Была ли Россия индустриальной?

То, что в России в середине XIX в. начались индустриализация и формирование промышленной буржуазии, ни у кого не вызывает сомнений, но надо обратить внимание на развитость этих явлений.

И в России двигателем индустриального развития стало железнодорожное строительство. В 1851 г. была открыта первая железная дорога Москва—Петербург. В середине века к участию в железнодорожном строительстве стал привлекаться помимо государственного и частный капитал, в частности крупный иностранный банкирский дом Штиглица. Но главным инвестором оставалось государство. В 1857—1878 гг. практически весь дефицит государственного бюджета был вызван поддержкой частных железнодорожных обществ. Массовое железнодорожное строительство приходится на 1865—1875 гг. Оно вызвало мультипликационный эффект благодаря государственным заказам локомотивов, вагонов, рельсов, шпал, строительно-монтажных работ, продовольствия для строителей, наконец, проектов. В 1870—1871 гг. государство передало на льготных условиях казенные железные дороги частному капиталу. Но не надолго! Только до 1878 г. железные дороги были полностью частными. Правда, сеть их расширилась незначительно, а долги казне возросли в 5 раз и составили 515 млн руб. В 1878 г. государство вновь занялось железнодорожным строительством и выкупило у частных лиц часть дорог, списав долги на сотни миллионов руб.

В России начинает развиваться и характерная для индустриальной системы корпоративная форма собственности. За 20 лет (1861 — 1881 гг.) количество акционерных компаний выросло с 54 до 356. Железнодорожное и промышленное строительство сразу вызвало и стремление к объединениям монополистического типа: конкуренция в России была непривычным, опасным и беспокойным делом. Лучше было договориться, тем более что олигополическое количество предприятий позволяло это делать. В 1882 г. в России появился Союз рельсовых фабрикантов, в 1884 г. Союз фабрикантов рельсовых скреплений. Опыт оказался удачным, и в 1887 г. возник мощный синдикат мирового уровня Союз русских сахарозаводчиков. В конце века появились первые признаки сращивания промышленного и банковского капитала. Так, Петербургский международный коммерческий банк купил акции Никополь-Мариупольского металлургического общества, Российского золотопромышленного общества, машиностроительного завода Гартмана и других предприятий. Колоритнейшей фигурой русской истории стал А.И. Путилов, который был не только владельцем известных машиностроительных заводов, но и директором и фактическим хозяином крупнейшего Русско-Азиатского банка.

Да и сам банковский капитал концентрировался и монополизировался. В 1904 г. был образован настоящий банковский монстр на Юге России — Азово-Донской банк, поглотивший Петербургско-Азовский, Минский и Киевский коммерческие банки.

Концентрация российской промышленности и в самом деле была высока: в конце века на долю пяти доменных заводов приходилось 25% производства чугуна; пяти нефтяных фирм (в том числе «Товарищества братьев Нобель») — 44,1% добычи нефти; семнадцати донецких шахт — ²/₃ добычи угля; восьми фирм — более трети всего производства сахара. Но и здесь мы вынуждены указать на «ложку дегтя»: на душу населения в конце XIX в. приходилось всего 100 кг каменного угля и 20 кг черного металла в год. А в Западной Европе в это же время — от 2 до 5 т угля и 150—200 кг металла!

В начале нового века процесс формирования монополизированных объединений продолжался. Синдикаты «Продамет» (контролировал 60% всего внутреннего рынка черных металлов), «Гвоздь», «Продуголь», крупные нефтяные корпорации с самого начала показали желание и способность затормозить, исходя из частных корыстных целей, развитие конкуренции в своих отраслях. Так, после образования синдиката «Продамет» (1904) в России не было построено ни одного крупного металлургического предприятия. Нефтяная фирма «Товарищество братьев Нобель» всеми силами старалась не допустить развития новых месторождений в районе городов Грозный и Ухта.

Российская промышленность и банковская сфера не прошли периода свободной конкуренции, но с самого начала проявили тенденцию к монополизации, что в сочетании с государственным воздействием на экономику препятствовало развитию рыночной системы.

Тяжелая промышленность России не могла развиваться без государственной помощи. Бизнес стремился в отрасли легкой промышленности (текстильную, пищевую), в лучшем случае — в горнодобывающую. Здесь дивиденд был гораздо выше, чем в машиностроении или металлургии и доходил в 1890-е гг. до 25%. Это явление М.И. Туган-Барановский назвал «русской некультурностью».

Бурно стала развиваться нефтяная промышленность, сосредоточенная на территории нынешнего Азербайджана в районе Баку. В 1870 г. в России было добыто 1,8 млн пудов нефти, а в 1890-м — 241млн пудов. Рост беспрецедентный — в 134 раза. Россия становилась крупнейшим экспортером нефти в мире, а в 1901 г. сосредоточила половину мировой добычи нефти.

И в горнодобывающей, и нефтяной, и машиностроительной промышленности с самого начала ведущую роль играл иностранный капитал. Витте не опасался этого, справедливо считая, что отечественную промышленность скорее могут сгубить иностранные товары, чем иностранные капиталы, инвестированные в реальный сектор. Кстати, в начале XX в. на долю России приходилось всего 3% мирового импорта. Страна не очень нуждалась в иностранных товарах, но действительно нуждалась (и сейчас нуждается) в иностранных капиталах. При Витте привлечение иностранного капитала в промышленность России стало частью экономической политики. Сам Витте считал, что иностранные капиталы способствовали развитию национальной русской промышленности.

В 1899 г. Витте предложил направлять иностранные капиталы на развитие промышленности и банковской сферы, привлекать инвестиции, а не займы, облегчить импорт технологий, разрешить иностранным инвесторам покупать недвижимость и землю. В 1900 г. доля иностранных инвестиций составляла: 70% в горной промышленности; 72% — в машиностроении и металлообработке; 31% — в химической промышленности; 14 металлургических заводов Юга (нынешний Донбасс) из 18 были иностранными. К началу XX в. иностранные вложения составляли 45% всего акционерного капитала. Из них более половины (54,7%) — в горной и металлургической промышленности.

В 1873 г. молодая русская промышленность испытала на себе первый циклический промышленный кризис. Он коснулся только легкой промышленности и был результатом недопотребления: покупательная способность крестьянства была крайне низкой, к тому же оно довольствовалось продуктами натурального домашнего производства. В 1882 г. новый кризис охватил уже всю промышленность, а депрессия продолжалась около пяти лет. 1893 г. — это начало нового экономического подъема, стимулированного железнодорожным строительством. Ведь в этом году во всю ширь развернулось строительство Транссибирской железнодорожной магистрали. В это трудно поверить, но магистраль протяженностью в 7,5 тыс. км была построена за 10 лет силами всего 8 тыс. русских артельщиков, которые использовали лишь возможности кооперативного труда и свою смекалку. Подчеркнем еще и то, что артелям очень хорошо платили, и многие из артельщиков после завершения работы смогли открыть собственное дело.

Но чтобы мы объективно оценили уровень развития железных дорог, посмотрим на важнейший показатель плотности железнодорожной сети (количество километров пути на 1 тыс. км² территории):

Великобритания 100

Германия 80

Россия 1,5

Росту промышленности способствовала традиционная для России протекционистская политика, усилившаяся в 1877 г. Ввозные пошлины увеличились на 40—50%. В 1877—1880 гг. уровень пошлин достигал 16,1%, в 1885—1890 гг. — 28,3% стоимости товаров.

Как и подобает стране с развивающейся промышленностью, в середине 1890-х гг. Россия вплотную столкнулась с рабочим движением, забастовками, наконец, с первыми революционными организациями российского пролетариата. В 1895 г. 25-летний В.И. Ульянов создал свою первую марксистскую организацию «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», того самого класса, который еще только выходил на арену экономической и социальной жизни. С.Ю. Витте среагировал практически мгновенно. В 1897 г. был принят закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности». Впервые в истории России закон ограничил рабочий день... 11,5 часами! Но и это в условиях царской России было огромным достижением социальной политики.

В 1903 г. Витте провел еще один закон — об ответственности предпринимателей за производственные увечья рабочих. Вполне цивилизованный закон. Особенно когда его исполняли. Но время С.Ю. Витте кончилось вместе с революционным взрывом 1905 г. Он не успел превратить Россию в страну индустриальной цивилизованности.

Тенденция к индустриализации страны была намечена, но не стала фактом.