Природогенез Человека 5 страница

Бессознательное телесно-рационального субъекта — это все то, что вытесняется наукой. Столь мощного и интенсивного вытеснения, нежели то, которое осуществляет наука, человеческая ментальность еще не испытывала. Специалисты в области информатики утверждают, что информация в мире удваивается в мире примерно каждые десять лет и только незначительная ее часть становится фактом самосознания, вся же остальная информация вытесняется в сферу бессознательного.

Сознание телесного субъекта под тотальным воздействием науки становится подобным односторонне прозрачному стеклу, пропуская лишь экстенции законов естественной необходимости и не давая выхода вовне символическим, ценностным и нормативным интенциям бессознательного. Бессознательное в отличие от сознания — "просветленного разума" оказывается вселенской "черной дырой", все более стремительно втягивающей в свои трансцендентные глубины бесконечный шлейф сменяющих друг друга рационализаций. За дурной бесконечностью категориального ряда, продуцируемого Рацио, Человек постепенно утрачивает хотя и неявный, но целостный Образ Мира. Если Мир не умещается в рамки, образованные из рациональных универсалий, то его как бы и не существует. Рацио не столько открывает, конституирует Мир, сколько закрывает его, упраздняет. Если же мир активно сопротивляется тоталитарному сциентистскому насилию, то он уничтожается либо забвением, либо реформированием, переустройством на строго логических основаниях. Логика и есть высшая форма насилия над реальностью. По словам К.А. Свасьяна, "с Сократа начинается неслыханная тирания разума и морали, вытеснившая жизнь в бессознательное и подменившая ее инструкциями по эксплуатации жизни"47.

Идет лавина сменяющих друг друга рациональных парадигм и схем. Типичная ситуация в гносеологии: еще не вполне завершилась борьба новых представлений со старыми, как уже новые вытесняются новейшими. Мир катастрофически изменяется уже не на протяжении исторической эпохи, а на протяжении жизни всего лишь одного поколения, вынужденного перманентно реадаптироваться к этому миру своей рациональной экзистенцией. Современный человек — не столько господин, сколько слуга своего собственного рацио, готовый в любой момент включиться в реформацию самых сокровенных мирожизненных устоев, лишь бы они соответствовали самому последнему научно обоснованному Проекту.

Итак, в рациональное бессознательное погружается все то, что отсекается логикой и не входит в мировоспроизводящую парадигму, разделяемую большинством научного сообщества, все то, что не поддается огрублению и схематизации в астральной, антропной и социальной нишах Бытия. Наиболее ценный опыт, накопленный человечеством, отныне и навсегда составляет совокупность "единиц хранения" Вечности, неявной онтологией которой и выступает Бессознательное.

Наука открывает лишь то, что лежит на поверхности человеческого бытия, то, что уже деформировано противоречивой экзистенцией человека. Она, по сути, воспроизводит лишь объективированную часть многомерной человеческой онтологии, гносеологизируя бессмыслицу внесубъектных форм бытия. Науки о культуре, с точки зрения Г. Риккерта, гораздо ближе к действительности, нежели науки о природе, так как рассматривают явления не в соответствии с безличными законами естественной необходимости, а в соотнесении с ценностями, совокупность которых образует независимый от человека вечный мир. "Чем большее совершенство мы придаем нашим естественно-научным теориям, — писал Риккерт, — тем более мы удаляемся от действительности"48.

Наука в состоянии развиваться лишь за счет перманентного отказа от своих собственных прошлых достижений. История науки в отличие от истории культуры — это не музей ценностей духа, а кунсткамера его казусов. Под основанием любой научной парадигмы всегда можно обнаружить кладбище парадигм, которые она погребла, прежде чем начать свою собственную короткую жизнь.

Бессознательное телесного субъекта хранит в себе не только положительный опыт неявного экзистирования в высших онтологиях, но и истинные знания об объективной реальности и реальной объективности. Именно эти истинные знания, являющиеся человеку в форме рациональных интуиций, не позволяют ему окончательно превратиться в рационально организованную биологичность, или биологически организованную рациональность, а помогают активно противостоять коррумпированной сциентистской истине, не содержащей в себе ни грана субъективного, человеческого. Бессознательное в ментальности телесного субъекта — это огромная "черная дыра" субъективности, в которой погребены все надприродные экзистенциалы.

Если что-то не вписывается в научное сознание, то вытесняется в качестве вненаучного, донаучного, антинаучного. Наука берет на себя роль всеобщего судьи. Суждение — это научный приговор на суде, в котором отсутствуют самые главные присяжные — Космос, Род и Социум. Полномочиями мирового судьи в современном мире наделен ученый. Гносеологический субъект гиперрационализирует онтологию и гиперонтологизирует Рацио.

Вненаучная ложь — ложь относительная, так как в ней всегда содержится нечто человеческое (ложь во благо), научная же ложь — ложь абсолютная, так как ко всему прочему она всегда и абсолютна, и внечеловечна. Нет большей лжи, нежели проекция истины о телесном объекте на сакральное пространство человеческой души. Предел сциентистской лжи может быть положен лишь самой последней "ошибкой" Гносеологического Субъекта, после которой уже просто некому будет лгать.

Структура ментальности телесного субъекта — самая эклектичная и ложная из всего иерархического ряда онтологических человеческих типов. К тому же она есть и самая репрессивная форма сознания, стремительно вытесняющая все высшие ментальные и онтологические формы из "объективной реальности", или реальной объективности.

Ложные формы рационального сознания (псевдотрансцендентное, псевдоэвалюативное и псевдопрескриптивное) — третья историческая форма ложного сознания. Сознание телесного субъекта, за исключением сциентистских представлений о природных феноменах, во всем остальном, что касается высших, надприродных онтологии, насквозь тенденциозно и лживо. Логика имеет свою предметность — законы необходимости природной реальности, однако, будучи спроецированной на более высокие уровни бытия, вырождается в схему, которая не только огрубленно их репрезентирует своими выводными знаниями, но и служит основой огрубления, примитивизации сущего, как только превращается в мировоспроизводящую установку.

Рациональное сознание способно предельно точно воспроизводить в знаниях телесную структуру мироздания. Вот почему наука в узком и истинном смысле понимается как естество -знание, или знание естества. Расширение предметной зоны науки и включение в нее всего надприродного влечет за собой утрату ею чистоты рефлексии, и она начинает все более искаженно воспроизводить неподсудные (научное суждение есть некий объективный суд над объективной реальностью) ей формы реальности, в которые укоренен целостный субъект. Научные понятия семантически изоморфны объективным законам. Непознанный объективный закон, или закон объективации, есть еще не прописанное научное понятие. Можно хорошо технологизировать естественные процессы, но технологизировать сверхъестественные процессы (социальные, культурные, сакральные) невозможно.

Сознание — самая неопределенная категория, используемая научной рефлексией, так как сама наука есть всего лишь одна из его самых проявленных форм. Научное сознание, делая своей предметностью Целостное Сознание, зависимой переменной которого оно является, выдает самосвидетельства за свидетельство о том, чего наука в принципе знать не может. Рационалистическая версия сознания — это фикции здравого смысла, заключенные в сциентистские формулы. Наука может моделировать лишь информационную структуру сознания, которую сама же и создает, рефлектируя по поводу телесной организации мироздания; ей не суждено прибавить что-либо существенное к тому, что "известно" о целостном сознании самотрансцендирующему субъекту. "Если понятие уводит так далеко, — писал С. Кьеркегор, — этому понятию лучше уж пойти и лечь в постель, чтобы по возможности выспаться, избавляясь от своего опьянения, и снова стать трезвым. В этом отношении наше время просто неустанно трудилось, чтобы заставить каждое понятие означать буквально все. Разве нельзя временами увидеть, как ловко и упрямо тот или иной вдохновенный мистагог проституирует целую мифологию, чтобы благодаря своему орлиному взору превратить каждый отдельный миф в мотивчик для губной гармошки?"49.

Сциентистская (природоцентристская) форма идеологии ставит в центр мироздания мельчайший элемент телесной ее организации (атомы, кварки и проч.). Господствующим в сознании становится не целостный и не явный Образ, а частичная и явная Схема Мира. Логическая схема, воспроизводящая порядок Природной Необходимости, пренебрегающая Социальной Целесообразностью, Родовой Определенностью и порядком Сакральной Свободы, вытесняет из реальности Человека, ее порождающего. В целях логической завершенности Мира Человек готов поступиться своей собственной онтологией. "Отвлеченные схемы, они же перспективные единства, перспекты, если допустить такой идеологизм, — писал П.А. Флоренский, — вытеснили из жизни личность, и ей приходится полузаконно ютиться где-то на задворках, работая на цивилизацию, ее губящую и ее же порабощающую"50.

Псевдотрансцендентное сознание телесного субъекта — это ложное осознание им целостности мироздания в качестве единой "объективной реальности", или Абсолютного Объекта. Если у него и сохранились какие-либо затруднения в его отношении к миру, то лишь в сфере поиска истины. Все, что лежит за пределами объективной истины, уже не волнует его. Оно даже испытывает некое мазохистское наслаждение, когда в очередной раз заводит в тупик человеческую экзистенцию, цинично объясняя перманентные региональные и глобальные экологические катастрофы всего лишь неполнотой знания о мире и вполне законными издержками научного эксперимента. Следующий век, если деятельность Гносеологического Субъекта не будет поставлена под тотальный контроль, может стать последним для мироздания. "Если дальнейшая социальная история на Земле, — пишет академик В.П. Казначеев, — придет в пределах технизации и компьютерные сети будут внедрены в человеческий (вербальный) интеллект, то это будет тупиковой веткой истории человечества на планете Земля. Все попытки выхода в Космос, контакты с живым пространством на этой основе останутся агрессивными и губительными. Именно поэтому человечеству (не отрицая технизацию) предстоит вернуться на новом уровне к своей интеллектуальной первооснове"51.

Семантической объективацией рациональной "души" выступает научное исследование, которое при более пристальном внимании оказывается не чем иным, как сциентистским вариантом трансцендентного мифа. Сциентистский миф гипостазирует объективность в качестве единственной реальности, в которой субъект и случаен, и излишен. Сциентистская идеология есть не что иное, как вера в некий Абсолютный Объект. Если Культура замещает Бога Кумиром — Родовым Человеком, а Цивилизация замещает его Культом Личности, то Технология возводит на олимп Гносеологического Субъекта — репрезентанта Всеобщей Волющей Телесности.

Воля телесного субъекта к власти всячески гиперрационализируется. Телесность может властвовать над духовностью только посредством услуг со стороны оппортунистического Рацио. В конечном счете власть тела — не что иное, как технологическая власть рационального Познания. «Вместе с ростом и постоянным совершенствованием власти познания над Вселенной, — писал Э. Гуссерль, — человек обретает все большее, бесконечно растущее господство над окружающим его практическим миром. Оно включает и господство над реальной средой, окружающей человечество, и власть над самим собой, и достижение максимально полного, рационально мыслимого для людей "счастья". Ведь человек в состоянии постичь истинность ценностей и благ саму по себе. Все, что лежит в горизонте этого рационализма, предстает ее следствиями, которые ему очевидны. Итак, человек действительно уподобляется Богу. Аналогично тому, как математик говорит о бесконечно удаленной точке, прямой и т.д., можно сказать: "Бог — это человек, перенесенный в бесконечную даль ". Вместе с математизацией мира и самой философии философ в какой-то степени математически идеализирует и самого себя, и одновременно Бога"52.

Трансценденция в космологическом пространстве Духа не может быть замещена Рационализацией, Свобода — Необходимостью, а Креация — Познанием. Но именно это Технология пытается осуществить в глобальных масштабах. Она стремится рационально, а не символически воспроизводить целостность мира, насильственно заполнять пустоту содержания абсолюта дурной бесконечностью телесных форм. Рациональная форма тоталитаризма — это открытый научно обоснованный террор гносеологического субъекта над целостностью мироздания, это богохульство в пределах самого беспредельного Духа, так как этот "беспредел" творит его же собственное порождение — Рацио.

Псевдоэвалюативное сознание телесного субъекта — вторая ложная форма рационального сознания. Она представляет собой некую совокупность ложных представлений о Целостном и Феноменальном Человеке как о сугубо природном организме, состоящем лишь из одних телесных органов-функций. В формуле "человек — разумное животное" выражена суть псевдоэвалюативного природоцентризма. Эта посылка является истинной по отношению к телесному Я и абсолютно ложной по отношению к Целостному Человеку. Во-первых, сущность Человека здесь выносится за его трансцендентную ноуменальность, антропную феноменальность и социальную эпифеноменальность. Во-вторых, она ограничивается лишь совокупностью отношений природной необходимости, сводящей онтологический статус Человека к простой витальности, что не объясняет, каким же образом ему удается онтологизировать всю совокупность природных процессов, придавать им характер надприродных сущностных сил.

Биологизация всех надприродных сущностных сил человека влечет за собой появление наивысшей формы варварства — сциентистской. Деятельность ученого варвара есть ни чем не ограничиваемый эксперимент над жизнью в субглобальных масштабах. Ученого варвара не устраивает естественный ход космогенеза, и он пытается заменить его рационально управляемым техногенезом. Объявляя человека всего лишь разумным животным, ученый варвар легитимизирует свое отношение к нему как к рядоположному объекту научных экспериментов. Ученый варвар уже добился не ограниченного никакой моралью права на глобальное экспериментаторство со всеми без исключения человеческими сущностными силами и возможностями. Предельно рационализируя витальность и витализируя рациональность, желая того или не желая, он в конечном счете направляет эволюцию в сторону формирования абсолютной биомассы, организованной на рациональном принципе. Но ведь это и есть природа искусственная, тотально подчиняющаяся порядку Естественной Необходимости.

Крайний сциентизм — это неявный рациофашизм, онтологизирующий неживое и деонтологизирующий живое, устраняющий последнее препятствие на пути господства Хаоса, т.е. Человека. Как ни странно, но именно сциентистское биологизаторство содержит в себе идею смерти, а не принцип жизни, так как, обосабливая витальность от высших онтологий, и прежде всего от онтологии Духа, оно девитализирует Сущее, фактически устраняя все живое в "объективной реальности". Сциентистская форма варварства, постепенно замещающая живое неживым, человеческое нечеловеческим, выступает высшей и заключительной формой насилия, к которой можно применить термин " витоцид ", означающий тотальное уничтожение жизни, витальности.

Абсолютный гносеологический субъект — это рационализирующая биомасса, или биологизирующаяся рациомасса, стремящаяся в идеале заменить био на техно. Основу внешнего экзистирования телесного субъекта составляет объективный техно-рациональный, или рацио-технологический, процесс, перманентно порождающий неживое из живого. Немецкий физиолог и психолог В. Прейер говорил, что мир — это единая огромная жизнь, отбросом и трупом которой является неживое. Объяснять следовало бы не появление жизни, а возникновение неживого. З. Фрейд высказывал предположение, что с возникновением жизни возник и инстинкт, направленный на то, чтобы ее уничтожить и снова восстановить неорганическое состояние.

Существует точка зрения, согласно которой в жизнедеятельности человека противоборствуют две полярные тенденции: биофильная, или жажда жизни, и некрофильная, или жажда смерти. Именно телесный субъект своей встроенностью в онтологию объективаций, детерминируемую порядком необходимости, в которой энтропийный процесс максимизирован, в основном является тотальным некрофилом.

Некрофильство человеческой экзистенции представляет собой ту существенную сторону его субъективности, которая стремится заменить живое неживым, духовное телесным, внутреннее внешним. Эта вселенская тенденция в человеке всесторонне проанализирована Э. Фроммом. Он полагает, что человек с некрофильной ориентацией чувствует влечение ко всему неживому, ко всему мертвому. Он холоден, держится на дистанции и привержен "закону и порядку". Для некрофила характерна установка на силу. В то время как жизнь характеризуется структурированным, функциональным ростом, некрофил любит все, что не растет, все, что механично. Некрофил движим потребностью превращать органическое в неорганическое, он воспринимает жизнь механически, как будто все живые люди являются вещами. Все жизненные процессы, все чувства и мысли он превращает в вещи. Некрофил скорее потеряет жизнь, чем свое владение, хотя вместе с потерей жизни он перестает существовать как владелец. Он хотел бы господствовать над другими и при этом убивать жизнь. Его наполняет глубокий страх перед жизнью, поскольку жизнь неупорядоченна и неконтролируема соответственно его сущности. "Закон и порядок", считает Э. Фромм, — это главные идолы некрофила, и все, что угрожает закону и порядку, воспринимается им как дьявольское вторжение в его "жизнь".

Бюрократически-индустриальная цивилизация, преобладающая в Европе и Северной Америке, создала новый тип человека, которого Э. Фромм называет человеком механическим. Человек механический — система человеческих органов, чувствующая влечение ко всему механическому и испытывающая отвращение ко всему живому. Э. Фромм пишет: "Интеллектуализация, квантификация, абстрагирование, бюрократизация и овеществление не есть принципы жизни; они являются механическими принципами, если их применяют к людям, вместо того чтобы применять их к вещам. Люди, живущие в такой системе, становятся равнодушными к жизни и чувствуют влечение к мертвому"53.

Кажется, мы близки к пониманию генезиса неживого: истоки его — в рацио-технологическом процессе, который сначала в неявной, а затем и в явной форме стал развиваться усилиями самопроявляющейся человеческой ментальности. Человек — порождение живого, но с момента своего отпадения от Абсолюта он стал проявлять некрофильские наклонности.

Псевдопрескриптивное сознание телесного субъекта — третья форма ложного рационального сознания. Рациональное сознание, обособившееся от нормативного (канонического), не могло со временем не поставить под контроль социальное, которое "слишком социальное", как последнее когда-то нормативно ограничило человеческое, которое "слишком человеческое". Рационализирующаяся телесность постепенно и неотвратимо подчинила социальную целесообразность требованиям технологической необходимости и стала диктовать социуму такие ограничения в его функционировании, так что тому ничего не оставалось, как предельно унифицировать свои структуры под приоритеты функционирования собственного неорганического тела.

Вся информационно-технологическая мощь телесного субъекта объектом своих репрессивных воздействий избирает в первую очередь цивилизацию, которую на века созидал его предтеча — социальный субъект. По мере того как цивилизация вытесняла из социального пространства человека, у нее самой сохранялось все меньше шансов выжить, оставаясь один на один со своим порождением — технологией. "Вся сложная система обездушенной цивилизации, — писал П.А. Флоренский, — пойдет разваливаться, как развалилось в свое время многосложное сооружение астрологии, как развалилась схоластика, как развалились и разваливаются за ненадобностью великие империи"54. Неорганическое тело социума — это технология, превратившаяся в динамичный и предельно репрессивный универсум объективаций, ставший самым опасным для цивилизации энтропийным фактором.

Противопоставляя современное промышленное общество традиционному, Э. Дюркгейм отмечал утрату членами первого чувства общности, рост индивидуализма, дезинтеграцию. Он развил концепцию аномии, объясняющую феномен отчуждения, порожденного индустриализацией. Н.А. Бердяев считал, что цивилизация развила огромные технические силы, которые по замыслу должны были уготовить человеку царство над природой. Но именно технические силы цивилизации стали властвовать над самим человеком, делая его рабом природы. Современный человек плохо осознает природу развиваемых им технических сил цивилизации. Они суть не что иное, как силы магической среды, заколдовывающей душу человека. В колоссальной технической цивилизации будто выпущены на свободу злые демоны, мстящие падшему человеку за его царственное притязание. Человек уже бессилен справиться с теми техническими силами, которые он высвободил и которым дал ход. Цивилизация не осуществила царственной мечты человека, и сама обречена на гибель от взбунтовавшихся технологических сил55.

В эпоху Просвещения мечтали об идеальном обществе, которое будет организовано на сугубо научных основах и которым будут править ученые. М. Фуко в своих работах "Надзор и наказание" и "Воля к знанию" осуществил всестороннее исследование феномена власти — знания. В самом широком аспекте задача "генеалогий власти" состоит в анализе стратегий власти и дискурсивных практик, взаимодействие которых определяет те или иные познавательные подходы к человеку. Типы соотношения власти-знания исторически различны. Современная диспозиция власти-знания возникла в эпоху Просвещения: власть здесь не есть привилегия одного лица (как в монархиях), не имеет центра, не является привилегией государства. Основные свойства этой власти — "всеподнадзорность" ("паноптизм"), дисциплинирование и нормирование.

Если, не дай Бог, восторжествует наукократия, то это будет самая репрессивная из всех когда-либо существовавших форм власти на земле, так как она будет основываться на тотальном контроле над умами. Гносеологический субъект, властвующий над миром, — это онтологическая невозможность, так как он не в состоянии будет властвовать над тем, что предварительно умертвил. Если его власть и распространится тотально над миром, то только над миром мертвых.

Технология — это десоциализированная цивилизация, и потому она не может не быть деструктивной по отношению к социальной определенности человека. Если цивилизация технологична, то технология антицивилизационна. Она разрушает способности человека не только актуализироваться в других людях, но даже существовать в своем онтологическом одиночестве. Технологический человек оказывается не просто заброшенным в мир, в нем не нуждающемся, — он оказывается субъектом глубоко абсурдным, так как вся его экзистенция подчинена выживанию в мире, который его решительно отторгает.

Трагедия абсурдного человека, добровольно заключившего себя в тюрьму собственной телесной самости, может оборваться лишь с его же сознательным и добровольным исходом в онтологию Хаоса, в мир абсолютно мертвого. Тема онтологической безысходности человека, единственным рациональным выходом для которого является самоубийство, со всей метафизической обнаженностью представлена в творчестве А. Камю. Он считает, что есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема самоубийства. Абсурдность жизни требует того, чтобы от нее бежали — к надеждам или к самоубийству. Чувство абсурдности поджидает человека на каждом углу, оно неуловимо в своей скорбной наготе. Ностальгия по Единому, стремление к Абсолюту выражают сущность человеческой драмы. Наука, которая должна была наделить человека всезнанием, оборачивается всего лишь гипотезой. Человеку предлагается выбор между описанием, которое достоверно, но ничему не учит, и гипотезой, которая претендует на всезнание, однако недостоверна. По-своему интеллект свидетельствует об абсурдности мира. «Я говорил, что мир абсурден, — пишет А. Камю в "Мифе о Сизифе", — но это сказано чересчур поспешно. Сам по себе мир просто неразумен, и это все, что о нем можно сказать. Абсурдно столкновение между иррациональностью и исступленным желанием ясности, зов которого отдается в самых глубинах человеческой души. Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Пока он — единственная связь между ними. Абсурд скрепляет их так прочно, как умеет приковывать одно живое существо к другому только ненависть. Это все, что я могу различить в той безмерной вселенной, где мне выпал жребий жить»56.

Крайний сциентизм, наука гиперрационалистического толка есть не что иное как осовремененная первобытная магия, конституирующая абсурдность человеческого существования в качестве Всеобщего Идеала Жизни. Современное человечество представляет собой всего-навсего объект вселенского научного эксперимента, ставка в котором — его собственное существование. Но разве кто-либо посмеет оспорить у Гносеологического Субъекта его право на человеконенавистнический эксперимент? Ведь Идеолог всегда найдет контраргументы и "докажет", что нет ничего выше поиска Истины, что именно с ее окончательным открытием человек превратится в абсолютно счастливое существо.

Прогресс науки и техники в современном мире оказался непосредственно связанным с деградацией Космоса, Человека и Социума. Эта репрессивная форма прогресса, оторванная от глубинных онтологических оснований Человека, задается "алгеброй, разрушающей гармонию". Прогресс объективированного мира, спровоцированный самой несамостоятельной частью божественного Логоса — Рацио, являющегося Адептом Плоской Эволюции, ставит Предел существованию Человека, так как вступает в явное противоречие с Многомерной Коэволюцией целостной иерархии Бытия.

Крайний рационализм, объектный подход к человеку — это уже не позитивная наука, а негативная научная магия. Если в космологизме истина есть синтез свободы и неявных трансцендентных знаний, в антропологизме — синтез добра и неявного эвалюативного знания, а в социологизме — синтез долга и неявного прескриптивного знания, то в гносеологизме — синтез необходимости и явных дескриптивных знаний. Рационализация как мировоспроизводящая практика, неявно содержащаяся в трансценденции, актуализации и социализации, уже не содержит в себе ничего "субъективного", а потому она "объективно внесубъектная", т.е. репрессивная практика внечеловеческого мироустроения.

Наука, оказавшись самоцелью экзистенции, со временем превращается в орудие космического самоубийства Человека. Безропотно следуя за ее онтологическими установками, Человек все более разукореняется в своем собственном внутреннем мире и укореняется в мире внешнем, который есть не что иное, как его собственная отчужденная форма ментальности. Лишь тогда, когда Человек осознает всю смертельную опасность, исходящую от "заблуждающегося разума", и подчинит Науку своему внутреннему Логосу, он будет в состоянии поставить под контроль своей субъективности процесс катастрофического объективирования Мира.

5.4. ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ МОНОМОРФНОСТЬ ТЕЛЕСНОГО СУБЪЕКТА

Тут мы стоим и говорим: вот я вытянул одну руку вперед прямо перед собой, а другую руку назад. И вот я впереди кончаюсь там, где кончается моя рука, а сзади кончаюсь тоже там, где кончается моя другая рука. Сверху я кончаюсь затылком, снизу пятками, сбоку плечами. Вот я и весь. А что вне меня, то уж не я.

Даниил Хармс. Сабля

Телесный субъект замыкает собой галерею исторических человеческих типов. Воля к власти над миром становится волей человеческой телесной массы, которая волит в этой воле саму себя как госпожу "объективного мира". По определению Л. Фейербаха, "Я — это реальное, чувственное существо, мое Я, моя сущность, это — тело во всей его целостности"57. Материальность мира, выродившаяся в банальную телесность, саму божественную человеческую душу конституирует в качестве овнутренного Тела.

Телесный субъект как онтологический тип — это человек, в структуре ментальности которого в явной форме содержатся рациональное ядро, телесная полнота, рациональное Я, а космическое (символическое) Я, антропное (ценностное) Я и социальное (нормативное) Я вытеснены в сферу актуального бессознательного (схема 11). Здесь уже не приходится говорить о какой-либо онтологической типологии телесного субъекта, так как он единственный в своем роде в мономорфной структуре менталитета предельно овнешненного человека. Г. Маркузе ошибся: одномерным человеком является не социальный, а телесный субъект — гносеологический придаток технотронной псевдоцивилизации. Однако при всей своей онтологической унитарности телесный субъект весьма многообразен по степени проявленности своей телесно-рациональной, или рационально-телесной, конституции.

Возможное сочетание компонентов менталитета	Индекс степени распакованности менталитета	Субъект (онтологическая форма ментальной целостности)
A B C D
– – – +		Телесный субъект
– – – –		Актуальное бессознательное (Хаос)