Волевая регуляция и волевое усилие (самомобилизация)

6.1. ВОЛЕВАЯ РЕГУЛЯЦИЯ И "СИЛА ВОЛИ"

Как уже говорилось, волевая регуляция является частным видом произвольного управления и характеризуется использованием значительных волевых усилий, направленных на преодоление препятствий и трудностей, т.е. является механизмом самомобилизации.
Часто суждение о наличии или отсутствии волевой регуляции (волевого поведения) выносят на основании достигаемых человеком результатов. Однако можно изо всех сил стараться преодолевать трудность, но не преодолеть ее. В этом случае неправомерно делать заключение об отсутствии волевого поведения (волевой регуляции), как это допускает М.С. Неймарк. Она, например, пишет: "Конечно, не всегда человеку удается овладеть своими мотивационными тенденциями и урегулировать их в должном направлении, тогда волевое поведение не осуществляется" (1973, с. 254). Но ведь человек старался преодолеть затруднение, прилагал дополнительные волевые усилия, почему же его поведение было не волевым?
В обыденном употреблении понятие "волевая регуляция" (воля) отождествляется с представлением о "силе воли". В связи с этим принято делить людей на волевых и безвольных. Такой обобщенный подход к оценке "силы воли" человека вряд ли оправдан, так как он слишком упрощает реальную картину. К сожалению, приходится встречаться с методиками определения "силы воли" как целостного, интегрального психического феномена - так, например, Р.С. Немовым (1995, с. 450) приводится "тест на силу воли", который к тому же по содержанию задаваемых вопросов не имеет отношения к "силе воли".
Конкретное содержание волевой регуляции ("силы воли") понимается психологами по-разному.
"Сила воли" как сила мотива. Волевая активность человека определяется силой мотива (потребности), так как последняя влияет на степень проявления волевого усилия: если я очень хочу достичь цели, то я буду проявлять и более интенсивное, и более длительное волевое усилие. Поэтому нередко силу воли подменяют силой мотива: раз хочу, значит делаю. Так, Ю.Ю. Палайма (1973) считает, что "сила воли" - это, по существу, сила мотива и что человек сильной воли - это прежде всего человек сильной мотивации поведения. Однако эта формула не подходит для случаев, когда человек очень хочет, но не делает, или когда очень не хочет, но все же делает. Также и при запрете, когда проявляется тормозная функция воли: чем больше желание, тем большую "силу воли" нужно проявить, чтобы сдержать свое побуждение, направленное на удовлетворение потребности. Поэтому именно имеющийся у человека механизм волевой регуляции, "сила воли", определяет большие или меньшие возможности реализации хотения.
"Сила воли" как борьба мотивов. Часто силу воли сводят лишь к "борьбе мотивов", которая является одним из внутренних препятствий для деятельности (к числу таковых К.Н. Корнилов относил также усталость, страх, ложный стыд, ложное самолюбие, желание развлечься, нежелание предпринимать волевое усилие, напрягаться, силу привычки). По этому поводу В.А. Крутецкий пишет, что "истинно волевой человек - тот, кто даже не колеблется между чувством долга и противоречащими долгу побуждениями" (1976, с. 34). Между тем имеется много ситуаций, когда выбора того или иного альтернативного решения не требуется, а волевая регуляция необходима, так как на пути к достижению цели встречаются различные препятствия, трудности. В таких ситуациях потребность (желание) сохраняется, но сопутствующей ей энергии для преодоления возникших затруднений и достижения цели не хватает и требуется включение волевого механизма для усиления энергетики действия. Именно необходимость усиления энергетики рассматривается рядом психологов как доказательство несводимости воли к мотивам. Однако так думают не все. Предлагаются и другие объяснения механизмов усиления волевых побуждений.
Изменение смысла действия. В.А. Иванников считает, что усилителем побуждений, как правило, является изменение смысла действия. В качестве примера он приводит описание известной революционеркой Верой Фигнер своего пребывания в тюрьме, где революционеров заставляли выполнять бессмысленную работу. Она пишет, что, придав этой работе смысл борьбы с царизмом, заключенные избавились от тяготившего их чувства уныния. Однако этот пример не доказывает, что у них усилилось побуждение выполнять эту работу более интенсивно, качественно. Просто эта работа стала для них субъективно менее неприятной.
Несмотря на то что пример, приведенный В.А. Иванниковым, нельзя назвать удачным, следует все же согласиться, что, действительно, придавая той или иной деятельности определенный смысл (привязывая деятельность к имеющейся у человека потребности), изменяя смысл действия, т.е. значимость той или иной потребности и цели, можно изменить и силу мотива (как, например, это сделал в одном фильме заведующий детским садом, который побудил детей с энтузиазмом есть за завтраком кашу, от которой они вначале отказались, предложив им представить себя космонавтами).
Однако известно, что сила мотива меняется не только при изменении смысла деятельности, но и под влиянием эмоций. Очевидно, что изменение смысла действия может изменить и картину эмоциональных переживаний (В.К. Калин, 1989).
Включение в регуляцию эмоций. Некоторые психологи полагают, что мобилизация (дополнительная энергетизация) осуществляется за счет эмоции, возникающей, при наличии препятствия, как реакция на рассогласование "надо - не могу", "не хочу, но надо". В ряде случаев это действительно так и есть. Однако при этом не следует волевое усилие подменять подобной эмоциональной реакцией. Кроме того, волевые усилия применяются и на фоне отрицательных эмоций, которые скорее способствуют не мобилизации, а демобилизации возможностей человека. Поэтому главным механизмом мобилизации энергии не без оснований считается волевое усилие. Но поскольку механизм его проявления во многом остается загадочным, то конкретные пути мобилизации дополнительной энергии также остаются неизвестными, если не считать механизма самостимуляции (Б.Н. Смирнов, А.И. Высоцкий), который, впрочем, тоже не объясняет, каким путем человек черпает энергию из своих резервов.
Сказанное выше подводит к пониманию того, что уровень волевой активности может быть интегральной характеристикой волевой регуляции и зависеть от силы потребности, от интенсивности переживаемой человеком эмоции (которая может либо ослаблять, либо усиливать энергетику волевого действия), а также от собственно волевого усилия человека. В этом и состоит трудность измерения волевых качеств, так как под контролем исследователя должны находиться все три названные, составляющие волевой активности.
"Сила воли" как самостоятельное волевое качество. Некоторыми психологами (К.Н. Корнилов, К.К. Платонов) "сила воли" рассматривается как самостоятельное волевое качество. Например, К.Н. Корнилов (1957) пишет, что "сила воли" - это волевое качество, которое заключается в умении преодолевать значительные затруднения, встречающиеся на пути к достижению цели.
С пониманием "силы воли" как единого и неделимого волевого качества трудно согласиться. Хотя моральный компонент воли (например, чувство долга) неспецифичен по отношению к разным волевым качествам, "силы воли" "вообще", проявляемой одинаково во всех ситуациях, нет. Один и тот же человек, как показывают практика и эксперименты, при встрече с различными трудностями ведет себя по-разному: в одних ситуациях он проявляет большую "силу воли", в других - незначительную. Одни более успешно проявляют волевое усилие при преодолении утомления (т.е. обнаруживают большую терпеливость), но не могут столь же успешно преодолевать возникающий страх. Другие хорошо справляются со страхом, но оказываются несостоятельными при сопротивлении чувству скуки и бросают монотонную работу.
Поэтому справедливо положение А.Ц. Пуни о том, что проявления воли всегда конкретны и обусловлены теми трудностями (со всеми присущими им особенностями), которые человек преодолевает.
Поскольку "сила воли" у разных людей проявляется дифференцированно, нельзя судить о ней слишком поспешно, на основании эффективности поведения человека только в какой-либо одной ситуации.
С другой стороны, попытки определить "силу воли" как некий абстрактный показатель (В. Дойль, 1973; Р.С. Немов, 1995) также некорректны, равно как и выделение людей с высоким, средним и низким уровнями волевого развития (В.И. Селиванов, 1982). "Сила воли" как общеличностный конструкт - это либо продукт корреляционного анализа самооценок различных волевых проявлений, между которыми в большинстве случаев обнаруживаются связи (об адекватности самооценки волевых качеств речь пойдет в разделе 7.5), либо принятое за "силу воли" какое-либо одно волевое проявление, чаще всего целеустремленность и настойчивость. Более правильно говорить о различных проявлениях "силы воли" (волевой регуляции), называемых волевыми качествами.

6.2. О МОРАЛЬНОЙ ОЦЕНКЕ ПРОЯВЛЕНИЯ "СИЛЫ ВОЛИ"

Известно, что в этике волевые качества считаются моральными. И в этом есть своя логика. Еще И. М. Сеченов писал, что воля - это деятельная сторона разума и морального чувства. Следовательно, проявление волевых качеств зависит от нравственных черт характера.
В связи с этим говорят о моральном компоненте воли, который формируется вместе с формированием нравственной личности и который обусловливает совершение человеком нравственных поступков, требующих проявления "силы воли", волевых качеств. Неслучайно опрос, проведенный В. Е. Гуриным (1970) среди старшеклассников, показал, что основными побудителями волевой активности они считали наличие высокого волевого образца (36%) и любовь к Родине (28%).
Надо отметить, что не только моральные (нравственные) качества способствуют проявлению "силы воли", но и проявление "силы воли" обеспечивает нравственное поведение. А. В. Иващенко (1970) говорит о зависимости нравственного воспитания от уровня развития воли. Он считает, что "осознание и переживание необходимости работы над собой не является достаточным условием действенности этого процесса. Необходимым условием процесса нравственного самовоспитания является определенный уровень развития воли человека" (с. 118). Однако сама по себе "сила воли" не делает поведение человека нравственным. Поэтому заявления некоторых психологов звучат порой излишне оптимистично. Например, А.И. Щербаков пишет: "Воля обеспечивает претворение мыслей и чувств личности в разумное и высоконравственное поведение" (1963, с. 5).
Если воля моральна (или аморальна), то и ее характеристики (т.е. характеристики волевого поведения, называемые волевыми качествами) также приобретают окраску моральности или аморальности.
По этому поводу В.И. Селиванов пишет: "Традиционно в психологии упор делался на анализ динамической стороны волевых свойств. В соответствии с этим (часто безоговорочно) целеустремленность, инициативность, настойчивость, выдержка, смелость оценивались как положительные качества, поскольку они способствуют преодолению трудностей на пути к цели и обеспечивают достижение успеха.

• Не избежали оценочного подхода к воле и зарубежные психологи. Например, Р. Ассаджиоли выделяет:
• 1) "сильную" волю; сила воли может быть достигнута при постоянной тренировке с помощью конкретных техник;
• 2) "умелую" волю - способность добиваться результата с минимальными затратами;
• 3) "хорошую" волю; волевое действие должно непременно осуществляться по нравственной мотивации: цель должна быть "хорошей", т.е. отвечать требованиям общепринятой морали.

Чтобы подойти к адекватной оценке волевых свойств личности, - продолжает В. И. Селиванов, - необходимо одновременно ответить на два взаимосвязанных вопроса: какое социальное содержание волевые свойства представляют и в какой динамической форме они это содержание отражают.
Содержание волевой активности личности, как известно, определяется общественными отношениями и наиболее прямо выражается в ее направленности - системе доминирующих мотивов, иными словами, в социальной позиции личности. Критерий нравственной направленности вносит радикальную поправку в оценку волевых свойств личности: развитые целеустремленность, настойчивость, выдержка, смелость и т.д. будут в одних случаях представляться нам как высшие положительные ценности личности, а в других - как наиболее отрицательные свойства (если они обслуживают самые низкие побуждения и потребности)" (1982, с. 19).
Это высказывание В.И. Селиванова, мне представляется, является скрытым намеком на некорректность имевшей место в советской психологии тенденции оценивать проявления "силы воли" только как положительные и только с позиции общественной их направленности. Исходя из этого, все передовики, добивавшиеся успехов в труде, спорте, учебе, считались волевыми, а кто не смог этого добиться - часто объявлялись безвольными. И эта некорректность ведет свое происхождение от И.М. Сеченова, от его высказывания о том, что воля - это деятельная сторона морального чувства.
Однако о какой моральности или аморальности может идти речь при бытовых проявлениях смелости, решительности, терпеливости, даже при проявлении, например, малышом упрямства? Руководствуется ли человек моральными принципами, если он боится взять в руки лягушку или борется со сном, когда хочет досмотреть телепередачу? Все эти и им подобные примеры свидетельствуют о том, что существуют волевые проявления, не осложненные моралью, нравственными принципами. Об этом, кстати, пишет и сам В. И. Селиванов: "Неправомерно все волевые проявления связывать лишь с теми высшими формами произвольного поведения и деятельности человека, в которых выражается нравственное отношение личности к социальной действительности... В этом случае вся проблема воли смещается в область этики и остается нераскрытым психологический аспект волевой активности" (1982, с. 17).
Но это еще не самое плохое. Хуже, когда, оценивая уровень проявления того или иного качества, эту оценку (положительную или отрицательную) переносят на личность в целом. Отсюда получается, что если ты преодолел трудность - честь тебе и слава, не преодолел - следует заклеймить тебя как безответственного, безвольного человека. В одном из учебников ("Общая психология", 1986) говорится: "Лень, а также другие проявления слабости - трусость, нерешительность, несдержанность и т.д. являются серьезными дефектами развития личности, их преодоление требует серьезной воспитательной работы, и, прежде всего, организации самовоспитания" (с. 397). При этом автор не задумывается, почему трусость и нерешительность - это дефект развития, а не, скажем, врожденный дефект? И откуда у автора такая уверенность, что подобные качества устранимы путем воспитания и самовоспитания?
В связи с обсуждаемым вопросом следует отметить нелогичность использования ряда словесных штампов. Например, К.К. Платонов и Г.Г. Голубев говорят о "морально воспитанной воле" (1973, с. 70). Морально воспитанным может быть человек, личность, а не воля. Нельзя морально воспитать ни мотив, ни волевое усилие, которые являются сторонами волевой регуляции (но мотиву можно придать моральную, нравственную окраску).
По моему мнению, этическая, равно как и социальная оценка уровня проявления, развития "силы воли" (волевых качеств) неправомерна. Это все равно что давать социальную оценку способности урана к расщеплению. Оценивать с точки зрения морали надо не эту способность, а то, как она используется людьми. Также и в отношении отдельного человека: следует морально оценивать его поведение, социальную направленность последнего, а не способность человека проявлять смелость, терпеливость, упорство. Иначе говоря, нравственной оценке в волевом поведений подлежит его мотив, а вовсе не проявление волевого усилия ("силы воли").