Увертюра

– Эстер, знакомая по кинотеатру, – коротко сказал Богомил, войдя с девушкой в гостиную.

– Привет, Эстер! Добро пожаловать, Эстер! – сердечно здоровались мы с ней.

– Я правильно понял, из кинотеатра? – спросил Подковник многозначительным тоном. – Значит, юная дама разбирается в искусстве. Я благодарю Бога, мои молитвы услышаны, я больше не буду так одинок в моих привязанностях, которые я так ценю. Вы меня понимаете, я думаю? Любители прекрасного должны помогать друг другу.

– Да, – сказала гостья несколько смущенно. – Но я не вполне уверена, что смогу быть вам полезна, из всего искусства я люблю только одно – известного артиста Аугусто.

– Это хорошее занятие? – включилась в разговор и Саша.

– Кино, можно сказать, потомственная профессия в моей семье. Мать моя тоже из этой области, – объяснила гостья.

– Ваша мать была актрисой? – снова поинтересовался неисправимо любопытный Подковник.

– Не в буквальном смысле этого слова, моя мать любила «Бал на воде»1, вы ведь знаете эту известную историю, там плавают среди букетов орхидей, встрепенулась Эстер. – А вот я люблю Аугусто. Это великий артист, настоящая звезда. Я смотрела все его фильмы раз по десять, я знаю о нем все. На правом бедре у меня родимое пятно в форме зернышка граната. Точно такой же формы, как и в фильме «Лето в ноябре».

– Любить артиста – это очень хорошее занятие, – разнеженно произнес Подковник.

– В этом фильме есть одна сцена, очень известная, когда Аугусто ест гранат и ужасно страдает, потому что влюблен в замужнюю женщину. Она тоже его любит, но не может бросить детей…

– Как это грустно! – загоревал Подковник, а глаза у него просто полезли на лоб, так высоко он поднял брови.

– Очень грустно! – согласились все мы, закивав головами.

Возникла небольшая пауза.

Лунные рыбки невидимыми плавали в аквариуме (ведь был день). Андрей за диваном шуршал страницами «Расписания наземного, морского и воздушного транспорта средиземноморских стран». Он хотел запомнить время прибытия в Град всех поездов. Надежда не оставляла его – Эта вернется, возможно даже, одним из этих поездов. Драгор постукивал пальцами по переплету толстой книги. Подковник уставился в свою Воображаемую точку2. Молчаливая Татьяна молчала. Богомил встал, чтобы принести кларнет. Саша повернулась к Эстер.

– И в горе, и в радости мы обычно предлагаем музыку, – объяснила она.

– Спасибо, возьму немного, – сказала Эстер и убрала волосы за уши.

Богомил вернулся с инструментом в руках. Ногами он крепко уперся в пол, а глазами в потолок гостиной. Он заиграл…

____________________