Естественные науки обособились от философии сравнительно легко, но психологии, напротив, оказалось довольно трудно определиться в качестве самостоятельной науки и отделиться от своей старшей сестры. Для этого ей пришлось создать новые методы, опирающиеся на строгие научные основы. Начиная с XVIII века первые эмпирики пытались объяснить психические феномены по-новому. Они стремились понять, каким образом человеческий организм реагирует на информацию, получаемую от органов чувств, оставляя религии и рационалистической философии область духовного и изучение связей между мышлением и душой.
Так, Кондильяк (Condillac, 1754) полагал, что все наши знания проистекают из наших ощущений. Локк (Locke, 1690) и Юм (Hume, 1739) выдвинули гипотезу о том, что основные элементы, из которых складываются ощущения, сочетаются по закону ассоциации идей. Идея снежка, например, ничего не говорит ребенку, который его никогда не видел. Лишь через ощущения, вызываемые качествами белого, холодного и округлого, присущими снежку, которым ребенок играет впервые в жизни, создаются у него путем ассоциации этих фундаментальных идей восприятия, лежащие в основе более сложной идеи снежка.
Итак, эта субъективная психология предлагает изучать интеллектуальную жизнь, для того чтобы понять, каким образом по ассоциации идей индивидуум осознаёт окружающий его мир. Изучение взаимоотношений души и тела при этом окончательно уступает место изучению умственной деятельности и сознания.
Так был сделан большой шаг вперед, поскольку психика была признана лишь одной из функций организма, а ее изучение вошло составной частью в изучение жизненных процессов. Тем не менее, несмотря на научную «окраску» такой позиции, приходится признать, что психическая деятельность в сущности не в большей степени видима и измерима, чем состояние «души». А между тем увидеть - значит поверить. Кроме того, до тех пор пока психология не начнет систематически исследовать конкретные факты, она не сможет претендовать на то, чтобы называться наукой.