2015-05-27
289
Контрольные вопросы (для самопроверки):
1. Перечислите основные типы границ в современном мире.
2. Миссия и задача России по мнению представителей национально-патриотического течения современной российской геополитики.
3. Состав евразийского геополитического блока по мнению лево-демократического течения неоевразийства.
4. Приоритетные интересы в геополитике либерального направления.
5. Сущность геоцивилизации.
Литература
1. Ашенкампф Н.Н., Погорельская С.В. Современная геополитика. М., 2005.
2. Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997.
3. Дергачев В. Геоэкономика (Современная геополитика). М., 2002.
.3.Трагедия 1991 года
Обозревая трагические события последних лет, приходишь к выводу, что
события в Советском Союзе развивались в точности по американскому сценарию.
Неоспоримым фактом является, что замыслы Вашингтонских стратегов
превратились в действительность именно в той последовательности в какой и
намечались. В 1989 году тайная война против социалистического лагеря
привела к свержению законных правительств в Восточной Европе, а в следующем
году и к расторжению Варшавского договора. На этой первой стадии США
удалось полностью вытеснить СССР из восточноевропейского региона, что
привело к резкому ухудшения не только внутреннего положения в СССР, но и к
решающему ослаблению геополитической позиции страны. С помощью
контрреволюционного переворота в 1991 году и последующего Беловежского
преступного сговора завершился второй этап по разгрому и уничтожению
советской супердержавы, переставшей существовать в своих исторических
границах как интегрированное и защищенное геополитическое пространство.
Начиная с 1991 года, и в особенности после совещания в верхах НАТО в Риме в
том же году, США уверенно пошли к выполнению следующей цели— захвату
Восточной Европы под лозунгом расширения НАТО, следуя геополитическому
императиву Макиндера: «тот кто господствует над Восточной Европой, тот
господствует над Еврзией». Американский сенатор Конноли совершенно
недвусмысленно заявил в 1949 году что «Атлантический Пакт и НАТО являются
логическим расширением сферы применения доктрины Монро». И вот теперь США
осуществляют очередное расширение сферы применения своей доктрины Монро, по
своей геополитической значимости вполне сравнимое с доктриной Трумэна в
прошлом. Очевидно, что план расширения НАТО—это план для захвата и
удержания власти на государствами. Эта рабочая формула порабощения народов,
наука подрыва и уничтожения суверенитета государств, опирающиеся сперва на
квислинговские структуры и криминальные элементы, а потом на «партии
подчинения». Что же касается Балканского полуострова, то для его
порабощения США не сочли нужным прибегать к какой - либо маскировке. В
данном случае американской аргументацией были откровенные средства разбоя и
насилия, акты агрессии и геноцида в Югославии. Основной целью НАТО в
настоящее время является, с одной стороны, сдерживание Западной Европы, с
другой, захват Восточной Европы. Наконец, явно наметилась тенденция
расчленения уже самой России. Ее наглядным прототипом служит война в Чечне,
которая планировалась в Вашингтоне сразу же после распада СССР. Что же
касается экономического пространства России, то его разрушение проводится
под девизами приватизации, разоружения, конверсии. Насколько эффективен
этот план видно хотя бы из того неоспоримого факта, что в течение
считанных лет после распада Советского Союза урон нанесенный промышленности
превышает потери СССР во время второй мировой войны. Комментарии, как
говорится, излишни. После захвата Восточной Европы Соединенными Штатами под
маской расширения НАТО и упрочнения американской доминации над Балканским
полуостровом, в чем и заключается суть агрессивной войны против Югославии,
можно ожидать, что локальные конфликты подобные войне в Чечне вспыхнут и в
других регионах России и настанет час последнего, заключающего этапа
американского геополитического сценария— расчленение уже не Советского
Союза, а России, и превращение осколков российской государственности в
колониальное экономическое пространство (10).
|
|
|
|
|
|
2. Задачи современной российской геополитики
1. Геополитика и современные проблемы этногенеза
Осознание Россией своей новой роли в изменяющемся мире требует
определения ее долгосрочных стратегических интересов, выбора ближайших и
отдаленных приоритетов, формирования систем "обратной связи",
регистрирующих вектор движения страны и меру его расхождения с намеченной
траекторией. Необходима доктрина национальной безопасности, рассчитанная на
длительную перспективу —на 15—20—25 лет, на первую четверть наступающего
XXI века. Попытки формирования такой доктрины в последние годы
предпринимались неоднократно.
В основе предлагаемой в материалах Совета безопасности РФ [1] доктрины
национальной геополитической безопасности лежит известная концепция
"стабильного развития" (2). Однако при этом не предлагается каких-либо
конкретньх технологий оценки эффективности защиты национальной безопасности
при использовании тех или иных стратегий. Не содержат подобных рекомендаций
и исходные документы бразильской конференции, оставаясь скорее протоколом о
намерениях, а не программой действий.
Аналогичную недосказанность обнаруживаем и в докладе "Национальная
доктрина России: Проблемы и приоритеты" (3). Декларируя в качестве
национальной цели "выживание нации", авторы этого добротного (с позиций
приводимого фактического материала) документа остаются в ограниченных
рамках "гуманитарного пространства", гуманитарной геополитики, привлекая к
анализу и прогнозу весьма узкий круг явлений и процессов, тогда как большая
часть глобальных феноменов и глобальных опасностей — экологического,
технологического, эпидемиологического, демографического, культурно-
образовательного характера —- остается вне поля зрения. Даже если признать
"выживание" цепью национально-государственного развития, по видимому,
следует указать и основные факторы. обеспечивающие это выживание, дать
оценку их вклада в конечный результат. прогнозы применения тех или иных
стратегий, оценить затраты необходимые для реализации соответствующих
альтернативных вариантов общественной динамики.
На необходимости уточнения содержания самого понятия "национальная
безопасность" применительно к стабильному существованию социальных объектов
справедливо настаивает И.А.Лазарев (6), но, к сожалению, не подкрепляет
этот тезис ни концептуальными, ни методическими предложениями.
Таким образом, все более осознаваемая российским обществом необходимость
разработки долгосрочной стратегии развития страны, ее государственно-
административных, политических, экономических, ресурсообеспечивающих,
научно-образовательных, социокультурных, жизнеобеспечивающих
целеобразующих, Демографических структур на перспективу жизни одного двух
поколений не получила пока адекватной реализации, что не может сказываться
на текущей деятельности "ветвей власти", приобретающий все больше
хаотический, ситуационный, часто и конъюнктурный характер.
Кризис современной цивилизации, носящий явственные черты глобального и
геокосмического социотехногенного феномена (кризис в России и странах
бывшего социалистического лагеря составляет органическую часть этих
процессов) пока совершенно недостаточно осознан мировым сообществом, о чем,
в частности, говорит отсутствие крупномасштабных международных программ,
направленных на изучение, прогнозирование, профилактику и коррекцию
кризисных явлений ("катастрофизмов", по современной терминологии).
Остается открытым вопрос - Не содержит ли этот распад, этот глобальный
геокосмический кризис ядра кристаллизации новой прогрессивной фазы
человеческой эволюции, где, как неоднократно бывало, России предстоит
играть роль экспериментальной, стартовой площадки? Не содержит ли
сегодняшняя действитепьность неких новых инструментариев, новых механизмов
организации славянского суперэтноса совместно с другими этническими,
государственными и геополитическими структурами планеты? Ответ на эти
вопросы определит точку приложения социальной энергии современной
российской популяции.
Определив геополитику как новое междисциплинарное поле науки, имеющее
гуманитарно-исторические и естественно-природные аспекты, мы должны
поставить вопрос о том. что является ее основным предметом (объектом), о
новой грани естественно-научной картины мира. Ответ "человечество.
человеческая популяция" был бы правильным, но слишком общим. Известно, что
популяция не является однородной, она подразделяется на крупные и мелкие
единицы (таксоны) — расы, этносы, социальные группы, профессиональные и
образовательные группы, классы, национально-государственные образования и
т.д. Вопросам естественной стратификации социума уделяли большое внимание в
своих работах Питирим Сорокин и Л.Н.Гумилев [9], интерпретируя исторический
процесс в терминах социальной динамики, т.е. вертикального и
горизонтального перемещения. В предложенной нами модели "горизонтальная"
стратификация прадставпяет собой подразделение популяции по функциональной
дееспособности (ядро, группа риска и маргиналы), "вертикальная" —
подразделение на группы, занятые преимущественно биологическим,
экономическим и социальным воспроизводством
Большинство исторически сложившихся и описанных в литературе способов
классификации социальных групп сформировались в условиях практически
неограниченных ресурсов планеты. Хотя, как хорошо известно, и в древние
времена происходили жестокие военные столкновения, сражения за локальные
ресурсы, но большую часть исторического времени человечество проводило в
созидании (миграции, хозяйственное освоение новых территорий, мелиорация,
отгонное скотоводство, выведение новых разновидностей растений и животных,
охота). Но по мере заселения обширных пространств планеты, оскудения или
исчерпания легкодоступных ресурсов, по мере роста антропогенного давления
на биосферу конкуренция становилась все более жесткой, часто приводя к
разрушительным войнам с неисчислимыми человеческими и материальными
жертвами. Не будем забывать, что в XXI век планета вступает разделенной на
фрагменты (называемые национальными государствами). практически никак не
соотнесенные с. природными таксонами, в условиях беспрецедентного
техногенного давления на природные комплексы, вынужденные защищаться
специфическими для себя способами. Ресурсы иссякают, разведка и освоение
новых требуют все больших затрат, объем ресурсопотребления растет и
недоступен никакому регулированию. Реформируемая Россия становится
источником глобальной эпидемиологической опасности, криминального
загрязнения планеты. В этих условиях обострения конкуренции неизбежна
деструктуризация социума, интенсификация "вертикальных" и "горизонтальных"
переносов, снижение предсказуемости всех форм социального поведения В
совокупности эти процессы образуют предпосылки для развития катастроф самой
различной природы.
Используя методологию Л.Н.Гумилева (10) о оценке фаз этногенеза, можно
констатировать, что российский, славянский суперэтнос вступил в период
устойчивой депопуляции, что убедительно демонстрирует государственный
доклад "О состоянии здоровья населения Российской Федерации" (11). Как
следует из его материалов следующее поколение окажется трудоспособным не
более чем на 30%. К этому следует добавить разрушение новых технологий,
снижение до минимального уровня потребности в работниках высокой и высшей
квалификации, массовую деинтеллектуализацию.
Очевидно, что одна из задач, стоящих перед разработкой доктрины
национальной безопасности, — научный анализ причин такой динамики,
определение мер, способных хотя бы частично блокировать по крайней мере
наиболее опасные тенденции.
Таким образом, современный глобальный кризис и сопутствующие ему
региональные и локальные кризисы-сателлиты протекают в условиях, на фоне и
как следствие глобального дефицита, дефицитов региональных и локальных —
дефицита жизненного пространства, энергоносителей, минерального сырья,
мощности транспортных средств, высокопроизводительных технологий, дефицита
урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности домашних
животных, лугов и пастбищ, охотничьих угодий, больших и малых биоценозов,
дефицит репродуктивного потенциала человеческой популяции,
продолжительности жизни, здоровья, дефицита информации, интеллекта,
благоразумия и милосердия. По-видимому, можно констатировать формирование
на современной планете своеобразной сети дефицитов, системы обмена
дефицитами, если угодно, рынка дефицитов, карикатурный образ которого
воплощен в сегодняшней России, в частности, в виде системы государственного
долга, взаимных неплатежей, "пирамид", банковского криминалитета (4).
|
|
|
|
|
|
2. Разработка военной политики России
Разработка концепции новой военной политики и уточнение военной доктрины
Российской Федерации — актуальнейшая задача отечественной науки и практики.
Решение этой задачи предполагает более глубокое понимание того, что собой
представляют современная военная политика и военная доктрина, как они
соотносятся и, главное, на чем основываются.
В самом общем виде эти вопросы достаточно изучены военной и политической
наукой. Так, военная политика обычно определяется как деятельность
специальных общественных институтов, основанная на системе взглядов и
социальных отношений и связанная с созданием и использованием средств
вооруженного насилия для достижения основополагающих государственных
интересов или интересов различных социальных сил в их борьбе за завоевание
и упрочение государственной власти (1).
В содержательном плане эта политика представляет единство двух сторон —
внутренней и внешней. Последняя охватывает круг проблем, непосредственно
связанных с использованием (или угрозой использования) военной силы в
политических целях во взаимоотношениях с другими государствами, а также для
содействия или противодействия некоторым социальным силам внутри других
государств. Внутренняя сторона военной политики включает круг проблем,
обусловленных необходимостью подготовки средств вооруженного насилия для
развязки международных конфликтов и ведения вооруженной борьбы в интересах
разрешения межклассовых, межнациональных и других противоречий внутри
страны.
"Война, — отмечал Макиавелли, — такого рода ремесло, которым частные люди
честно жить не могут, и она должна быть делом только республики" (2).
Представляя собой относительно самостоятельное социально-политическое
образование, военная политика государства призвана выполнять вполне
определенные функции, прежде всего научно-прогностическую и организационно-
практическую. Научно-прогностическая функция связана с разработкой
теоретических положений самой военной политики, с формированием ее
концепций, основополагающих взглядов на обеспечение безопасности страны с
использованием вооруженных сил для реализации национальных интересов. В
наиболее целостном виде эта функция воплощается в военной доктрине
государства. В России она представляет собой "систему официально принятых в
государстве взглядов на предотвращение войн, вооруженных конфликтов, на
военное строительство, подготовку страны к обороне, организацию
противодействия угрозам военной безопасности государства, использование
Вооруженных Сил и других войск РФ для защиты жизненно важных интересов РФ"
(3).
Ключевой вопрос доктрины — о типах войн, которые могут возникнуть в
современном мире и угрожать стране. Без их классификации трудно
ориентироваться в характере потенциальных угроз и военных столкновений.
Дело в том, что не может быть простых и универсальных "рецептов" для
несхожих между собой цивилизаций. Для каждой из них характерны не только
различное соотношение коллективизма и индивидуализма в сознании человека и
в общественном устройстве, но и специфика политической системы, способы
производства и распределения материальных благ (основанных на различном
сочетании форм собственности), отношение личности и государства, а также
многие другие параметры. Они могут обусловливать, в конечном счете,
существенное несовпадение векторов цивилизационного развития и вызывать
определенные трения и противоречия между его носителями (4). Вполне
понятно, что межцивилизационные различия должны быть осмыслены и самым
тщательным образом учтены в процессе формирования военной политики РФ,
поскольку они могут послужить источником возникновения войн и вооруженных
конфликтов (5).
Анализ особенностей современного этапа цивилизационного развития, а также
качественных преобразований в военной сфере позволяет предположить
вероятность возникновения типов войн, которые можно классифицировать: по
социальным источникам (межцивилизационные и внутрицивилизационные); по
характеру (внешние — межгосударственные, внутренние — гражданские); по
масштабам (региональные и локальные); по разрушительности (с массированным
применением современных вооружений и с ограниченным применением этих
вооружений); по политически-правовому и этическому признаку (агрессивные и
оборонительные, призванные защитить Отечество от посягательств извне) (6).
Бесспорно (и это признали практически все страны — члены ООН), что Россия
является правопреемником СССР и принимает на себя значительную часть
ответственности за формирование грядущего миропорядка. Являясь по-:
постоянным членом Совета Безопасности ООН, она вместе с другими великими
державами отвечает за мирное будущее во всех регионах мира. Однако в
современном мире "звание" великой державы не только почетно и ответственно,
но и весьма обременительно. Многие международные вопросы стране с таким
статусом приходится решать за счет или в ущерб ее национальному
благосостоянию. И это в первую очередь В касается военной сферы. Если в
период холодной войны стремление СССР любой ценой удержать паритет с США в
области вооружений еще можно было объяснить идеологическими догмами, то в
настоящее время (даже если вектор международной политики направлен на
"холодный мир"), гонка вооружений не имеет под собой никаких объективных
оснований.
Представляется, что в обозримом будущем главные проблемы РФ будут
находиться не вне, а внутри нее. Возрождение экономики, политическая
стабилизация, качественное улучшение социального положения граждан еще
длительное время будут занимать приоритетное место в системе национально-
государственных интересов. Что же касается активности в межгосударственных
отношениях, в том числе и военно-политических, то она, на наш взгляд, носит
вспомогательный характер. Внешнеполитические усилия России как "транс
региональной державы" (7) должны быть нацелены на то, чтобы обеспечить
благоприятные внешние условия для "самососредоточения", решения всего
комплекса внутренних проблем, накопившихся за многие десятилетия.
Другим перспективным направлением военной политики РФ является
наращивание усилий по расширению и углублению военно-политического
сотрудничества в рамках СНГ. Национальные вооруженные силы во всех без
исключения государствах Содружества выросли на базе Советской Армии, имеют
с ней достаточно широкие связи, обладают одинаковым вооружением, базируются
на однотипной военно-политической стратегии и тактике, сохраняют общую или
во многом сходную систему боевой подготовки. Технически организовать
взаимодействие между ними не представляет труда, поскольку инфраструктура
бывшей Советской Армии еще в значительной мере сохранилась. Думается, в
военно-политическом плане в таком сотрудничестве должны быть заинтересованы
все государства СНГ, поскольку кроме России ни одно из них не в состоянии в
одиночку эффективно решать вопросы собственной обороны, ибо не имеет
"ядерного щита", подобного отечественному. К этому следует добавить, что
военно-политическое сотрудничество в рамках СНГ будет в определенной
степени способствовать оживлению экономик его участников, так как позволит
более эффективно задействовать интеграционные связи, которые были прерваны
или ослаблены вследствие развала СССР. Очевидно, что в этом случае более
продуктивно могут быть решены и вопросы, связанные с использованием
вооруженных сил за пределами национальных территорий, с эксплуатацией
военных баз, с совместным применением имеющейся военно-технической
инфраструктуры (станции радиолокационного слежения и предупреждения,
коммуникации, связь и т.п.).
Подобный подход (или его отдельные элементы) применимы и к тем регионам
мира, с которыми были налажены достаточно стабильные военно-политические и
военно-экономические связи. В первую очередь речь идет об Индии и Китае,
которые на протяжении десятилетий являлись достаточно устойчивым и емким
рынком отечественного вооружения и боевой техники. Деидеологизация
межгосударственных отношений позволит России коммерциализировать свои
внешние военно-экономические-, связи, расширить рынок за счет государств,
которые ранее не рисковали закупать оружие в СССР (страны Персидского
залива, АТР и др.), избавиться от обременительной экономически и опасной в
политическом плане военной помощи целому ряду экстремистских режимов.
Реальным может быть вовлечение России в войну, имеющую локальный
характер. Причин для этого немало. Во-первых, события последних лет
показывают высокую вероятность возникновения вооруженных конфликтов как
государств-членов СНГ с сопредельными странами, так и внутри СНГ. И Россия
рискует быть втянутой в них— хорошо, если в роли миротворца, а не в
качестве активно действующей стороны. Годы, прошедшие после развала СССР,
предоставили слишком много фактического материала на эту тему: Нагорный
Карабах, Приднестровье, Абхазия, Таджикистан...
Во-вторых, сама Россия больна теми же болезнями, что и другие бывшие
союзные республики СССР. В условиях продолжающегося экономического кризиса,
острой борьбы за власть и собственность на различных уровнях, не
приодолённости политического экстремизма трудно предположить, что в
ближайшие годы удастся полностью ликвидировать вероятность возникновения
новых военных столкновений.
Все это в значительной мере должно определить и основные направления
военной политики РФ. Здесь в первую очередь речь идет о военном
строительстве, а именно: какие вооруженные силы нужно иметь, сколько и для
чего.
Вероятные сценарии участия РФ в военных действиях должны для начала
определить приоритеты в развитии отдельных видов и родов Вооруженных Сил.
Статус ядерной державы обязывает обеспечивать постоянную боевую готовность
Стратегических ядерных сил (СЯС). При этом, определяя их качественный и
количественный состав.
Специфические требования к российским ВС соответствующим образом
трансформируются и в сферу военно-технического обеспечения. Видимо,
суворовское "не числом, а уменьем" должно быть дополнено лучшей боевой
техникой и оружием. Вообще, давно канули в Лету те времена, когда военная
мощь государства оценивалась по числу его батальонов (Наполеон) или даже по
количеству танков и самолетов. И хотя воюет не оружие, а человек, качество
вооружения и оснащения в немалой степени определяет вероятность победы
(вспомним операцию "Буря в пустыне"). Исходя из этого, усилия по
обеспечению вооруженных сил современным оружием и боевой техникой,
предназначенными для решения сложнейших задач, а также разработка тактики и
методов их боевого применения входят в число приоритетных в военной
политике России (12).
Казалось бы, взаимодействия вооруженных сил и ВПК стран СНГ, имеющих на
вооружении однотипную военную технику "советских" разработок, единую
систему обслуживания, обеспечения запчастями, возможности кооперации в
процессе разработки и производства вооружений. Однако на практике ситуация
не столь благоприятная. Так, уже неоднократно отмечалось, что, например,
вооружения и запчасти, поставленные Россией в Грузию и Азербайджан в рамках
соответствующих соглашений, оказывались в Чечне на вооружении сепаратистов.
Украина без российских санкций осуществляла поставки вооружений совместных
разработок, укомплектованных компонентами и запчастями российского
производства, в третьи страны. Так, танки украинского производства через
Туркмению поставлялись силам движения "талибан" в Афганистане. Молдавия
использовала вооружения из российских арсеналов в ходе гражданской войны с
"мятежным" Приднестровьем. Белоруссия продала США "контрольный экземпляр"
новейшей системы ПВО/ПРО С-300, в которой сама Белоруссия имеет отношение
лишь к производству лафета и тягачей. Этим же грешат и другие страны СНГ,
имеется много других примеров. А неурегулированность отношений России и
стран СНГ делает такие поставки вооружений из России в эти страны и с
участием России в третьи страны проблематичными и в плане обеспечения
собственных интересов безопасности России. В этих условиях подписание
Россией соглашений с Казахстаном, Украиной, Узбекистаном, Белоруссией о
сотрудничестве в военно-технической сфере имеет много трудностей, связанных
прежде всего с политическими ограничителями. И это не считая
"несговорчивости" стран СНГ, их нежелания идти на тесную кооперацию.
Там же, где подобные соглашения в принципе могут работать, зачастую все
базируется на односторонней заинтересованности России, как, например, в
деле создания (воссоздания) системы ПВО СНГ, где Россия берет на себя почти
полностью вопросы финансирования, оснащения, развертывания, а страны СНГ
предоставляют лишь свою территорию. Из ряда подобных примеров -создание
системы охраны внешней границы СНГ, в котором Россия играет не меньшую
роль. Для России, ее военно-экономической деятельности, обеспечения
безопасности существенным является именно проблема использования
инфраструктуры, военных баз, полигонов на территории стран СНГ, однако во
многих случаях это связано с требованиями серьезных экономических и
политических компенсаций. Примерами этого являются условия размещения
российских вооруженных сил и испытательных центров в Крыму, Грузии,
Казахстане.
Распад СССР привел к потерям геополитической идентичности составляющих
его регионов, республик, имевших ранее общую систему угроз, вне зависимости
от того, с какого направления она исходила. В силу этого попытки России
создания системы коллективной безопасности наталкиваются на формальное
отношение со стороны других стран СНГ или на явное нежелание связывать себе
руки, лишать себя возможностей политического маневра на международной
арене.
Сегодня многие просто не дают себе отчета, что внешние, подчас весьма
агрессивные силы уже готовы участвовать в переделе постсоветского
пространства.
Боязнь реанимирования СССР, стремление заблокировать Россию в ее
реинтеграционных устремлениях, желание получить "все и сразу" могут
привести только к одному: к разрушению хрупких структур безопасности,
формирующихся на территории бывшего СССР, без каких-либо надежд на
воссоздание в обозримой перспективе чего-то иного, имеющего под собой
прочную базу и вписывающегося в концепцию подлинного нового мирового
порядка.
Следствием демарша Федерального Собрания России (дезавуированного позднее
представителями Правительства и Президента России) явилось заявление всех
ветвей власти Украины, а также Совбеза Украины, о стремлении последней к
более полному сотрудничеству с НАТО и требовании предоставления надежных
гарантий безопасности со стороны Запада. Было заявлено и о более
благоприятном отношении Украины к проблеме расширения НАТО на Восток и
укреплению сотрудничества в рамках программы "Партнерство во имя мира".
Укажем, что Конгресс США в связи с этим всплеском российско-украинских
противоречий принял решение об оказании Украине всесторонней поддержки "в
борьбе за ее национальную независимость и целостность".
Белоруссия имеет особое значение в плане осознания новых реалий военной
политики и геополитики России. Подходы у аналитиков к перспективе развития
российско-белорусских отношений, в том числе и в военной сфере,
диаметрально противоположны. Для одних "уния" России и Белоруссии - первый
росток и прообраз реинтеграционных процессов на территории СНГ, своего рода
модель, пусть на первых порах и не очень совершенная. Для других
белорусский случай - это тупиковая попытка российской внешней политики
решения конъюнктурных задач (1).
Последовательное продвижение по указанным направлениям, опирающееся на
прочную нормативную базу, позволит не только иметь современные и
боеспособные Вооруженные Силы, способные решать все поставленные пред ними
задачи, но и достичь гармоничного сочетания национальной обороноспособности
с социально-экономическими возможностями страны, сформировать благоприятные
военно-политические условия для возрождения России (12).
