Книга вторая. Главкон. Скажи-ка мне, представляется ли тебе благом то, что для насприемлемо не ради его последствий

Главкон. Скажи-ка мне, представляется ли тебе благом то, что для насприемлемо не ради его последствий, но ценно само по себе? Вроде как,например, радость или какие-нибудь безобидные удовольствия - они вдальнейшем ни к чему, но они веселят человека. - К какому же виду благ ты относишь справедливость? - Я-то полагаю, что к самому прекрасному, который и сам по себе, и посвоим последствиям должен быть ценен человеку, если тот стремится к счастью. - А большинство держится иного взгляда и относит ее к виду тягостному,которому можно предаваться только за вознаграждение, ради уважения и славы,сама же она по себе будто бы настолько трудна, что лучше ее избегать. - Фрасимах, по-моему, слишком скоро поддался, словно змея, твоемузаговору, а я все еще не удовлетворен твоим доказательством как той, так идругой стороны вопроса. Я желаю услышать, что же такое справедливость инесправедливость и какое они имеют значение, когда сами по себе содержатся вдуше человека; а что касается вознаграждения и последствий, это мы оставим встороне. Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпетьее - плохо. Однако, когда терпишь несправедливость, в этом гораздо большеплохого, чем бывает хорошего, когда ее творишь. Поэтому, когда люди отведалии того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали отнесправедливости, тогда они... нашли целесообразным договориться друг сдругом, чтобы и не творить несправедливость, и не страдать от нее. Отсюдавзяло свое начало законодательство и взаимный договор. Установления закона иполучили имя законных и справедливых - вот каково происхождение и сущностьсправедливости. Таким образом, она занимает среднее место - ведь творитьнесправедливость, оставаясь притом безнаказанным, это всего лучше, а терпетьнесправедливость, когда ты не в силах отплатить, - всего хуже.Справедливость же лежит посередине между этими крайностями, и этимприходится довольствоваться, но не потому, что она благо, а потому, что людиценят ее из-за своей собственной неспособности творить несправедливость.Никому из тех, кто в силах творить несправедливость, то есть кто доподлинномуж, не придет в голову заключать договоры о недопустимости творить илииспытывать несправедливость - разве что он сойдет с ума. Такова, Сократ, -или примерно такова - природа справедливости, и вот из-за чего онапоявилась, согласно этому рассуждению. А что соблюдающие справедливость соблюдают ее из-за бессилия творитьнесправедливость, а не по доброй воле, это мы всего легче заметим, еслимысленно сделаем вот что: дадим полную волю любому человеку, каксправедливому, так и несправедливому, творить все, что ему угодно, и затемпонаблюдаем, куда его поведут его влечения. Мы поймаем справедливогочеловека с поличным: он готов пойти точно на то же самое, что инесправедливый, - причина тут в своекорыстии, к которому как к благу,стремится любая природа, и только с помощью закона, насильственно еезаставляют соблюдать надлежащую меру. Вот это и следует признать сильнейшим доказательством того, что никтоне бывает справедливым по своей воле, но лишь по принуждению, раз каждыйчеловек не считает справедливость самое по себе благом, и, где только всостоянии поступать несправедливо, он так и поступает. Ведь всякий человекпро себя считает несправедливость гораздо более выгодной, чемсправедливость... Если человек, овладевший такою властью, не пожелаеткогда-либо поступить несправедливо и не притронется к чужому имуществу, онвсем, кто это заметит, покажется в высшей степени жалким и неразумным, хотялюди и станут притворно хвалить его друг перед другом - из опасения, как бысамим не пострадать. Вот как обстоит дело. - Адимант. И отцы, когда говорят и внушают своим сыновьям, что надо бытьсправедливыми, и все, кто о ком-либо имеет попечение, одобряют не самоесправедливость, а зависящую от нее добрую славу, что бы тому, кто считаетсясправедливым, достались и государственные должности, и выгоды в браке, тоесть все то, о чем сейчас упоминал Главкон, говоря о человеке, пользующемсядоброй славой, хотя и несправедливым. Более того, эти люди ссылаются и надругие преимущества доброй славы. Они говорят, что те, кто добилсяблагосклонности богов, получают от них блага, которые, как они считают, богидаруют людям благочестивым А согласно другим учениям, награды, даруемые богами, распространяютсяеще дальше: после человека благочестивого и верного клятвам останутся детиего детей и все его потомство. Вот за что - и за другие вещи в этом же роде- восхваляют они справедливость. А людей нечестивых и неправедных онипогружают в какую-то трясину в Аиде и заставляют носить решетом воду. Все в один голос твердят, что рассудительность и справедливость - нечтопрекрасное, однако в то же время тягостное и трудное, а быть разнузданным инесправедливым приятно и легко и только из-за общего мнения и закона этосчитается постыдным. Говорят, что несправедливые поступки по большей частицелесообразнее справедливых: люди легко склоняются к тому, чтобы и вобщественной жизни, и в частном быту считать счастливыми и уважать негодяев,если те богаты и вообще влиятельны, и не во что не ставить и презиратькаких-нибудь немощных бедняков, пусть даже и признавая, что они лучшебогачей. Из всего этого наиболее удивительны те взгляды, которые высказываютотносительно богов и добродетели, - будто бы и боги уделяют несчастье иплохую жизнь многим хорошим людям, а противоположным - и противоположнуюучасть. Нищенствующие прорицатели околачиваются у дверей богачей, уверяя,будто обладают полученной от богов способностью жертвоприношениями изаклинаниями загладить тяготеющий на ком-либо или на его предках проступок,причем это будет сделано приятным образом среди празднеств....Они уверяют,что с помощью каких-то заклятий и узелков они склоняют богов себе на службу.- И сколько же такой всякой всячины, дорогой Сократ, утверждаетсяотносительно добродетели и порочности и о том, как они расцениваются у людейи у богов! Что же под впечатлением всего этого делать, скажем мы, душамюношей?... По всей вероятности, юноша задаст самому себе вопрос наподобиеПиндара: Правдой ли взойти мне на вышнюю крепость Или обманом и кривдой - и под их защитой провести жизнь? Судя по этимрассказам, если я справедлив, а меня таковым не считают, пользы мне отэтого, как уверяют, не будет никакой, одни только тяготы и явный ущерб. Адля человека несправедливого, но снискавшего себе славу справедливого жизнь,как утверждают, чудесна. Но, скажет кто-нибудь, нелегко все время скрыватьсвою порочность. Да ведь и все великое без труда не дается, ответим мы ему.Тем не менее, если мы стремимся к благополучию, приходится идти по томупути, которым ведут нас эти рассуждения. Чтобы это осталось тайной, мысоставим союзы и общества; существуют же наставники в искусстве убеждать, отних можно заимствовать судейскую премудрость и умение действовать в народныхсобраниях; таким образом, мы будем прибегать то к убеждению, то к насилию,так чтобы всегда брать верх и не подвергаться наказанию. Но, скажут нам, от богов-то невозможно ни утаиться, ни применить к нимнасилие. Тогда, если боги не существуют или если они нисколько не заботятсяо человеческих делах, то и нам нечего заботиться о том, чтобы от нихутаиться. Если же боги существуют... то следует сначала поступитьнесправедливо, а затем принести жертвы богам за свои несправедливыестяжания. Ведь, придерживаясь справедливости, мы, правда, не будем наказаныбогами, но зато лишимся выгоды, которую нам могла бы принестинесправедливость. Придерживаться же несправедливости нам выгодно, а чтокасается наших преступлений и ошибок, так мы настойчивой мольбой переубедимбогов и избавимся от наказания. - На каком еще основании выбрали бы мы себе справедливость вместо крайнейнесправедливости. Ведь если мы владеем несправедливостью в сочетании спритворной благопристойностью, наши действия будут согласны с разумом предлицом как богов, так и людей и при нашей жизни и после кончины - вот взгляд,выражаемый большинством выдающихся людей. После всего сказанного есть ликакая-нибудь возможность, Сократ, чтобы человек, одаренный душевной ителесной силой, обладающий богатством и родовитый, пожелал уважатьсправедливость, а не рассмеялся бы, слыша, как ее превозносят? Да и тот, ктоможет опровергнуть все, что мы теперь сказали, и кто вполне убежден, чтосамое лучшее - это справедливость, даже он будет очень склонен извинитьлюдей несправедливых и отнестись к ним без гнева, сознавая, что возмущатьсянесправедливостью может лишь человек, божественный по природе, ивоздерживаться от нее может лишь человек, обладающий знанием, а вообще-тоникто не придерживается справедливости по доброй воле: всякий осуждаетнесправедливость из-за своей робости, старости или какой-либо иной немощи,то есть потому, что он просто не в состоянии ее совершать. Ясно, что этотак. Ведь из таких людей первый, кто только войдет в силу, первым же ипоступает несправедливо, насколько способен. Сколько бы всех вас ни было, признающих себя почитателямисправедливости, никто, начиная от первых героев... никогда не порицалнесправедливость и не восхвалял справедливость иначе как за вытекающие изних славу, почести и дары. А самое справедливость или несправедливость, ихдействие в душе того, кто ими обладает, хотя бы это таилось и от богов, и отлюдей, еще никто никогда не подвергал достаточному разбору ни в стихах, нипросто в разговорах, и никто не говорил, что несправедливость - этовеличайшее зло, какое только может в себе содержать душа, а справедливость -величайшее благо. Так вот ты в своем ответе и покажи нам не только, что справедливостьлучше несправедливости, но и какое действие производит в человекеприсутствие той или другой самой по себе - зло или благо. Мнений же осправедливости и несправедливости не касайся, как это и советовал Главкон.... Получится, что ты советуешь несправедливому человеку таиться исоглашаешься с Фрасимахом, что справедливость - благо другого, что онапригодна сильнейшему, для которого пригодна и целесообразна собственнаянесправедливость, слабейшему не нужная. Раз ты признал, что справедливостьотносится к величайшим благам, которыми стоит обладать и ради проистекающихотсюда последствий, и еще более ради них самих, - каковы зрение, слух,разум, здоровье и разные другие блага, подлинные по самом своей природе, ане по мнению людей, - то вот эту сторону справедливости ты и отметьпохвалой, скажи, что она сама по себе помогает человеку, если он еепридерживается, несправедливость же, напротив, вредит. А хвалить то, чтосправедливость вознаграждается деньгами и славой, ты предоставь другим. Сократ. - Если мы мысленно представим возникающее государство, тоувидим там зачатки справедливости и несправедливости, не так ли? Государство возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не можетудовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается. Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого дляудовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многиелюди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь:такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правдали?... Так давай же займемся мысленно построением государства с самого начала.Как видно, его создают наши потребности. Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если ихпроизведение хорошо, мы допустим его, если же нет - отвергнем. Мы уговоримвоспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с ихпомощью формировать души детей скорее, чем их тела - руками. А большинствомифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить. Значит, и бог, раз он благ, не может быть причиной всего, вопрекиутверждению большинства. Он причина лишь немногих вещей, созданных им длялюдей, а ко многому он не имеет отношения: ведь у нас гораздо меньшехорошего, чем плохого. Причиной блага нельзя считать никого другого, но длязла надо искать какие-то другие причины, только не бога. Но когда говорят, что бог, будучи благим, становится для кого-нибудьисточником зла, с этим всячески надо бороться: никто - ни юноша, нивзрослый, если он стремится к законности в нашем государстве, - не должен ниговорить об этом, ни слушать ни в стихотворном, ни в прозаическом изложении,потому что такое утверждение нечестиво, не полезно нам и противоречит самомусебе....Водить свою душу в обман относительно действитель- ности, оставлятьее в заблуждении и самому быть невежественным и проникнутым ложью - это нидля кого не приемлемо: здесь всем крайне ненавистна ложь.... А словесная ложь - это уже воспроизведение душевного состояния,последующее его отображение... Значит, любому божественному началу ложь чужда.... Значит, бог - это нечто вполне простое и правдивое и на деле, и вслове; он и сам не изменяется и других не вводит в заблуждение ни на словах,ни посылая знамения - ни наяву, ни во сне.......Боги не колдуны, чтобы изменять свой вид и вводить нас в обмансловом или делом.