Отношение ученого к миру вещей

Оно должно быть бережным, аккуратным, повседневно праздничным. Не раз в году, перед праздником или перед проверкой (комиссией), а безупречность дома и на работе каждый день, для ежедневного счастья, для любования.

Мы бережем вещи, следуя не римскому праву собственности (вещь моя, и я волен делать с ней, что захочу), а христианскому пониманию права собственности. Н.А. Бердяев писал о таком бережном, божеском отношении к вещам (Психологический журнал. Том 13, № 2, 1992. — С. 98). [191]

Еще со времен написания протопопам Сильвестром «Домостроя» лучшие русские умы пытались приучить соотечественников к чистоте и красоте быта, ухоженности и порядку. Сильвестр подчеркивал неоднократно, что злоба и грязь взаимосвязаны. Один из героев романа А.И. Солженицына вспоминает изречение В.Г. Короленко; «Порядок в делах дарует душевный покой».

Как-то в гостях у К.И. Раковой я листала иллюстрированную книгу об одном из американских штатов. Меня поразило неожиданное: красота изгородей, заборов, заборчиков. Эстетика может быть даже в этом.

Около французского города Бурже, по предложению художницы, покрасили мост. Красный, желтый, зеленый, синий — такими красками заиграл городской пейзаж.

Разумеется, мы не призываем ученого чинить заборы и раскрашивать мосты, но порядок у себя, элементарный ремонт, оригинальное использование старинной или старой вещи — в наших руках.

Отсутствие культуры хранения, культуры ремонта приводит к исчезновению памятных вещей из нашего обихода. В профессорских квартирах студенты когда-то видели романтизм и обаяние некоторых бережно хранимых старинных вещей. Такие предметы одновременно напоминают о близком человеке, который тоже ими пользовался, о высокой чести древнего мастера, поскольку его изделие прочнее, изящнее и полезнее современного изделия-тезки, наконец, такие предметы напоминают о родине, будучи вещественными доказательствами ее истории. «Старина необходима современному человеку не только ради украшения жизни. Она возбуждает особую любовь к родине, она противоядие от всеобщей стандартизации, в ней есть еще какой-то необходимый нравственный витамин» (Д.А. Гранин. Неожиданное утро). Отнюдь не случайно самые престижные университеты в Западной Европе несколько старомодны.

Вещи окружают ученого не только дома, но и на работе.

«Слишком многие из виденных мной лабораторий выглядят безнадежно уныло и запущенно, если не сказать грязно, — пишет Ганс Селье. — Старые склянки, собирающие пыль и хранящие не поддающиеся распознаванию образцы, раскуроченные части ненужной аппаратуры и тому подобное так же неуместны в лаборатории, как старые тряпки или сломанная мебель — в жилой комнате. Главной задачей ученого является внесение упорядоченности в наши знания о Природе, отсутствие же порядка у него в лаборатории и на его рабочем столе определенно не поможет ему в этом.

...Красивое живое растение, аквариум с разноцветными рыбками, приятная статуэтка, художественно переплетенный томик [192] любимого классика, портрет почитаемого нами ученого, какие-нибудь безделушки, привезенные из очередного путешествия и вызывающие приятные воспоминания, — все это можно разместить в лабораториях и кабинетах. Такие вещи, не требуя больших затрат и усилий для приобретения, помогают созданию вокруг нас творческой, неказенной атмосферы» (Г. Селье. От мечты к открытию. Как стать ученым. — М.: Прогресс, 1987. — С. 159—160).

Долгие годы не понимала я смысла пословицы «Рукописи не горят». Еще как горят, поднеси спичку! И только позднее я осознала, что хорошее дело, действительно, два века живет, что все, проработанное моей волей, умом, моей любовью, не только само себя хранит, но мне же неожиданно и поможет. Старательность не бывает напрасной. Одна женщина прислала в журнал «Огонек» письмо, рассказав в нем историю, похожую на притчу.

«На окраине Западного округа по маршруту 180-го пустили новый автобус. Он такой... роскошный, что мне страшно. Он светлый, поручни красные, а сиденья мягкие, обитые светло-серым плюшем в красно-синюю черточку. Каждый вечер я, входя в этот автобус, напряженно жду, что увижу в салоне вырезанные сиденья, отломанные детали, хамские надписи или еще что-нибудь. Но вот парадокс (или странность, как хотите): люди в замасленных спецовках стараются не садиться на новые светлые кресла, пьяницы вообще пропускают этот автобус, а детишки и бабульки восхищаются вслух» (Огонек, 1994, № 46—47. — С. 32).

Высшая степень качества вещи сберегает вещь, так что есть смысл любить, ценить и беречь не только мир людей вокруг нас, но и мир предметов.

В романе В. Суворова «Контроль» старый взломщик Севастьян учит Настю Стрелецкую, как открыть любой сейф: «Так вот ты сейф полюби не за деньги, а просто так. За силу полюби, за вес, за бока его непробиваемые. И с лаской к нему. Но чтоб помысла в тебе не было такого: вот открою тебя и обчищу. Не откроется он душе корыстной. Отдай ему любовь свою, взамен ничего не требуй. Отдай. Может, он сам и откроется. Все в мире на любви стоит. Любовь — золотой ключик, который все сейфы открывает. Люби свое дело, и оно тебя полюбит. Люби людей, и они тебя любить будут. Не прикидывайся, что любишь. Люби! Трижды тебе говорю». (В. Суворов. Контроль. — М.: ACT, 1995. — С. 196—497).

Человек и сейф. Какой точный образ для всех типов взаимодействия человека с миром!

Мы охарактеризовали семь типов взаимоотношений ученого с миром, чтобы показать, где и как этому миру можно дарить [193] мудрость сердца и Нежность ума, дарить именно сейчас, не Дожидаясь, когда прибавят зарплату и наведут порядок.

Сергей Аверинцев в предисловии к одной публикации писал: «Уже во время святого Симеона Нового Богослова были люди, которые полагали, что мера святости, некогда возможная, стала невозможной, а потому приходится понизить требования к себе. Великий мистик XI века учил, что такое мнение не просто ересь, а всем ересям ересь» (Новый мир, 1991, № 1. — С. 212).

Не будем считать подвигом свою элементарную доброту: любовь сама себе награда и праздник.

«Вы все правильно говорите, но это в идеале», — спорят со мной студенты, слушатели курсов, коллеги. А я говорю, что идеальное потому и есть в языке, что есть в жизни, и каждый человек может вспомнить хотя бы один эпизод идеального проявления доброты, которому сам был свидетелем. Я говорю, что слово «идеал» пришлое и не особо действует на нашу душу, и если уж вы хотите поднять человека над рутиной существования, внушайте ему: «Ты свет!».

В предыдущей главе, посвященной здоровью, мы уже писали, что некоторые рассуждают по принципу: все или ничего. Да нет же! Пробуйте, экспериментируйте над тканью добра в отдельных ее фрагментах. Любите! И эффект Вашей любви будет таким сильным, что Вам захочется проверить этот эффект и на других типах отношений.

Есть (великолепная старинная метафора «превращать воду в вино». Может быть, есть смысл учиться превращать повседневные отношения в нечто более светлое, нечто драгоценное?