О путях разрешения межнациональных конфликтов

Даже в самых острых конфликтных ситуациях (а может быть, особенно в них) одной из первых промежуточных фаз урегулирования должна быть юридизация конфликта. Это предполагает: во-первых, прекращение насилия; во-вторых, организацию диалога между сторонами конфликта; в-третьих, обеспечение участия в таком диалоге полномочных и ответственных представителей каждой стороны, лучше всего – государственных органов (а не, скажем, лидеров экстремистских групп или «полевых командиров»); в-четвертых, формулирование требований и претензий каждой из сторон в категориях, хотя бы в принципе подлежащих юридическому переформулированию и правовой оценке; в-пятых, юридическую фиксацию итогов каждой из стадий переговоров, в том числе поддающихся контролю обязательств каждой из сторон; в-шестых, максимально определенное формулирование условий итогового соглашения, придание этому соглашению легитимности с помощью какой-либо из форм его ратификации или народного одобрения.

Из перечисленного, думается, ясно, что среди ключевых фигур участников переговоров должны быть юристы. Очень важна также роль посредников, о которой будет сказано несколько позже. Но, разумеется, само по себе подписание каких-либо соглашений еще не гарантирует погашения конфликта Определяющей является готовность сторон их выполнять, а не использовать в качестве «дымовой завесы» для продолжения попыток добиваться своих целей неправовыми средствами.

А для этого, в свою очередь, необходимо хотя бы частичное преодоление конфликта интересов или по крайней мере снижение его остроты, к чему может повести, например, появление в отношениях между сторонами новых стимулов. Скажем, суровая экономическая необходимость, заинтересованность сторон в ресурсах друг друга, «премии» за урегулирование конфликта в виде международной или иностранной помощи могут (правда не всегда) переключить интересы конфликтующих сторон в иную плоскость и значительно притушить конфликт.

Таким образом, в социально-политическом плане пути к преодолению конфликтов лежат либо через хотя бы частичное удовлетворение требований сторон, либо через понижение для них актуальности предмета конфликта. Но есть еще и другая, очень важная, эмоционально-когнитивная сторона проблемы.

Многие межнациональные конфликты можно в известном смысле назвать ложными, поскольку в их основе лежат не объективные противоречия, а непонимание позиций и целей другой стороны, приписывание ей враждебных намерений, что порождает неадекватное чувство опасности, угрозы. Примеров здесь можно привести очень много: это и недоверие к русскоязычной диаспоре в странах ближнего зарубежья, и боязнь кавказцев или уроженцев Средней Азии и Центральной России, и бредни относительно пресловутого «жидо-масонского заговора». Естественно, такие чувства рационализируются через тенденциозный подбор бытовых и иных примеров; воздействующих на обыденное сознание. И разумеется, эту благодатную почву всячески стараются использовать разыгрывающие национальную карту политиканы. Действительно, феномен психологического противопоставления «мы» и «они» коренится в глубоких слоях общественного подсознания, и бороться с ним очень непросто, хотя и абсолютно, необходимо В нашей теории это обозначается как снятие или хотя бы ослабление ложного конфликта. Его, в частности, можно достичь с помощью образовательной, воспитательно-разъяснительной работы среди населения. Причем апеллировать следует не только к рациональным, интеллектуальным уровням человеческой психики, но и к эмоциям, к массовым настроениям[10].

В этой связи следует сказать несколько слов о роли национальной интеллигенции. Одной из благородных традиций российской интеллигенции всегда была поддержка народов, угнетаемых имперской властью на территории собственного государства, защита их от притеснений центральной власти. И такая позиция, как правило, отнюдь не рассматривалась в интеллигентских кругах как национальное предательство, а, напротив, имела отчетливую патриотическую мотивацию. Вспомним хотя бы герценовские слова 1863 г.: «Мы за Польшу потому, что мы за Россию», – или общественную позицию В.Г. Короленко в связи с так называемым мултанским жертвоприношением, или общественный резонанс в связи с «делом Бейлиса» в 1912 г. И в недавние времена, в период отнюдь не бескровной агонии СССР, российская интеллигенция в большинстве своем оказывала поддержку республиканским движениям за самоопределение – в вопросе о Прибалтике, в тбилисских событиях, в карабахскам кризисе. Свой нравственный долг интеллигенции большой нации она видела в том, чтобы помочь нациям малым обрести свободу. И здесь она была едина с интеллигенцией этих малых наций.