2015-05-22
390
• окружающий мир не злонамерен и не имеет целью причинить страдания;
• ни с каким отдельным человеком не может произойти ничего такого, чего уже когда-либо не происходило со множеством других людей;
• с каждым отдельным человеком происходит именно то, что должно произойти именно с ним, и не более того;
• в любой и каждой конкретной ситуации человек оказывается не случайно и не бессмысленно, но с целью решения определенной жизненной задачи, хотя понять эту задачу в большинстве случаев крайне сложно.
Состояние личной безопасности резко ослабляется, если человек утрачивает контроль над ситуацией как содержащей потенциальную угрозу для него; если он не оценивает и не предвидит последствий своих действий; если он обладает благами или правами, принадлежащими ему не по праву, несправедливо либо в результате прямого криминала.
Контроль за ситуацией состоит главным образом в понимании и точной оценке интересов людей, которые окружают человека, независимо от того, временный и краткосрочный это контакт или длительный и постоянный.
Точной оценке ситуации чаще всего мешают собственные желания и цели лица, которые оно стремится удовлетворить или достичь во что бы то ни стало. Ослепленный перспективой достижения цели, человек перестает видеть других, учитывать, что они могут иметь те же цели и стремления и не меньше прав на них, а возможностей достижения даже больше. В этой ситуации конфликт, как правило, неизбежен.
Особая ситуация возникает, если человек связан с другими людьми отношениями родственной или материальной зависимости. Ситуация осложняется, если кто-то из них хотел бы обладать тем, чем владеет он, и при этом уверен в том, что ему это нужнее. Подобные отношения нередко складываются между родственниками на почве имущественных прав и в дальнейшем могут перерастать в преступления. Чтобы не оказаться в позиции жертвы, необходимо прояснить взаимные притязания и совместно поискать пути их обоюдного удовлетворения и в любом случае заручиться правовой поддержкой.
Важным средством обеспечения личной безопасности является комплекс приемов и навыков, в совокупности обозначаемый визуальной психодиагностикой, т.е. способностью определения психологических особенностей человека по зрительно воспринимаемым чертам его внешности и формам поведения. Психодиагностические суждения касаются, как правило, особенностей личности другого человека, черт его характера, но главным образом — мотивов, побудительных сил поведения.
Для целей сохранения безопасной личной позиции в обыденном, ежедневном общении полезно знать некоторые признаки поведения, потенциально способствующие осложнению, повышению напряженности при взаимодействии и общении людей.
Агрессивная установка по отношению к другим людям проявляется в позе человека, особенно в скрещивании им рук и ног. Скрещивание ног в сидячем положении — это признак сопротивления, если при этом скрещены и руки на груди — то перед вами противник. Другие признаки противника — отклонение тела назад, наклон головы вперед, взгляд исподлобья, руки на бедрах или локоть левой руки лежит на колене, а правая рука опирается на бедро или колено. Характерно также приближение к сопернику, сокращение дистанции, вхождение в личное пространство другого.
Примерно то же значение имеют жесты и действия, выражающие претензию на территориальные права: человек кладет ногу на ручку кресла, стол, ставит багаж на свободные места в транспорте, зале ожидания. Могут быть и другие способы захватывания пространства. Вторжение в пространство другого человека всегда вызывает напряжение и чревато конфликтом.
Психологическая дистанция. Понятие дистанции, расстояния между людьми имеет не только физический, но и глубокий социально-психологический смысл. Знание и понимание его прямо связано с личной безопасностью человека.
Психологическая дистанция определяется многими факторами, но главные — это представления людей о себе, с позиций которых они и взаимодействуют друг с другом. Определение дистанции, на которой целесообразно оставаться, входя в общение с конкретным лицом, требует определенного времени и навыков. В любом случае лучшей тактикой для этого является внешне доброжелательное, но внутренне нейтральное отношение к любому человеку. При этих условиях другой человек быстрее проявит признаки того социально-психологического статуса, к которому он себя причисляет, и тем самым даст возможность определить дистанцию, на которой целесообразно держаться в общении с ним.
Существует определенный предел, барьер, за которым начинается личное пространство человека и в которое он не хотел бы пускать никого. Это пространство строго охраняется каждым человеком как от обнаружения его другими людьми, так и от вторжения в него. Бесцеремонность, отсутствие чувства такта — это и есть нарушение дистанции и системы внутренних, личных ценностей человека.
Современная массовая культура, насаждаемая средствами информации, предпринимает все усилия не только для сокращения дистанции между людьми, но и для ее уничтожения. Исключение из речевого общения отчеств людей и обращение со всеми только по именам, навязывание формы обращения на «ты», независимо от возраста и положения, обнародование подробностей личной жизни людей, навязывание нецензурной лексики и т.п. — все это способы снятия дистанции, нивелирования людей «под одну гребенку», пренебрежительного отношения к такой психологической реальности, как чувство собственного достоинства.
Например, люди, отбывавшие наказание в виде лишения свободы, в обыденном общении очень конфликтны, они сами привыкли управлять ситуацией и решать, кого пустить в свое личное пространство, а кого не пускать. Сложность взаимоотношений с ними состоит в том, что они очень чувствительны к малейшим признакам нарушения дистанции и реагируют на это очень остро. Другой человек «по простоте своей» и в мыслях не имел что-то нарушить, но когда его решительно «отодвигают» физически или психологически, то вполне может быть, что он преступил дозволенную границу сближения.
Сформулированные правила хорошего тона требуют: не приближайтесь к человеку слишком близко. Хотя условия жизни, в которые поставлено большинство людей, ежедневно сталкивают их друг с другом и притупляют чувство дистанции, они не уничтожают его полностью. Большинство людей стремятся по возможности занять в пространстве позицию вне непосредственного соприкосновения с другими.
2.10. Психология уголовной ответственности
Понятие. Психология уголовной ответственности — особое направление юридической психологии (частная теория), обслуживающее потребности уголовного законодательства (в том числе в разработке точных дефиниций) и формирование практики его применения, комплекс научных положений о механизмах включения психологических знаний в процесс правотворчества и правоприменения.
Цель включения психологических знаний в процессы уголовно-правового регулирования — обеспечение максимально детализированного учета особенностей и состояний личности для определения условий и предпосылок уголовной ответственности, ее индивидуализации. Это важнейшая гарантия от необъективного вменения и несправедливости наказания вследствие игнорирования или неполного учета личностных свойств, влияющих на содержание деяния, предшествующее и последующее поведение субъекта.
Адекватное отражение в понятиях, нормах, институтах уголовного права «действительного содержания» субъективного мира личности — необходимое условие социальной эффективности уголовного законодательства. Еще в начале века Л.И. Петражицкий писал о том, что именно психология, ее теория мотивации способна дать научно обоснованное решение вопросов регулирования и оценки индивидуального и массового поведения.1
В послереволюционные годы использование психологических знаний в уголовно-правовом регулировании длительное время критиковалось, произошел «отрыв» юристов от психологии. И если в 70-е годы быстро стало продвигаться вперед развитие теории судебно-психологической экспертизы как одной из частных теорий юридической психологии, то констатация на более глобальном уровне значимости общей и юридической психологии для законодательства и правоприменения задержалась.
Даже в 80-е годы ставились вопросы психологического «обеспечения» по преимуществу криминологии, уголовно-процессуальной деятельности и исполнения наказаний, но не участия в развитии уголовного законодательства и практики его применения. Лишь правовая реформа 90-х годов дала толчок развитию новой частной теории юридической психологии — психологии уголовной ответственности.
Основания психологии уголовной ответственности. Необходимость использования психологических знаний в регулировании уголовно-правовой борьбы с преступностью на законодательном и правоприменительном уровнях обусловлена самим содержанием понятия преступление как деяния — активной и сознательной деятельности определенного субъекта. Поэтому требуется не просто формально-логическое соотнесение внешних признаков конкретного акта деятельности с признаками, указанными в уголовном законе, но:
• такое формулирование последних, чтобы их совокупность для ведущих понятий, институтов, норм Общей и Особенной частей УК отражала (поскольку речь идет о поведении) психологически адекватные характеристики, достаточные для «узнавания» этого типа поведения в конкретном акте;
• обеспечение установления и оценки индивидуально значимых свойств конкретного поведенческого акта и личности для справедливого решения вопросов ответственности и наказания.
Без использования на профессиональном уровне психологических знаний, относящихся к механизмам осознанного произвольного поведения и влиянию на него особенностей личности, невозможно реализовать эти требования. Необходимой опорой уголовно-правовой трактовки ответственности является поэтому психологическая теория — раскрытие содержания уголовно наказуемого поведения, закономерностей, которые дают возможность определить его в качестве такого, вне исключительной компетенции правовой теории. Тем более, что решение вопросов ответственности и наказания в конкретном случае включает и своего рода следственный и судебный прогнозы относительно влияния принятого решения на будущее поведение субъекта. Закон, опирающийся на положения психологии, в состоянии создать для этого необходимые предпосылки.
Нельзя противопоставлять потребность использования психологических знаний требованию социальной обоснованности уголовно-правового регулирования: психологическое — одна из сторон социального. В частности, социальная обоснованность правового регулирования предполагает отражение в правовых понятиях, нормах и институтах механизма акта деятельности (деяния) с учетом многообразия проявлений человеческой психики. Деятельность, независимо от видов и формы, входит в предмет психологической науки, хотя, разумеется, совершенно иначе, чем она входит в предмет других наук.
Понятийные формулировки, используемые в уголовно-правовых нормах, должны ориентироваться на типичное в конкретном поведении конкретных людей (деяние), а не на некое явление (преступность), и закладывать базу для формирования общественного мнения в случаях, когда вводимые запреты (или дозволения) ломают старые традиции. Это связано с полнотой учета в соответствующей норме психологического механизма деяния.
Одно из условий эффективности уголовно-правового регулирования — точность и понятность языка закона: тем, кто закон применяет; тем, кого закон информирует о должном поведении; и тем, в отношении кого он при-
меняется. С позиций психологии можно оценить, как будет воспринят и понят тот или иной термин, используемый законодателем, тот или иной вводимый институт, запрет или его отмена. Игнорируя дефиниции общей и юридической психологии, характеризующие личность и деятельность в их интерпретации относительно преступления и преступника, этого результата достичь невозможно. Психологические знания о системе «личность—преступное поведение—ответственность» необходимы прежде всего при разработке и применении понятий, институтов и норм уголовного права, связанных с:
• типовой моделью управляемого поведения в уголовно-релевантных ситуациях;
• основанными на ней условиями и предпосылками уголовной ответственности (возраст, вменяемость);
• границами уголовной ответственности в силу определенных свойств и состояний личности либо сложности ситуации (особые эмоциональные состояния, алкогольное или наркотическое опьянение, управление источником повышенной опасности в экстремальных условиях и пр.);
• институтами, отсутствовавшими до последнего времени в уголовном законе, но настоятельно требуемыми практикой для обеспечения субъективного вменения (ответственность лиц с психическими аномалиями в рамках вменяемости, обоснованный риск);
• разграничением обоснованного риска, неосторожной вины, случая;
• общими личностными началами индивидуализации наказания, включая степень осознания виновным отягчающих обстоятельств.
Понятийный аппарат. Понятийный аппарат психологии уголовной ответственности связан с комплексом ее исследовательских задач и в первую очередь с разработкой психологической характеристики предпосылок и меры уголовной ответственности. Речь идет о поведении в уголовно-релевантных ситуациях личности, в отношении которой решаются вопросы уголовной ответственности и наказания. Поэтому на первый план выдвигается понятие осознанно-волевого поведения по отношению к этим ситуациям, как целенаправленного и мотивированного. Соответственно системообразующее значение приобретают понятия способности к такому (избирательному) поведению, наличие или отсутствие этой способности в конкретном случае, а также свойств и состояний личности, влияющих на избирательность поведения в определенной ситуации.
С помощью этих понятий формируется комплекс профессиональных психологических знаний, необходимых законодателю и правоприменителю для конструирования и применения института предпосылок уголовной ответственности (вменяемость, достаточное возрастное развитие) и института общих начал дифференциации и индивидуализации наказания (личностные свойства и состояния, влияющие на степень ответственности за деяние). В свою очередь решение этих задач предполагает использование и системы детализирующих понятий, таких, как цель, мотив, особые психические состояния.
Процесс адаптации психологических понятий к нуждам психологии уголовной ответственности происходит следующим образом.
1. Из всего класса случаев, охватываемых категориями общей психологии, выделяется гораздо более узкий круг, значимый именно для уголовно-правового регулирования. Так, из всего многообразия видов (модальностей) аффекта юридическую психологию интересуют аффект гнева и страха.
2. Ограничивается круг изучаемых параметров определенного психологического явления. Например, понятие личности здесь используется с более ограниченным набором исследуемых качеств, нежели в общей психологии.
3. Нередко меняется характеристика значения и места того или иного психического явления в ряду других явлений по сравнению с аналогичными параметрами в общей психологии. Например, аффект изучается в общей психологии как один из видов эмоциональных процессов, отличающийся от других особой интенсивностью, специфическим влиянием на сознание и деятельность; в психологии понятие аффекта рядоположено с другими понятиями, обозначающими чувства, переживания и пр. При разработке же частной психологической теории уголовной ответственности понятию аффекта придается особое значение.
4. В ряде случаев происходит и обратный процесс, когда смысл понятий углубляется, поскольку значимыми оказываются те стороны предмета исследования, которые для общей психологии безразличны. Речь идет о случаях постановки по заказу уголовного права локальных исследовательских задач.2 Например, общепсихологические понятия «осознанно-волевое поведение», «аффект» и прочие имеют в виду актуальные состояния. Для юридической же психологии, в том числе для рассматриваемого направления, характерным и специфическим является ретроспективная оценка состояний. Еще один пример углубления понятий по сравнению с общепсихологическими: понятийная характеристика мотивации субъекта, обусловливающей «особую жестокость» в отношении потерпевшего, как и осознание этого обстоятельства, для общей психологии безразлична и разрабатывается именно в юридической психологии. При этом и здесь важен ретроспективный аспект.
5. Формирование понятийного аппарата рассматриваемой теории включает широкое использование дихотомий. Это обусловлено тем, что в соответствии с потребностями законодателя и правоприменителя приходится исследовать рядоположенные психические процессы, состояния, свойства, имеющие противоположный знак, например, критичность—некритичность личности, рационализм—легкомыслие, сострадание—жестокость и др.; или способность к осознанно-волевому поведению в уголовно-релевантной ситуации и неспособность к нему; понимание субъектом (потерпевшим) характера и значения действий, совершаемых в отношении него, и непонимание этого.
Взаимосвязь уголовно-правового регулирования и психологии. Объективная потребность использовать профессиональные психологические знания в уголовно-правовом регулировании (и реализующий эту потребность «заказ» теории уголовного права и законодателя) обусловлена их взаимосвязями. Основные взаимосвязи:
• теория уголовного права и законодатель используют ряд понятий психологии в «готовом» виде. Включаясь непосредственно в закон и приобретая таким образом нормативную форму, они не теряют своей психологической основы и должны использоваться в точном смысле, какой они имеют в психологии. Речь идет, в частности, о понятиях мотива, цели, личности, аффекта, риска, уровня психического развития, осознания и др.
При этом: а) право ориентирует психологов на учет специфики психологической характеристики соответствующих свойств, состояний, процессов, применительно к уголовно-релевантным ситуациям; б) могут задаваться дополнительные исследовательские задачи (например, раскрыть содержание некоторых специфических для преступлений мотивов);
• осуществляется проверка имеющихся вариантов концептуальных и нормативных решений, обусловленных нравственными, политическими, житейскими соображениями путем истребования данных психологии (например, при определении возраста уголовной ответственности);
• формулируются значимые для правовой оценки ответственности такие понятия, как, например, «особая жестокость», что предполагает разработку психологией адекватной содержательной характеристики путем использования двузначного психологического понятия «жестокость» (свойство личности и атрибут поведения);
• разрабатывается комплексная психологическая характеристика понятийного аппарата теории уголовного права и закона. Например, необходимое уголовному праву понятие «вменяемость» имеет в качестве психологической основы систему дефиниций, включающую «способность», «осознание», «управление поведением», «предвидение» и др.;
• теория уголовного права и законодатель используют юридические понятия, имеющие элементарное психологическое содержание. Здесь функции психологии связаны с оценкой правильности их интерпретации.
Описанная схема связи уголовного права и психологии уголовной ответственности несколько упрощена, но позволяет понять принцип функционирования механизма взаимодействия в этой сфере. Возможны и более сложные его формы.
1. Типичны ситуации, когда проблему, требующую профессиональных психологических знаний, обнаруживает не теория уголовного права и не законодатель, а следственная и судебная практика. Это имело место, например, с проблемой значительного отставания некоторых несовершеннолетних — участников общественно опасных действий — в психическом развитии, что делало их фактически недееспособными. Представители юридической психологии обобщают «сигналы» практики, а результаты обобщения в форме научных разработок или предложений представляют законодателю и теории уголовного права. В рассматриваемом примере результатом такого взаимодействия стало включение специальной нормы в УК 1996 г. (ч. 3 ст. 20, в которой предусматривается новое основание освобождения от уголовной ответственности).
2. Возможен и вариант, когда разработка проблем, значимых для уголовно-правового регулирования, инициируется непосредственно юридической психологией (психологией уголовной ответственности). Он отчетливо проявился в последние годы, когда была обоснована необходимость учета в уголовном праве таких явлений, как ограничение или утрата избирательности поведения в экстремальной ситуации, наличие «аккумуляции» аффекта, влияние старческого одряхления на избирательность поведения и т.д. Несмотря на кажущуюся разнородность этих ситуаций, их выявление имеет общую концептуальную основу: развитие личностного подхода в уголовном праве.
Проблема взаимодействия уголовного права и юридической психологии в рамках рассматриваемой частной теории психологии уголовной ответственности включает и проблему методов исследования. В арсенале юридической психологии наряду с традиционными для психологии есть и специфические методы. Например, при исследовании процессов, состояний и свойств, имеющих уголовно-правовое значение и соответственно документированных, используются методы обобщения экспертной, следственной и судебной практики, изучение уголовных дел. Характерной чертой методики исследований является широкое применение ретроспективного подхода, поскольку рассматриваются действия, которые принадлежат прошлому и не могут быть воспроизведены в эксперименте. Уникален метод экспертной оценки представителями юридической психологии содержания нормативных актов и их проектов. Важен повсеместно статистический анализ, требования репрезентативности.
1 Петражицкий Л.И. Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. - СПб., 1905. - С. 193.
2 Сошлемся на теорию дактилоскопии. По содержанию это одна из множества локальных биологических теорий, но для фундаментальной биологии типология и классификация папиллярных узоров интереса не представляла. Поэтому с учетом «заказа» от криминалистики теория дактилоскопии разработала собственную систему характеристик узоров и методику их изучения. Только после этого уже по схеме обратной связи общая биология «признала» дактилоскопию и использовала ее, например, при исследовании близнецовых пар.
Глава 3. Криминальная психология
3.1. Основы изучения и оценки психологии личности преступника
Подходы к изучению психологии личности преступника. Опираясь на понимание личности как социального качества человека, можно сказать, что личность преступника выражает своеобразие социального качества человека, виновно совершившего уголовно наказуемое деяние. Специфическая сущность личности преступника заключается в особенностях его психического склада, которые выражают собой внутренние предпосылки антиобщественного поведения, а также определяют индивидуальные особенности юридически значимого поведения, связанного с правовым положением лица, совершившего преступление.
Понятие личности преступника определяется как юридическими признаками, которые согласно закону характеризуют субъекта преступления (указывают, кто может быть таковым), так и признаками, отражающими особенности его духовной сущности, содержащими внутренние причины общественной опасности личности.
Общественная опасность личности выражает потенцию личности к преступному поведению, которая понимается как внутренняя возможность совершения при определенных условиях преступных деяний.
Психологическое изучение личности преступника имеет различные аспекты, определяемые правовым положением лица, совершившего преступление, и задачами правоохранительной деятельности. Преступник в соответствии со своим правовым положением изучается как субъект преступного деяния, посткриминального поведения/уголовного процесса, уголовно-исполнительных правоотношений, постпенитенциарного поведения, а также как объект исправления и профилактики. Каждому из названных подходов к лицу, совершившему преступление, соответствуют свой аспект и задачи психологического изучения его личности.
Изучение личности преступника как субъекта преступного поведения является центральным. Задача его — познание той совокупности психологических свойств, которые определили субъективную необходимость и возможность
совершения человеком уголовно наказуемых деяний. В этой связи работники правоохранительных органов, осуществляющие раскрытие и расследование преступлений, участвующие в судебном процессе, ставят перед собой задачу понять, что же в «психологии» личности выступило причиной совершения деяния, в силу каких индивидуальных психологических особенностей личности в сложившихся условиях человек действовал преступным образом, являются ли его действия плодом собственной инициативы или к этим действиям его подтолкнули неблагоприятные обстоятельства? Изучение личностных предпосылок преступного поведения необходимо для реконструирования психологической стороны генезиса совершенного деяния, понимания его мотивов и целей, психического состояния субъекта.
Психологическое изучение личности преступника в указанном аспекте необходимо также для назначения справедливого и достаточного наказания. Здесь важно понять общую нравственно-правовую направленность личности виновного, произошедшие изменения в убеждениях, ценностях, стремлениях после совершения преступления, выяснить наличие у виновного криминогенных склонностей в основных сферах социального поведения, прежде всего в сфере обеспечения удовлетворения материальных потребностей и в сфере взаимодействия с другими людьми. Необходимо понять, имеются ли у него склонности к использованию незаконных способов удовлетворения материальных потребностей и к совершению преступных насильственных действий.
Психологическая структура личности преступника. Для того чтобы судить о криминогенных особенностях личности преступника, необходимо понимать роль психических свойств, образующих внутреннюю — психологическую — основу личности в порождении преступного поведения.
Методологическим основанием понимания является положение о том, что никакие внешние обстоятельства не могут являться непосредственными причинами противоправного деяния, если они не стали побуждениями воли самого человека, обладающего способностью к волевому поведению (А.Р. Ратинов, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, Ю.М. Антонян, Е.Г. Самовичев и др.). Генезис преступного поведения заключается в формировании у индивида состояния психологической готовности к поведенческому акту в форме общественно опасных действий либо бездействия. В процессе формирования этой готовности индивид личностно своеобразно воспринимает и оценивает внешние условия, испытывает личностно характерные для него побуждения (мотивы), определяет личностно приемлемый способ и цель действий. Принятая цель достигается им благодаря сложившимся в жизненном опыте навыкам, умениям, способностям, которые представляют собой также личностные образования. Таким образом, в процессе порождения преступного поведения особенности личности обусловливают индивидуально своеобразное восприятие внешних условий, мотивообразование, целеполагание и исполнительную регуляцию поведения.
Раскрытие психологии личности преступника как субъекта антиобщественного поведения требует комплексного подхода к изучению ее психологических свойств. Этот подход должен опираться на научно обоснованные выводы о том, какие психологические свойства личности, какую играют роль в порождении преступного поведения, т.е. необходимо составить модель психологической структуры личности преступника, выражающую суть криминогенной личности.
К психологической структуре личности преступника исследователи в различных сочетаниях относят: свойства потребностно-мотивационной сферы (потребности, интересы, устойчивые мотивы и др.); свойства ценностно-нормативной сферы (взгляды, убеждения, ценностные ориентации, установки, позиции личности и др.); интеллектуальные свойства (уровень умственного развития, особенности мышления и др.); свойства, представляющие опыт, значимый в преступном поведении (знания, умения, навыки, способности); эмоциональные, волевые свойства, темперамент.
Если посмотреть на психологическую структуру личности преступника с точки зрения выполняемых ею функций в порождении преступного поведения, то она должна включать свойства, обусловливающие:
• криминогенно значимое восприятие тех или иных социальных условий и ситуаций;
• мотивацию к преступному поведению;
• приемлемость преступной цели, которая как таковая определяется криминальным способом реализации мотивов;
• возможность реализации преступного способа, т.е. достижения преступной цели.
Центральным моментом в генезисе преступного поведения при этом является принятие криминальной цели и способа. Наиболее существенные психологические особенности личности преступника проявляются в особенностях принятия преступной цели и способа, в личностной обусловленности их принятия.
Типы криминогенной личности. Систематизация индивидуальных особенностей формирования готовности субъекта к совершению преступного деяния или поддержания такой готовности при систематическом осуществлении преступной деятельности позволяет выделить ряд общих типов криминогенной личности, описать их психологические особенности.
Первый тип характеризуется тем, что готовность к совершению преступного деяния обусловливается наличием определенной криминальной потребности, предметом которой является не только получаемый результат, но и в значительной мере (а порой в определяющей) сами преступные действия — процесс их совершения. Данная потребность (криминальное влечение) может актуализироваться независимо от внешних условий и побуждать поиск объекта и возможностей для совершения преступного посягательства. Такая потребность может также проявляться при стечении обстоятельств, выступающих поводом, случайно возникшей более или менее благоприятной возможностью совершения преступных действий. Криминальное влечение нередко приобретает доминирующий характер в поведении человека, погашает иные его стремления. Трудно преодолимое влечение такого рода представляет психическую аномалию, относимую к патологии влечений, которая тем не менее не исключает вменяемости. Совершая преступные деяния по воле криминального влечения, преступник находит в этом неосознаваемую компенсацию чувства неудовлетворенности, разрядку внутреннего напряжения, испытывает удовольствие, чувство азарта и другие положительные для него состояния от процесса совершения насилия или похищения, разрушения и др. Криминальное влечение носит индивидуально специфический характер, т.е. имеет индивидуально своеобразное содержание, касающееся вида и способа совершения преступного посягательства, его объекта и приемлемых условий.
