Возможно ли «помирить» веру со знанием?

При переходе к коллегиальному жизнеустройству религия сохранит свою роль, но перестанет ограничивать человека условием слепой веры. Верующий более осознанно сможет задавать себе и другим вопросы, устранять в своем разуме те или иные логические противоречия в догматах, и с интересом заходить на территорию иных учений, не теряя связи со своим. Так устранится брешь между верой и знанием, между религией и наукой. Современный институт религии довольно четко выводит вопрос истинности веры за пределы разумной обоснованности. Вопросы по сути со стороны тех немногих развитых людей, кто ищет духовное знание часто не приветствуются религиозным начальством. Такая позиция говорит о влиянии нечеловечного кода, ведь слепая вера делает людей более зависимыми и разделяет их. Конечно, эту позицию всегда можно объяснить заботой о неокрепшей вере неофитов, которую нужно защищать от внутренних и внешних врагов-сомнений. Как временная наставническая тактика это бывает оправдано, но мы сейчас говорим о другом, о главной парадигме института религии.

Наука не сможет никогда заменить религию: в последней содержатся элементы откровения, когда Всевышний сообщает нам о Творении и о Себе то, что мы не способны узнать самостоятельно ни на каком уровне своего научного развития - ни через эксперимент, ни посредством умозаключений. Однако, чтобы перевести откровение в практическую сферу, мы должны обосновать его с помощью разума и опыта, которые тоже даны нам Богом для познания. Такой подход вполне соответствует и научному методу, в котором присутствуют три составляющие: аксиома – теория – эксперимент. Если в качестве ключевых аксиом брать не произвольные предположения ума, но откровение, то тогда появятся новые перспективы в познании, которые открывает синтез науки и религии. Маленький пример: не так давно один японский ученый М. Эмото решил проверить, как сила молитв и благостных пожеланий влияет на материю. Он решил замораживать воду во время этих действий и обнаружил, что лед приобретает принципиально разную структуру от бранных, грубых слов и от молитв, и добрых пожеланий: в первом случае появлялись безобразные хаотические структуры, а во втором – изумительные по красоте кристаллы. Подобные исследования могут влиять на некоторых людей даже более действенно, чем усилия религиозных проповедников.

Если читатель следит за логикой материала, то может догадаться, что наука как явление принципиально отделенное от религии - создана в структуре второго кода, именно поэтому акцент на этот тип науки возник в эпоху Возрождения, одновременно с распространением демократии – «Все для человека, его удобств и прихотей». Так был начат глобальный проект технологизации общества. А отделение веры от знания, т.е. лишение религии универсальности, способности к духовному диалогу – это стремление через четвертый центр отсечь влияние пятого центра, который способен предложить иной, альтернативный техногенному, духовный проект объединения общества.