2015-05-27
709
Весной 1901 года тифлисские социал-демократы готовились к празднованию 1 мая.
Охрана арестовала многих революционеров. Добрались и до Джугашвили. Сделали
обыск в его квартире. Пришлось ему перейти на нелегальное положение. В
течение 16 лет он жил под различными фамилиями, скрываясь от полиции.
Джугашвили стал профессиональным революционером, солдатом подпольной
организации, боровшейся за власть. Джугашвили среди революционеров был
известен под кличками – Коба, Иванович, Василий. Он с самого начала относился
к типу социал-демократов организаторов – людей практики. В нем не
чувствовалась одухотворенная решительность интеллигента, хотя с 1901 года он
регулярно работал в партийной печати. Его образованность напоминала
образованность самоучки. Его произведения не несли следов работы над
литературой, выходившей за рамки прочитанного в семинарии. Как в то время,
так и позднее, он скорее писал для сравнительно необразованных людей. Во всех
его работах и выступлениях до конца жизни чувствовалась склонность к
диалектике. Он с большим удовольствием использовал форму вопросов и ответов.
Ход его мысли был прост и прямолинеен. Эти особенности стиля можно объяснить
как внутренним движением его души, так и влиянием обучения в духовной
семинарии. Для его статей не было характерно теоретизирование, поэтому они,
несомненно, были общедоступны и понятны. В условиях начала XX века эта
особенность имела первостепенное значение для революционера пропагандиста.
В ноябре 1901 года Джугашвили становится членом тифлисского комитета РСДРП.
Но многие товарищи были недовольны его грубостью и манерой поведения. Именно
тогда он взял себе псевдоним – Коба из романа Александра Казбеш «Отцеубийца».
В романе Коба неподкупен, крепок духом, неустрашим. В 1902-1903 гг. Коба
шесть раз подвергался арестам, сочинял прокламации, отсидел год в тюрьме.
Шесть раз он был сослан в Сибирь и столько же раз ему удавалось бежать.
На II съезде РСДРП наметился раскол партии на меньшевиков и большевиков.
Большевистские принципы построения партии полностью соответствовали характеру
Кобы. Он относился к тому типу профессиональных революционеров, для которых
ленинское понимание построения партии имело решающее значение. Однако в годы
подполья стало явным расхождение взглядов Ленина и Кобы. По мнению Ленина,
партия должна быть авангардом масс. Коба же определенным образом
абсолютизировал организацию. Он склонялся к тому, что закрытая организация
испытанных борцов стоит больше, чем стихийные движения масс.
Меньшевик Арсенидзе в воспоминаниях о Кобе этого периода характеризовал у
него полное отсутствие человеческих мотивов революционера. Отсюда и вытекало
его отношение к людям как к вещам, а к вещам он подходил исключительно на
основе чистой целесообразности. Не чувствовался в нем характерный для
революционера внутренний огонь, не было видно душевной теплоты. Выражался он
грубо, а в речи чувствовалась сила и настойчивость. В этот период своей
деятельности Коба пишет листовки, брошюры, принимает участие в заседании
конференции 1905 года, где впервые встретился с Лениным.
О своих впечатлениях он позднее писал: «Я надеялся увидеть горного орла нашей
партии, великого человека, великого не только политически, но и физически.
Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного
человека, ниже среднего роста, ничем не отличающегося от обыкновенных
смертных».
Коба, будучи типичным представителем российских комитетчиков, обходился, в
отличие от Ленина, без непосредственных связей с международным рабочим
движением. Его опыт формировался в условиях царского самодержавия. Это
воспитывало в нем сочувствие к кадрам, работавшим внутри страны, вызывало
симпатию к образу мышления практических организаторов, и порождало недоверие
к эмигрантам.
На съезде партии в Стокгольме обсуждался вопрос о боевых отрядах партии. Была
принята резолюция с осуждением террористических акций (грабеж банков,
почтовых вагонов, перевозящих деньги), которые в тот период все меньше носили
политический характер. Но Кобы продолжал руководить этими акциями террора.
Его даже хотели судить партийным судом за нарушение этой резолюции.
О Сталине говорят, что теория не была его сильной стороной. Когда он
познакомился с марксизмом, то его привлекла ориентированность на политическую
практику. Марксизм был для Сталина единым учением, которое дает веру в
ликвидацию социального неравенства и указывает практике путь, ведущий к
этому.
В 1909-1910 годах он опубликовал ряд статей «Партийный кризис и его задачи»,
«Письма с Кавказа», «Наши цели», «Наказ петербургских рабочих своему рабочему
депутату». В эти годы он активно работает в VI (Пражской) Всероссийской
конференции РСДРП, побывал в Москве, в Кракове, в Вене. В Вене он
познакомился с Троцким, Н.И. Бухариным.
В 1914 году он написал статью «марксизм и национальный вопрос». Ленин с
одобрением оценил эту работу. Интересы классовой борьбы требовали объединения
пролетариата каждой нации в централизованную партию. И 10 лет спустя именно
по этому вопросу между Лениным и Сталиным вспыхнул самый значительный
политический конфликт.
У Сталина почти не было друзей. Он всю свою жизнь подчинил требованиям
нелегальной борьбы. Когда он находился в ссылке, жил подчеркнуто замкнуто, ни
с кем особо не общаясь. Что касается замкнутости, то она была в природе его
души, к тому же умение молчать помогало ему в нелегальной работе. В более
поздние годы как сотрудники, так и враги Сталина могли убедиться в
непредсказуемости его поведения. Сталин никогда никому не доверял своих
затаенных мыслей. Он обладал выдающейся способностью молчать, в то время,
когда все слишком много говорили. В своих ссылках он мало общался с
товарищами по партии. Свердлов, живший с ним в ссылке, писал о нем как о
большом индивидуалисте. «В условиях тюрьмы человек перед вами обнажается,
проявляется во всех своих мелочах. С товарищем Сталиным мы теперь на разных
квартирах, редко и видимся».
Джугашвили был неизменно горд, замыкался в себе со своими мыслями и планами.
По отношению к Свердлову вел себя заносчиво и отклонил предложенное тем
примирение.
