Целостный анализ повести А.С.Пушкина

«Капитанская дочка» Восстание 1773-1775 гг

«История Пугачёва» (Николай I изменил название на «История Пугачевского бунта») настоящий исторический труд Пушкина вышел в свет в декабре 1834 года в двух томах. Первый том содержал текст и примечания Пушкина; второй состоял исключительно из исторических документов (манифесты, донесения и мемуары).
К работе над «Историей...» Пушкин приступил, в связи с возникшей у него идеей романа, из эпохи Пугачевского восстания, впоследствии осуществленного в «Капитанской дочке». Пушкин 7 февраля 1833 года обратился к военному министру Чернышеву с просьбой предоставить ему архивные документы из истории Пугачевского восстания. Предлогом к такой просьбе Пушкин выдвинул намеренье писать биографию Суворова. По ознакомлении с материалами, Пушкин приступил к писанию.

В Казани Пушкин «возился со стариками, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал.

В манифестах Екатерины и в обнародованных ею судебных актах, связанных с крестьянской войной 1773-1774гг., значение последней было сознательно снижено: она изображалась как «бунт казака Пугачева».

Историческое повествование в форме семейных записок. Есть черты и повести и романа. Историческое повествование тесно связано с судьбой героя.

Образ повествователя – выходец из старинного рода, для которого понятие чести, достоинства, долга основополагающие. Гринёв духовно близок к автору. Восстание показано глазами противника восставших.

Пугачёв:

• Неоднозначен,
• Вождь, идеал доброго справедливого царя (для восставших),
• Фольклорные элементы
• Обречён, так как его окружают подлые люди
• глаза

Эпиграфы взяты из народных песен.

Семья Мироновых. Маша

• Простое чистое сердце,
• Высокие моральные требования.

Семья Гринёвых. Гуманны по отношению к крепостным.

«Русский бунт» - жестокость порождает жестокость.

Сравнение Пугачёва и Екатерины. Екатерина даёт поместье, но оно не принадлежит Маше и Гринёву (принадлежит 10 помещикам).

Маша – главная героиня, нравственно выросла.

Пугачёв – центральный образ.

Композиция (поурочный план)

1. I-V формирование личности рассказчика до потрясений
2. X—XII Пугачёв
3. XII- XIV Развёрнутый эпилог

Противопоставление не дворян и крестьян, а народа и власти. Народ – это и Маша, и Савельич. Гринёв замечает многое (народ идёт к Пугачёву). Гринёвых два: юноша и взрослый автор записок. Гринёв попадает в ситуацию нравственного выбора. История как враждебная сила, и как «благое потрясение».

Встречи с Пугачёвым

«Вожатый» Заячий тулуп. Сон

«Приступ» Савельич просит Пугачёва пощадить Гринёва. Гринёв не целует руку

Пугачев опустил руку, сказав с усмешкою: "Его благородие, знать, одурел от радости. Подымите его!"

«Незваный гость» Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным,-- всё потрясало меня каким-то пиитическим ужасом.

(Гринёв говорит, что Пугачёв не царь) Моя искренность поразила Пугачева. "Так и быть,-- сказал он, ударя меня по плечу.-- Казнить так казнить, миловать так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь. Завтра приходи со мною проститься, а теперь ступай себе спать, и меня уж дрема клонит".

«Мятежная слобода» Калмыцкая сказка

-- Слушай,-- сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением.-- Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на?-все только тридцать три года? -- Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! -- Какова калмыцкая сказка?

-- Затейлива,-- отвечал я ему.-- Но жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертвечину.

«Сирота» Отпускает Машу и Гринёва Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай.