Проблема генезиса искусства

Вопрос о происхождении искусства до сих пор решается неоднозначно. Традиционно выделяются следующие теории происхождения искусства:

Ø Религиозная (магическая) теория.

Ø Игровая теория.

Ø Эротическая теория (инстинкта украшения).

Ø Теория подражания (имитативная теория).

Ø Трудовая (марксистская).

Согласно религиозной (магической) концепции происхождения искусства, истоком искусства являются магические верования и обряды.

Многочисленные данные этнографии доказывают, что изображения, танцы и различного рода драматические действия имели исключительно важное и сугубо практическое значение. С ними были связаны ритуальные обряды, обеспечить успех охоты; возможно, что им приносились жертвы, связанные с культом тотема, т.е. зверя − покровителя племени. Сохранились рисунки, воспроизводящие инсценировку охоты, изображения людей в звериных масках, зверей, пронзенных стрелами и истекающих кровью. Даже татуировка и обычай носить всякого рода украшения вызывались отнюдь не стремлением «к свободной игре видимостью» − они либо диктовались необходимостью устрашать врагов, либо предохраняли кожу от укусов насекомых, либо опять-таки играли роль священных амулетов или свидетельствовали о подвигах охотника, − например, ожерелье из медвежьих зубов могло свидетельствовать о том, что носящий его принимал участие в охоте на медведя[82].

Приверженцем магической теории был, к примеру, А. Брейль[83] – английский исследователь первобытного искусства, который говорил о настоящей «цивилизации каменного века», проследив эволюцию первобытного искусства от простейших спиралей и отпечатков рук на глине до гравированных изображений животных на костях, камне и роге и полихромных (многоцветных) росписей в пещерах на огромных пространствах Европы и Азии.

Говоря о первобытном искусстве, необходимо иметь в виду, что сознание первобытного человека было синкретично (от греч. synkretismos − соединение), для него все формы культуры: и религия, и мораль, и искусство, и мифология, и т.д. (в последствии развившиеся в самостоятельные) существовали как единое целое.

Искусство становилось и средством общения между людьми и закрепляло свойственную ему способность давать обобщенную картину мира в художественных образах.

Достаточно распространенной является игровая концепция происхождения искусства.

Писавшие о первобытном искусстве К. Бюхер[84], А. Брейль и другие утверждали, что первобытные люди занимались «искусством для искусства», что первым и определяющим стимулом художественного творчества было врожденное стремление человека к игре.

Теория «игры» восходит к идеям Ф. Шиллера, И. Канта, по мнению которых, стремление к «свободной игре видимостью», свободной от какой-либо практической цели, от логической и моральной оценки – вот главный признак эстетического, художественного переживания.

Ф. Шиллер считал, что «эстетическое творческое побуждение незаметно строит посреди страшного царства сил и посреди священного царства законов третье, веселое царство игры и видимости, в котором оно снимает с человека оковы всяких отношений и освобождает его от всего, что зовется принуждением как в физическом, так и в моральном смысле»[85].

Но, пожалуй, наиболее законченно эта точка зрения выражена в книге голландского культуролога Й. Хейзинги[86] «Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры». По мнению ученого, игра и искусство – это непринужденно-свободные и творческие деятельности. Игровое начало включено в жизнь как отдельного человека, так и в жизнь социума в целом, проявляясь в различных ритуалах, обрядах, присутствуя в празднествах. Й. Хейзинга отмечает существование игрового начала в самых разнообразных проявлениях культуры: праве, философии, науке, религии, особо останавливаясь на соотношении игры и поэзии, игры и искусства. Ученый считает, что при помощи игры можно оценить все культурные явления, в том числе искусства, родственного ей по своей природе.

«Имитативная теория» происхождения искусстваутверждает, что в искусстве проявляется инстинкт подражания. Античная и отчасти средневековая эстетика и теория искусства основывались на мимесисе (от греч. mimesis – подражание, воспроизведение). Однако сущность этого понятия трактовалась мыслителями того времени по-разному. Пифагорейцы полагали, что музыка подражает «гармонии небесных сфер», т.е. музыке, пронизывающей весь универсум[87]. Античный мыслитель Демокрит считал, что искусство возникает из непосредственного подражания животным. Наблюдая за действиями животных, насекомых, птиц, люди научились «от паука − ткачеству и штопке, от ласточки − постройке домов, от певчих птиц − лебедя и соловья − пению». Наиболее подробно теория мимесиса была разработана Платоном и Аристотелем. Платон считал, что подражание составляет основу всякого творчества. Поэзия, например, может подражать истине и благу. Однако обычно искусства ограничиваются подражанием предметам и явлениям материального мира, и в этом Платон усматривал их несовершенство. Аристотель, рассматривая проблему мимесиса, считал, что в искусстве не просто создаются образы реально существующих предметов или явлений, но и заложен импульс к сравнению с ними.

Эротическая теория – это рассмотрение искусства как реализации «инстинкта украшения», средства полового привлечения.

Сторонники этой концепции (Ч. Дарвин[88], О. Вейнингер[89] и др.) полагают, что искусство появилось как средство приманивания представителями одного пола особей другого пола, что украшательство использовалось для того, чтобы произвести наибольшее сексуальное впечатление. Определенные звуки, сопровождающие любовные похождения и животных, и человека, по мнению этих ученых, порождают музыку. С отзвуками этой теории мы встречаемся и сегодня: это, например, нательные украшения и раскраска тела в культуре племенных народов.

Сторонники трудовой теории полагают, что в качестве импульса для возникновения искусства выступает труд.

По их мнению, искусство и, в частности, изобразительное искусство у своих истоков было одной из сторон труда, развившегося до определенной ступени сознательности.

Поскольку чтобы быть в состоянии осуществлять сознательную цель, человек должен знать природный объект, с которым он имеет дело, должен постигнуть его закономерные свойства. Способность к знанию появляется не сразу: она принадлежит к тем «дремлющим силам», которые развиваются в человеке в процессе его воздействия на природу. По мнению К. Маркса, искусство возникает как проявление этой способности, возникает как раз тогда, когда труд уже отошел от первых животнообразных инстинктивных форм труда, освободился от своей примитивной, инстинктивной формы. Только благодаря такой «школе», длившейся многие тысячелетия, выработались необходимая гибкость руки, верность глаза и способность обобщать видимое, выделяя в нем самые существенные и характерные черты, – т.е. все те качества, которые проявились в замечательных рисунках пещеры Альтамира. Если бы человек не упражнял и не изощрял свою руку, обрабатывая ради добывания пищи такой трудно поддающийся обработке материал, как камень, он не смог бы научиться рисовать: не овладев созданием утилитарных форм, не мог бы создавать форму художественную. Если бы многие и многие поколения не сосредоточивали способность мышления на поимке зверя – основного источника жизни первобытного человека, − им не пришло бы в голову изображать этого зверя[90].