Социальное распределение знания

Знание социально распределено. Благодаря общему тезису взаимных перспектив, несомненно, преодолевается трудность, заключающаяся в том, что мое актуальное знание — всего лишь потенциальное знание моего партнера, и наоборот. Но запас актуального наличного знания у людей различен, и повседневное мышление учитывает этот факт. Не только то, что человек знает, отлично от знания его соседа, но и то, как они оба знают «одни и те же» факты.

Знание многообразно по степени ясности, отчетливости, точности. Возьмем, к примеру, хорошо известное разграничение У. Джемсом «знания понаслышке» (knowledge at acquaitance) и «знания как такового» (knowledge-about) [10]. Очевидно, о многих вещах я просто где-то что-то слышал, тогда как ты имеешь ясное представление о них как таковых. Справедливым может быть и обратное отношение. Я — «эксперт» в узкой области и «дилетант» во многих других, так же, как и ты [11]. Любой индивидуальный запас наличных знаний в тот или иной момент жизни разграничен на зоны в различной степени ясности, отчетливости, точности. Эта структура порождается системой преобладающих релевантностей и, таким образом, биографически детерминирована. Знание этих индивидуальных различий, само по себе, уже элемент обыденного опыта: я знаю, к кому и при каких типичных обстоятельствах я должен обратиться как к компетентному доктору или юристу. Другими словами, в повседневной жизни я конструирую типологию знаний другого, их объем и структуру. Поступая таким образом, я предполагаю, что он руководствуется определенной структурой релевантностей, которая выражается у него в наборе постоянных мотивов, побуждающих его к особому типу поведения и определяющих даже его личность. Но мы уже забежали вперед, приступив к анализу обыденных конструкций, связанных с пониманием других людей, что является целью следующего раздела. (За исключением некоторых экономистов [cм. 12], проблема социального распределения знания не привлекала должного внимания специалистов в общественных науках. А ведь она открывает новое поле для теоретических и эмпирических исследований, которые действительно заслуживали бы названия социологии знания, сохраняющегося ныне за неопределенной дисциплиной, принимающей на веру то самое социальное распределение знания, на котором она основана. Хотелось бы надеяться, что систематическое изменение этой области внесет значительный вклад и в решение таких проблем, как проблема социальной роли, социальной стратификации, институционального или организованного поведения, социологии занятий и профессий, престижа, статуса и т. д.).