Этологические данные

Прежде всего нужно признать, что поведение, которое выглядит какпроявление базовой агрессивности, действительно наблюдается у некоторыхвидов животных ѕ далеко не у всех и даже не у многих, а лишь у некоторых.При наблюдении за некоторыми животными складывается впечатление, что онипроявляют агрессию без всякой видимой причины, убивают других животныхтолько ради того чтобы убивать. Лиса, забравшись в курятник, душит большекур, чем может съесть, а игра кошки с пойманной мышью так и вовсе сталаолицетворением бессмысленной жестокости. Олени и другие копытные животные вбрачный период вступают в поединки по поводу и без повода, порой совершеннозабывая о самке. Многие животные с наступлением старости становятсязлобными, и причины этой злобности явно конституциональные, ѕ даже в прошломмирная особь в старости может без всякой причины напасть на другую. Убийстводля самых разных видов животных порой становится самоцелью, оно никак несвязано с борьбой за пищу. Известное лабораторное исследование, проведенное на крысах, показало,что агрессивные черты, злобность можно культивировать, что при помощиселекции мы можем выводить особей, отличающихся агрессивностью, с тем жеуспехом, с каким выводим короткошерстных овец. По всей видимости, склонностьк жестокости, во всяком случае, у перечисленных выше животных, а возможно, иу других, является наследственной детерминантой поведения. Это предположениекажется еще более вероятным, если принять во внимание тот факт, что узлобных, агрессивных крыс железы, вырабатывающие адреналин, гораздо крупнее,чем у миролюбивых особей. Очевидно, что таким же образом, при помощигенетического отбора можно культивировать качества, противоположныеагрессивности, такие как добродушие, миролюбие и т.п. Все эти исследования инаблюдения позволяют нам выдвинуть самое очевидное и самое простое из всехвозможных обоснований феномену агрессии, позволяют нам утверждать, что воснове агрессивного поведения лежит мотивация ad hoc, что существует некийврожденный позыв или инстинкт, детерминирующий агрессивное поведение. Однако не все случаи жестокого поведения, даже если они на первыйвзгляд кажутся проявлениями врожденных агрессивных тенденций, могут бытьобъяснены только наследственным фактором. Поводом для агрессивного поведенияживотного, равно как и человека, могут стать самые разные ситуации иобстоятельства. Например, существует фактор, получивший название факторатерритории (14), ѕ он наглядно проявляется у тех видов птиц, которые строятсвои гнезда на земле. Однажды определив место для гнездовья, самец и самкаатакуют любую птицу, оказавшуюся в непосредственной близости от него. Но онинападают только на тех птиц, которые вторгаются в их владения, они непроявляют немотивированной агрессии, не нападают на всех птиц без разбора.Некоторые животные нападают на других животных и даже на представителейсвоего вида, если они пахнут или выглядят иначе, чем особи данного вида илиданной стаи. Обезьяны-ревуны, например, живут небольшими стадами; если кстаду попытается прибиться чужак, обезьяны с диким ревом атакуют его ипрогоняют прочь. Однако если он проявит настойчивость в своем желанииприсоединиться к стае, то в конце концов добьется своего. Поднимаясь по филогенетической лестнице к представителям высшихживотных, мы обнаруживаем, что у них нападение как форма агрессии становитсявсе более связанной с фактором доминантности. Исследования этого феноменаслишком разнообразны и сложны, чтобы детально анализировать их в этой книге,но все они наглядно демонстрируют, что стремление к доминантности и отчастиагрессия, детерминированная этим стремлением, действительно имеютфункциональное значение для животного, действительно являются факторомвыживания. Статус конкретной особи отчасти определяется тем, насколько онаумеет постоять за себя, то есть ее способностью к агрессии, сам статус, всвою очередь, определяет, сколько пищи достанется этой особи, сможет ли онанайти себе сексуального партнера и т.д., то есть насколько полно будутудовлетворены ее биологические потребности. Практически все проявленияжестокости, которые мы наблюдаем у высших животных, связаны с необходимостьюподтвердить свой доминантный статус или ниспровергнуть другую, доминирующуюособь. Я не знаю, можно ли сказать то же самое о других животных, ноподозреваю, что такие феномены как фактор территории, нападение на чужаков,ревнивая опека самцами самок, нападение на слабых и больных особей и другиеповеденческие феномены, которые зачастую трактуются как проявленияинстинктивной агрессии или врожденной жестокости, на самом деле обозначаютстремление к превосходству, а не специфический агрессивный мотив, неагрессию ради агрессии. Иначе говоря, агрессия ѕ это скорее инструментповедения, чем его цель. Приступая к исследованию человекообразных обезьян, мы обнаруживаем, чтоих агрессия в еще меньшей степени проявляет черты внутренней, унаследованнойхарактеристики, она все больше напоминает реактивное, функциональноеповедение; агрессия обезьян более разумна, понятна и объяснима, болеедетерминирована совокупностью различных мотивов, социальных давлений иактуальных ситуационных детерминант, чем агрессия низших животных. Есливзять шимпанзе ѕ обезьяну, в которой гораздо больше человеческого, чем вдругих обезьянах, ѕ то в ее поведении мы не обнаружим и следа того, чтоможно было бы назвать агрессией ради агрессии. Эти животные настолько милы,приветливы и добродушны, особенно в молодом возрасте, что в некоторых семьяхшимпанзе проявлений агрессии не обнаруживается вовсе. С некоторымиоговорками сказанное справедливо и в отношении горилл. Разумеется, следует с известной долей осторожности подходить кэкстраполяции этологических данных на человека, но если уж нам приходитсяпользоваться этими данными в качестве аргументов, то прежде всего следуетобратить внимание на данные исследований высших приматов, животных, ближедругих стоящих к человеку, а они приводят нас к выводу, совершеннопротивоположному тому представлению, которое долгое время господствовало внаучной среде. Если биологическое наследие человека ѕ животное наследие, тоглавным образом оно является наследством, доставшимся нам от высшихприматов, а высшие приматы скорее дружелюбны, чем агрессивны. Ошибочное представление об агрессивности животного начала в человекезакономерно вытекает из того общего псевдонаучного способа мышления, которыйможно назвать необоснованным зооцентризмом. Как возникают подобного родазаблуждения? Попытаюсь обозначить этапы их возникновения. Во-первых, ученыйконструирует некую теорию, то есть предубеждение, на основе которого извсего эволюционного диапазона, из всего многообразия животного миравыбирается одно животное, которое может служить иллюстрацией положений,выдвигаемых автором. Следующее, что делает автор ѕ это закрывает глаза на теповеденческие проявления животного, которые не укладываются в его схему.Если автор хочет доказать, что деструктивность человека имеет инстинктивнуюприроду, он возьмет за образец жизнь волчьей стаи и постарается забыть оповадках кроликов. И наконец, такой ученый просто забывает о том, чтоонтогенез есть краткое повторение филогенеза, что история индивидуальногоразвития отдельного организма в целом повторяет историю животного мира вцелом. Если же мы будем подниматься вверх по филогенетической лестнице, отнизших животных к высшим, то мы обнаружим, что у высших животных посравнению с низшими голод, например, как таковой играет уже не столь большуюроль в поведении, что большее мотивационное значение для них приобретаетаппетит (302). Более того, мы наблюдаем все большую изменчивость,постепенное удлинение периода взросления и, что самое важное, неуклоннуюредукцию мотивационной роли рефлексов, гормонов и инстинктов, и постепенноезамещение их фактором интеллекта и социальными детерминантами. Подводя черту под анализом этологических данных, еще раз напомню, чтоэкстраполяция этих данных на человека ѕ весьма деликатное дело и требуетосторожного исполнения. Во-вторых, скажу, что биологическая илинаследственная тенденция к деструктивной, злобной агрессии действительнообнаруживается у некоторых животных, но все же реже, чем принято думать,некоторые же виды животных вовсе не проявляют оной. В-третьих, тщательныйанализ конкретных случаев агрессивного поведения у животных убеждает нас втом, что сама агрессивная реакция ѕ скорее вторичный феномен, производный отмножества детерминант, а не обусловлена одним лишь врожденным инстинктомагрессии. В-четвертых, чем выше мы поднимаемся по филогенетической лестнице,чем ближе подходим к человеку, тем реже мы сталкиваемся с данными,свидетельствующими в пользу предполагаемой инстинктивности агрессии и темменее убедительны эти данные, а поведение человекообразных обезьян и вовсене позволяет нам говорить о чем-то подобном. В-пятых, изучая высшихприматов, самых близких родственников человека, мы не только не обнаруживаемзлобной агрессии в их поведении, но находим многочисленные проявлениядружелюбия, склонности к сотрудничеству и даже проявления альтруизма. Инаконец, последний, крайне важный момент, о котором я считаю своим долгомупомянуть, состоит в том, что поведение невозможно отделить от мотивации.Большая часть этологов и зоопсихологов сегодня сходятся во мнении, чтоплотоядные животные убивают только для того, чтобы добыть себе пищу, а вовсене из садистских побуждений, точно так же как мы забиваем скот не потому,что нам нравится вид крови, а потому, что нам нужны бифштексы к ланчу. Всемиэтими рассуждениями я хочу приблизить вас к тому. что впредь мы должныкритически относиться к попыткам использования этологических данных длядемонстрации деструктивного или агрессивного характера животного началачеловека и решительно отметать подобного рода утверждения.