На кафедру марксизма и на кафедру ленинизма

Шутка хороша, но в тогдашних исторических условиях неуместна. Марксизм-ленинизм упразднили, как явление природы. Ее разделили на кафедру истории Украины и кафедру всемирной истории. Что более или менее логично в новых идеологических условиях незалежности. Первой стал заведовать Чумак, а второй Шамко. Что такое всемирная история или история Украины они, по-моему, не слишком догадывались даже в своих самых смелых предположениях. Тем не менее, наглости и энтузиазма хватило. И, слава Богу.

Славик Шамко был неплохим, в общем-то, человеком, и довольно способным. Но историко-партийная карьера его полностью исхалтурила. Его просто харило работать в принципе, он не хотел даже задумываться на эту тему. Утро он, как правило, начинал, со стакана водки. Занятия пропускал, посылал вместо себя жену или лаборанток. А если и ходил, то читал по листочкам, вырванным из советского учебника. Мне же казалось, что такое поведение преподавателя – просто неуважение к самому себе. Не говоря уже о слушателях. Поэтому у меня всегда была совершенно иная установка – никогда не брать бумажку в руки, прогуливаться перед аудиторией и как бы беседовать со слушателями… Какой бы курс я ни читал. Разве может увлечь или вызвать уважение такое зрелище: стоит какой-то хрен за кафедрой и, как лошадь, засунувшая морду в мешок с овсом, чего-то бубнит себе под нос, нервно поглядывая на часы? Если кому-то такое может нравиться, значит, он мазохист. В студенчестве я переставал посещать такие лекции (а их было подавляющее большинство), или ходил на них из-под палки, страдал. Ведь я и сам грамотный, умею читать, на кой хер мне эти попугаи, да? Вот ты мне расскажи что-нибудь, такое, чего я в учебнике найти не смогу. Да еще и объясни, что к чему.... Это выучка Петра Осиповича. Она довольно трудна. Забегая вперед, не могу не похвастаться – по результатам опросов студентов, которые опубликованы в Интернете, я нынче самый любимый и популярный преподаватель факультета. И второй по популярности во всем университете – меня переплюнула лишь одна профессорша с инъяза.

Я сейчас об этом говорю еще и потому, что у меня там практически не оказалось коллег. Как историки марксизма-ленинизма и КПСС, они знали все, что происходило в советском варианте, начиная с семнадцатого года. Разумеется, по методичкам. Что было до семнадцатого года, даже не догадывались. Или догадывались с огромнейшим трудом. Вообще, весь марксизм-ленинизм следовало преподавать только по методичкам и не сметь отклоняться от генеральной линии партии. Иначе возникнут сильные неприятности. Шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте.

У меня получилось все с точностью до наоборот. Все, что происходило задолго, за много столетий или тысячелетий до семнадцатого года, я знал более или менее сносно. По мере приближения к семнадцатому году я владел материалом все хуже и хуже, а что было после него, я даже знать не хотел. Поэтому все дисциплины по древней истории достались мне. Вплоть до истории Украины девятнадцатого века, которую мне пришлось выучить и обнаружить, что ранее не знал ее вовсе. Так я наконец-то стал образованным человеком. Даже в сортире зубрил даты – ведь главное, чтобы никто не видел процесса подготовки. Я с изумлением открыл для себя, что профессия научного работника и профессия преподавателя – это две очень большие разницы. Так, читая общий курс археологии, будучи доктором археологии, я неожиданно обнаружил, что совершенно не владею своим предметом. Пришлось учиться.

На меня свалилась очень большая нагрузка. Не так много я тратил времени на чтение лекций, как на подготовку к ним. И курсы разные и очень сложные. Чего я только не читал – этнологию, историю средних веков, историю древнего Востока, Греции, Рима, Украины, степных кочевников, Золотой Орды – сейчас даже всех дисциплин не упомню.

А читать надо было не просто хорошо, а желательно, блестяще – хотя бы из уважения к себе, ведь это моя репутация. Я вообще так устроен: либо не буду работать вообще, либо буду, но очень хорошо. По крайней мере, буду очень стараться. Тень Петра Осиповича надо мной витала. До сих пор, каждый раз, когда я вхожу в аудиторию, думаю, что и как бы он сказал, глядя на меня своим критическим и всегда ироничным взглядом. К тому же, каждый раз нужно было готовиться к лекциям разово, потому что, при ежегодной чехарде неустоявшихся учебных планов не знаешь, когда ты тему еще будешь читать снова.

Зато у аудитории складывалось впечатление, будто я знаю материал с детства, совершенно органично. Такой постановкой вопроса я и обязан своему нынешнему лекторскому мастерству. Это тяжелый путь, но очень продуктивный. Примерно, через три или четыре года я вообще перестал готовиться к лекциям. Потому что настолько наблатыкался, что разбуди меня среди ночи, я прочту тебе лекцию на любую тему. Даже если не знаю ее, то уж точно не запорю. Дай только сосредоточиться пятнадцать минут.