Из дневника В.С. Мухиной

Монографический метод (регулярные наблюдения и фиксация их в дневнике) увлекал Наталью Александровну Менчинскую на протяжении всей жизни. Она вела дневники развития сына, потом— дочери, наконец —внука. Первый дневник увидел свет дважды (“Дневник о развитии ребенка”, М. —Л., 1948; “Развитие психики ребенка. Дневник матери”, М., 1957). Рукописи второго и третьего пока лежат в архивах Натальи Александровны.

Профессиональный психолог, она не только умела увидеть любопытный факт, но знала, что и как надо наблюдать, чтобы дать по возможности полную картину развития ребенка. Речь, интересы, круг представлений ребенка, его отношения с окружающими прослежены автором в их изменениях, в контексте возрастного развития. А миниатюрные эксперименты, включенные в наблюдения, отличаются удивительным изяществом, методической изобретательностью, точностью.

В этом году исполняется 90 лет со дня рождения Натальи Александровны. Ее идеи и исследования не утратили актуальности в нашей сегодняшней, казалось бы, новой действительности. Приводим некоторые фрагменты неопубликованного, но очень богатого по содержанию, дневника развития дочери Натальи Александровны.

1946 г. Без даты (третий месяц). Вместо непрерывного трепетания рук или, вернее, наряду с ним возникало покойное состояние рук, включенное в какое-то упорядоченное движение. Но цель этого движения непосредственно диктуется органической потребностью; или, если ее вообще еще нет, движение возникает случайно при столкновении с внешними предметами, например, когда рука попадает на край одеяла или встречается с куском ткани.

31 мая (0, 2, 7). Издавание звуков становится разнообразнее. Наряду с плачущим криком появился радостный крик. Звуки издаются нередко после того, как долго открывался рот и двигался язык, как бы в усилии издать звук. Плач дифференцируется. Кроме плача новорожденного ребенка, однообразного и резкого, появляется плач тихий при засыпании, словно убаюкивающее нытье, через соску.

8 июня (0, 2, 15). Когда девочка сосет, у нее очень напряженный и серьезный вид. Я нарочно, чтобы испытать ее, начинаю ей улыбаться, смотря на нее, смеюсь, и в ответ на это личико девочки расплывается в широкую улыбку, хотя ротик не выпускает соска.

10 июня (0, 2, 17). Когда я склонилась над коляской, увидела красное, мокрое от слез личико. Как только девочка меня заметила, ее личико просияло и расплылось в улыбке. Впервые я заметила, что она реагирует улыбкой на появление человека.

22 июня (0, 2, 29). Движения рук приобрели многообразный характер. Во время кормления девочка чаще всего держит всей рукой мой палец. Лежа в коляске, обхватывает рукой выступающую ручку коляски. Во время сосания соски продевает палец в кольцо и вытаскивает соску. Но происхождение всех этих движений одно и то же: осуществляется свойственное новорожденному взмах и трепетание рук, но при столкновении с предметом рука цепляется за него. Поэтому было бы правильным говорить не “девочка обхватывает рукой”, а “рука девочки обхватывает” и т. д. Таким образом, новое движение не появляется откуда-то извне, сразу, оно выкристаллизовывается в старом движении.

24 июня (0, 3, 0). Если с ней разговаривать, то девочка пристально смотрит на “собеседника”, улыбается, открывает рот, силится издать какой-то звук, наконец, издает звуки, приводит в движение тельце, взмахивает ручками.

Издаваемые звуки стали разнообразны и в фонетическом, и в интонационном отношении: или это радостный визг, или спокойное “агу”, или лукавое, с прищуриванием глаз, “гх”.

Улыбку вызвать на ее лице стало очень легко. Прежде всего улыбка появляется в ответ на улыбку и смех человека, в ответ на обращенную к ней речь.

28 июня (0, 3, 4). Руки еще не умеют стремиться к определенному предмету, но наблюдается следующее: движения рук начинают совершаться вблизи предметов (соски или ручки коляски или собственной руки). Это как бы “околопредметные” движения.

6 июля (0, 3, 12). Продолжается изменение в движениях. Если вначале повторяющиеся движения рук около одних и тех же предметов объяснялись, по-видимому, наличием в какой-то мере начатков “двигательной памяти” (ибо движения рук около соски или ручки коляски не сопровождались двигательным. контролем), то теперь наступает новая фаза. Новизна ее заключается в следующем: зрительное восприятие предметов создает внутренний импульс к предметному движению. Ребенок видит предмет на столе или листья на дереве, тельце его начинает трепетать, а руки приходят в состояние беспокойного движения. Однако движение по своему характеру еще не перестроилось, руки по-прежнему как бы “разбегаются” и “порхают” и только при столкновении с предметом захватывают его.

На первом и втором месяцах в наших записях отмечалось явление немого лепета, когда ребенок производил движение языком и губами в ответ на обращенную к нему речь. Теперь это явление почти не наблюдается, весь лепет уже “озвучен”. Звуковой материал сильно обогатился, появились длительные звуки: “ги-и-и”, “ку-у-у”, “кх”. Произносит — “бв” (трудно передать это звукосочетание). Крик стал очень разнообразен в интонационном отношении: девочка громко кричит улыбаясь и как бы приветствуя; она хрипло кричит и гневно трясет головой, если отнимаю у нее сосок или одеваю чепец и т. д.

24 июля (0, 4, 0). Руки встречаются на предмете.

26 июля (0, 4, 2). Новая фаза в движении — преобразование его формы: прямолинейное устремление к предмету. Техника хватания.