Потеря удачи

Как мы позже узнали, грандиозный шторм сотрясал Преисподнюю в момент падения Империи. Со временем, однако, все Иовианы обнаружили, что предки, которых они почитали веками, бежали, когда их помощь была более всего необходима. С той ночи, Джованни больше не просят помощи у призраков – членов семьи или других - нет, теперь они берут её силой.

Опасаясь за свою безопасность, семья перебралась в островное поселение, основанное римскими беженцами для защиты гуннов Аттилы четвертью столетия раннее. После этого каждый стал сам себе хозяином. Но затем 12 островных общин решили объединиться под властью совета их представителей. В начале эти поселения несли пограничную службу для Восточной Римской Империи. Но, спустя небольшое время, ломбарды уже танцевали от радости, вышвырнув остатки римской армии из Италии. И множество беженцев в поисках безопасности прибывали на острова в Венецианском заливе, пополняя их население. Иовианы были ослаблены, но, однако, не разгромлены. Они адаптировались к окружению, заняли ведущие позиции во власти (кто, ты думаешь, состоял в этом совете представителей!) и торговле. В чем бы ни возникала нужда, Иовианы всегда были среди тех, кто заготовил запасы.

Следующая пара столетий была довольно тихой по итальянским стандартам. Ломбарды и римляне находились в патовой ситуации. Возникшая Венеция продолжила расти, становясь всё более влиятельной в регионе, избрав своего первого дожа (венецианское произношение латинского титула «dux») в начале восьмого столетия, в качестве ответа упрямой позиции императора Льва Третьего по отношению к Иконоборческому движению, проявленной им в прошлом году. Иконоборцы и Лев, как один из них, считали иконографию греховным, потому что у человека нет прав изображать Бога, пропущенного через призму несовершенных человеческих чувств. Иконопоклонники, в свою очередь, не видели проблем в изображении Бога, апеллируя к тому факту, что Бог был рожден, как человек, а значит, нет никакой ереси в Его графическом отображении. Излишне говорить о том, что этот спор являлся поводом для горячих религиозных диспутов в течение целого столетия. Иконопоклонники утверждали что иконоборцы, заменили образы славы Божьей памятниками своему тщеславию (почитай, например, биографию Константина Пятого), в то время как иконоборцы отвечали, что слава Божья - это слава Божья, и Ему решать, как изображать её. Но эта ситуация не являлась абсолютно новой; проблема возникла спустя пять секунд после того, как кто-то нарисовал тростью на земле силуэт и написал под ней «Бог», ну, ты знаешь, как легко зажечь фанатизм по любому поводу.

У всего есть смысл. Из этого аргумента появилась семья Джованни, как важная сила недавно сформированного государства, получив свою современную фамилию. Отделив себя от связей с Иовом, богом неба, новые Джованни отождествили себя с итальянским (как оппозиционным римскому) контекстом. Иконоборцы Иовианы / Джованни были удовлетворены тем, что имя божества было удалено из их фамилии, а, вместе с тем, иконопочитатели Джованни удовлетворились исчезновением темы для семейных споров. Не думай, что интерес к ним был меньшим, чем во времена зарождения христианства. Так, один из рьяных сторонников иконоборчества Пьеро Джованни написал два догматических трактата, где буквально кричит: «мы не станем праведниками, пока не прекратим выдвигать претензии, что являемся богами, когда представляемся». Я надеюсь, что теперь, когда он мертв, он, наконец, угомонился.