ожидая, вдруг рассказал незнакомому воробью всё: про то, как он год назад повстречал Кампанеллу: как долго её ждал, а сегодня вот получил газету с таким вот стихотворением. Воробей слушал его внимательно, не перебивая. Он, казалось, был очень тронут таким рассказом.

- Да, - сказал он, наконец, после минутного молчания. – Такой истории я не слышал ещё ни на пятой, ни на семнадцатой, ни на двадцать третьей крыше. Но где находятся Никитские пруды – знаю. И дорогу туда могу тебе показать.

- Правда? – обрадовался Трик-Трак и тут же добавил: - А где написано, что эта крыша – двадцать пятая?

- Нигде, - как ни странно, ответил воробей. – Я сам это придумал. Крыш, на которые я прилетаю, ровно тридцать три. Это самые разные крыши, совершенно не похожие друг на друга. Скажем, крыша номер пять – это крыша совсем маленького заброшенного домика на окраине города, покрытая мхом. Крыша номер восемнадцать – это крыша современного пятиэтажного дома, вся уставленная тарелками спутникового телевидения. Что касается номера двадцать шесть - то это и вовсе крыша собачьей конуры Бобика. И когда у меня выдаётся выходной день, я люблю летать в любом порядке с крыши на крышу – и везде меня ждут новые знакомства. Новые истории. Новые запахи. Новые звуки. Новые секунды, наполненные чем-то весёлым, необычным, острым… таким, что даже словами не получается описать.

- Оригинально, - задумался Трик-Трак. – И ты… целый день вот так туда-сюда, с крыши на крышу?

- Да, - рассмеялся воробей. – Это у меня называется игрой в тридцать три удовольствия. И каждое удовольствие приятно мне по-своему.

- В таком случае, мою жизнь тоже можно назвать игрой в тридцать три удовольствия, - сказал кузнечик. – Я в точности так же прыгаю.

- Тоже по крышам? – удивился воробей.

- Нет. То по зоопарку, то по машинам, то по тротуару. А однажды было дело – по Антарктиде прыгал. Вот и пропрыгал своё счастье, - вздохнул Трик-Трак. – Кампанелла с другим.

- Но ведь игра ещё не закончена, - возразил воробей. – Летим скорее к Никитскому пруду. То есть… ой, а я и забыл совсем, что ты не птица и у тебя крыльев нет.

- А я полечу у тебя на спине, - моментально ответил кузнечик.

- На моей спине? – удивился такому предложению воробей. – А ты не свалишься вниз?

- Не волнуйся, у меня уже есть опыт, - нашёлся, что ответить, Трик-Трак. – Я уже однажды летал вот так вот. Верхом. Только на попугае, который любил меня на себе катать.

- В таком случае – летим!

И они взлетели. Спина у воробья была, конечно, не такая широкая и просторная, как у Дуная. Но зато она была очень пушистая: не случайно воробей был такой взъерошенный.

Трик-Трак снова любовался городом с высоты птичьего полёта. Он думал о Кампанелле, но уже без такого волнения, с которым он ускакал час назад из зоопарка.

«Полезно всё-таки хоть иногда излить душу первому встречному», - подумал кузнечик.

- А вот и Никитский пруд, - сказал воробей, показывая крылом вниз.

Там, среди плакучих ив, расположился, словно зеркало, круглый-круглый пруд. На нём плавали лебеди и утки. А посредине пруда стояли сказочные домики. Специально для них.

- Приземлимся на такой домик? – спросил воробей.

Они спустились.

- Ах да, - спохватился он. – Я же совсем забыл тебя спросить: как тебя зовут?

- Трик-Трак, - беззаботно ответил кузнечик. – А тебя?

- Меня – Лев, - весело прочирикал воробей. И принялся чистить пёрышки.

Переходите к главе 17, из которой вы узнаете, почему воробей получил такое имя, как проходит показ мод у насекомых и, главное, как оказывать первую, вторую, третью и четвёртую медицинскую помощь