V. О гуппи и чупвала

Гарун хорошо помнил, что рассказывал ему о Хаттам-Шуде отец. «Как часто небылицы оказываются правдой», — подумал он. На что Удод Ноо, не раскрывая клюва, тут же ответил:

— Странной Луной была бы наша Кгани, если бы здесь не сбывались истории.

Гарун вынужден был признать, что это замечание звучит вполне разумно.

Они неслись на юг, к Гуп-Сити. Удод предпочел остаться на поверхности воды, по которой мчался не хуже высокоскоростного катера, так что брызги Потоков Историй разлетались во всех направлениях.

— А разве сказки от этого не смешиваются? — поинтересовался Гарун. — От волн, которые мы тут подняли?

— Нет проблем, — воскликнул Удод Ноо. — Всякой стоящей истории небольшая встряска только идет на пользу! Вар-у-ум!

Разговор явно зашел в тупик, и Гарун сменил тему:

— Расскажите мне подробнее об этом Хаттам-Шуде. То, что он услышал, поразило его: Еслий почти слово в слово повторил все, что Гарун уже знал от Рашида.

— Он — Заклятый враг всех Историй и даже самого Языка. Он Принц Молчания и Ненавистник Речи… По крайней мере, — тут Джинн Воды отказался от прежней высокопарности, — так говорят. Все, что известно о стране Чуп и народе чупвала, это досужие сплетни, потому что в последний раз мы пересекали Полосу Сумерек, чтобы посетить Вечную Ночь, тысячу лет назад.

— Прошу прощения, — прервал его Гарун, — но мне не все понятно с географией.

— Н-да, — хмыкнул Удод Ноо, — ты, я вижу, не отличник.

— А ты, — парировал Гарун, — совершенно непоследователен. Сам же хвастался, как Скорость скрывает эту вашу Луну от жителей Земли. А раз так, то как можно ожидать от нас знания здешней топографии, важнейших предметов экспорта и тому подобного?

Но глаз Ноо поблескивал. «Общаться с машинами и впрямь нелегко, — подумал Гарун. — Из-за этой их невозмутимости не поймешь, когда они тебя дурачат».

— Благодаря Яйцеголовым из Дома П2СДО, — начал Ноо, сжалившись над Гаруном, — вращение Кгани контролируется. В результате страна Гуп купается в Бесконечном Сиянии Солнца, в то время как на территории Чуп всегда полночь. Между ними проходит Полоса Сумерек, где по приказу Великого Комптроллера гуппи давным-давно построили неразрушимую (и невидимую) Крепостную Стену. Ее также называют Стеной Балаболия в честь нашего Короля, который, разумеется, не имел к ее строительству никакого отношения.

— Подожди-ка, — нахмурился Гарун. — Если Кгани вращается вокруг Земли — даже если это происходит очень быстро, — то рано или поздно должен наступить момент, когда Земля находится между Кгани и Солнцем. Так что этот вечный день на одной половине никак не может быть правдой; ты снова рассказываешь сказки.

— Естественно, я рассказываю сказки, — ответил Удод Ноо. — А свои возражения можешь изложить Моржу. Теперь же прошу меня извинить — мне нужно внимательно смотреть вперед. Начинается полоса интенсивного движения.

У Гаруна оставалась масса вопросов — почему, к примеру, чупвала безропотно живут в Вечной Ночи? Там же, наверное, очень холодно, если солнце никогда не светит? И что такое Безабан или этот самый Культмастер? Но они уже приближались к Гуп-Сити, потому что и на воде вокруг них, и в небе над ними появлялось все больше и больше механических птиц, которые были столь же фантастическими, как Удод Ноо. Были там, к примеру, птицы с головой змеи и павлиньими хвостами, летающие рыбы и крылатые псы. А верхом на птицах сидели Джинны Воды с бакенбардами всевозможных расцветок, в тюрбанах, жилетках и похожих на баклажаны шароварах, и каждый был вылитый Еслий, так что разноцветные бакенбарды, решил Гарун, очень удобны, поскольку позволяют отличать Джиннов друг от друга.

— Случилось нечто крайне серьезное, — констатировал Еслий. — Всем единицам приказано прибыть на базу. И если бы у меня был мой Разъемник, — добавил он язвительно, — я бы тоже получил приказ лично, поскольку в ручку инструмента — да будет Воришке известно — вмонтирован самый современный передатчик!

— Но ведь мы все равно уже здесь, — парировал Гарун таким же язвительным тоном. — А я чуть не отравился этой вашей грязной историей. Так что если кто и пострадал, так это я.

Еслий оставил это без ответа. Гарун тоже отвлекся, заметив на поверхности воды большое пятно, похожее то ли на необычайно толстые и крепкие водоросли, то ли на какой-то овощ. Пятно двигалось рядом с ними, без видимых усилий поддерживая скорость Удода Ноо и выписывая в воздухе зигзаги своими растительными щупальцами. В самом центре движущегося пятна был сиреневый цветок с толстыми и мясистыми лепестками. Гарун никогда прежде не видал ничего похожего.

— А это что? — спросил он и даже указал пальцем, хотя помнил, что это невежливо.

— Плавучий Садовник, что же еще, — ответил Удод Ноо, не раскрывая клюва.

— Ты, наверное, хотел сказать — Плавучий Сад? — поправил Гарун.

Ноо в ответ хмыкнул:

— Это то, что ты знаешь.

В это время высокоскоростное растение взмыло над поверхностью воды и давай вращаться, кувыркаться, виться и завязываться — пока не вырисовался силуэт человека с сиреневым цветком вместо рта и пуком водорослей на голове, похожем на деревенскую шляпу. «И правда Плавучий Садовник», — вынужден был признать Гарун.

Плавучий Садовник легко бежал по воде и совсем не собирался тонуть.

— Зачем ему тонуть? — заметил Удод Ноо. — Он же не Тонущий Садовник а, как видишь, плавучий, летучий и ходячий. Нет проблем.

Еслий окликнул Садовника, тот в ответ коротко кивнул.

— Везете чужого. Очень странно. Как знаете. Дело ваше, — произнес он. Голос у него был мягкий, как лепестки (он же говорил цветочными губами), но слова он произносил отрывисто и кратко.

— Я думал, что все гуппи болтливы, — шепнул Гарун Еслию. — Но этот Садовник что-то не слишком разговорчив.

— На самом деле он говорит очень много, — отозвался Еслий. — По крайней мере, для Садовника.

— Здравствуйте, — крикнул Гарун Садовнику, подумав, что раз они не знакомы, надо представиться.

— Ты кто такой? — мягко, но отрывисто спросил Садовник, не замедляя хода.

Гарун назвал свое имя, Садовник коротко кивнул.

— Мали, — произнес он. — Плавучий Садовник Первого Ранга.

— Скажите, — спросил Гарун как можно любезней, — а чем занимаются Плавучие Садовники?

— Обслуживанием, — ответил Мали. — Распутыванием спутанных Потоков Историй. Развязыванием узлов на них же. Прополкой. Короче — Садоводством.

— Представь, что Океан — это голова с волосами, — пришел на помощь Удод Ноо. — Вообрази, что в нем так же много Потоков, как мягких и вьющихся прядей — в гриве. А чем длиннее и гуще волосы, тем сильнее они сбиваются и путаются. Прическа, чистка, мытье, укладка. Вот так.

Еслий обратился к Мали:

— Когда началось загрязнение? И насколько оно опасно? Мали ответил по порядку.

— Недавно. Но распространяется стремительно. А опасно ли? Очень. На чистку отдельных историй понадобятся годы.

— Каких, например? — осторожно поинтересовался Гарун.

— Некоторые популярные романы превратились в описания походов по магазинам. Детские сказки. Сейчас, например, наблюдается вспышка анекдотов о говорящих вертолетах.

На этом Мали замолчал, и они продолжили мчаться к Гуп-Сити. Однако несколько минут спустя Гарун услышал новые голоса. Они говорили в унисон, и при этом булькали и пенились. Наконец Гарун догадался, что эти звуки поднимаются из глубины Океана. Он глянул в воду и увидел совсем близко двух страшных морских чудищ. Эти чудища плыли у самой поверхности, так что казалось, будто они катятся на волне, которую поднимал Ноо.

По треугольным очертаниям и радужной окраске Гарун догадался, что это была какая-то разновидность Рыбы-Ангела, правда, величиной с огромную акулу, а еще у этих рыб были — без преувеличения — десятки ртов по всему телу. И рты эти были постоянно при деле — заглатывали Потоки Историй и снова выбрасывали их наружу, прерывая этот процесс только для того, чтобы что-нибудь сказать. Каждый рот, заметил Гарун, говорил собственным голосом, но все рты одной рыбы произносили слова абсолютно синхронно.

— Торопитесь! Торопитесь! Опасайтесь опоздать! — булькала первая рыба.

— Очень болен Океан наш, нужно доктора позвать! — продолжала вторая.

Удод Ноо снова любезно взялся просветить Гаруна.

— Это Многоустые Рыбы, — сказал он. — Так их зовут потому, что у них множество уст, то есть ртов — в чем ты, без сомнения, уже убедился.

— Многоустые Рыбы живут исключительно парами, — добавил Ноо, не раскрывая клюва. — Они преданы партнеру до гроба. И в доказательство совершенства своего союза они всегда и везде говорят только в рифму.

Многоустые Рыбы, плывшие рядом с ними, показались Гаруну не вполне здоровыми. Они плевались и кашляли всеми своими многочисленными ртами, глаза у них были красные и воспаленные.

— Я, конечно, не специалист, — обратился к ним Гарун, — но с вами все в порядке?

Они тут же ответили, расставляя знаки препинания булькающим кашлем:

— Что за гадость! Что за грязь!

Вылазка не задалась!

Я вот Габи, рядом — Бага.

Изо рта струится влага.

Рыбки бедные больны,

И болтать мы не вольны.

— Это ты правильно заметил, что все гуппи любят поговорить, — заметил Еслий. — Молчание часто считается невежливостью. Поэтому они и извиняются.

— По мне, так они говорят вполне достаточно, — ответил Гарун.

— Обычно каждый рот произносит что-то свое, — объяснил Еслий. — И разговоров получается намного больше. То, как они сейчас говорят, для них все равно что молчание.

— А Плавучий Садовник скажет несколько коротких фраз — и считает себя болтуном, — вздохнул Гарун. — Я, наверное, никогда не смогу понять что к чему у вас тут. Чем, кстати, эти рыбы занимаются?

Многоустым Рыбам, ответил Еслий, лучше всего подходит название «голодарь».

— Потому что когда рыба голодна, она поглощает истории всеми своими ртами, и внутри нее происходят чудесные превращения: хвост одной истории присоединяется к другой, и — оп-ля! — когда рыба выплевывает истории, это уже не старые, а новые сказки. Ведь ничего не возникает из ничего, Воришка. Ни одна история не может прийти ниоткуда; новые истории рождаются из старых — новыми их делает новая комбинация. Наши Многоустые Рыбы и вправду производят в своей пищеварительной системе новые истории — так что представь, как сильно их сейчас должно тошнить! Ведь все эти отравленные саги разгуливают сейчас у них внутри — туда-сюда, вверх-вниз — и ничего удивительного, что от этого лица у них слегка с зеленцой!

Многоустые рыбы всплыли и с трудом исполнили еще один куплет:

— Не найдешь ты, друг зеленый,

Место гаже Старой Зоны!

Услышав это, Джинн Воды схватился за голову, чуть не сбив свой тюрбан.

— В чем дело? — настойчиво спрашивал Гарун. И до крайности озабоченный Еслий нехотя растолковал, что расположенная в районе южного полюса Кгани Старая Зона представляет собой территорию, куда в последнее время редко кто наведывается. Там протекают древние истории, спрос на которые нынче невелик.

— Ты же знаешь людей — им подавай новое, всегда только новое. Кому сейчас нужны старые сказки?

Таким образом, Старая Зона как бы вышла из употребления; однако считалось, что все Потоки Историй образовались давным-давно в одном из течений Океана, берущих свое начало из Источника Историй, который расположен, как утверждает легенда, поблизости от южного полюса.

— Если отравлен сам Источник, то что же будет с Океаном и с нами со всеми? — почти взвыл Еслий. — Мы слишком поздно вспомнили о нем. И теперь за это расплачиваемся.

— Держите ваши шляпы! — прервал его Удод Ноо. — Жму на тормоза. Гуп-Сити прямо по курсу! Рекордные сроки! Ва-ва-ва-ру-ум! Нет проблем!

«Надо же, как быстро ко всему привыкаешь, и даже к такой скорости, — рассуждал Гарун. — Новый мир, новые друзья: не успел сюда явиться, а уже ничему не удивляюсь».

В Гуп-Сити все кипело. Город был расчерчен водными магистралями во всех направлениях — столица Страны Гуп раскинулась на Архипелаге, состоявшем ровно из тысячи и одного острова, неподалеку от материка, и сейчас на этих магистралях было полно разнокалиберных судов, битком набитых гражданами Гуп с одинаково тревожными лицами. Удод Ноо, сопровождаемый с одной стороны Мали, а с другой — Габи и Вагой, снизил скорость и направился к Лагуне, как и все остальные.

Лагуна — прекрасное разноцветное водное пространство — находилась между Архипелагом, где в затейливых деревянных домах, крытых рифленым золотом и серебром, проживали почти все гуппи, и Материком, где был разбит огромный регулярный сад. В этом Саду Удовольствий были фонтаны и шатры развлечений, здесь росли древние деревья с раскидистыми кронами, а неподалеку располагались три самых важных здания Гуп, которые напоминали огромные, покрытые глазурью пирожные: дворец короля Балаболия с огромным выходящим в сад балконом; справа от дворца — Парламент Гуп, известный как Балала-палата, поскольку дебаты там — с учетом крайней говорливости гуппи — могли длиться неделями, месяцами, а случалось — даже годами; слева от дворца — похожий на башню Дом П2СДО, откуда доносились звон и жужжание тысяча и одной Машин, Слишком Сложных Для Описания, — тех самых, что контролировали Процессы, Слишком Сложные Для Объяснения.

Удод Ноо высадил Еслия и Гаруна на ступенях у края воды. Сойдя на берег, мальчик и Джинн нырнули в толпу собравшихся в Саду Удовольствий, тогда как гуппи, предпочитавшие воду (Плавучие Садовники, Многоустые Рыбы, механические птицы) оставались в Лагуне. В Саду Удовольствий Гарун заметил множество необычайно тонких гуппи в четырехугольной одежде с рисунком в виде текста.

— Это, — сообщил Гаруну Еслий, — знаменитые Страницы Гуп, другими словами, армия. Обычные армии состоят из взводов, полков и тому подобного, наши же Страницы объединены в Главы и Тома. Во главе каждого Тома стоит Титул, а выше всех — заведующий Библиотекой (так мы называем армию) генерал Цитат.

«Выше всех» означало — на балконе дворца, где сейчас собрались все сановники города. Легче всего угадывался генерал Цитат — пожилой мужчина в прямоугольной униформе, сшитой из кожи тонкой выделки с золотым тиснением, в которую обычно переплетены старинные книги (Гарун как-то видел такие). Был там и спикер, то есть председатель, Балала-палаты — упитанный мужчина, который даже сейчас что-то без умолку говорил своим коллегам, а еще крайне расстроенный седовласый господин с золотым венцом на голове — по-видимому, король Балаболий. На балконе находились еще два человека, но догадаться, кто они, Гаруну было сложнее. Первый — чем-то озабоченный молодой человек — старался держаться воинственно, но выглядел при этом, как показалось Гаруну, слегка глуповато («Принц Боло, жених единственной наследницы короля Балаболия, его дочери принцессы Батчет», — шепнул Гаруну Еслий); у второго — человека с лысой головой, необычайно гладкой и сияющей — над верхней губой торчали невыразительные, смахивавшие на дохлую мышь, усы.

— Он напоминает мне Ное, — шепнул Гарун Еслию. — Впрочем, неважно — вы все равно его не знаете. Но кто это такой?

Несмотря на шепот слова Гаруна услышала уйма народа. Люди даже с недоумением оборачивались, чтобы повнимательнее разглядеть невежественного чудака (в необычной ночной сорочке), — и Гарун заметил в толпе множество мужчин и женщин с такими же гладкими, сияющими и лысыми головами, как у человека на балконе. Все они были в белых лабораторных халатах, и, без сомнения, являлись Яйцеголовыми Дома П2СДО, которые управляли Машинами, Слишком Сложными Для Описания (или М2СДО), которые в свою очередь делали возможными Процессы, Слишком Сложные Для Объяснения.

— Вы… — начал было Гарун, но необычайно быстро соображавшие Яйцеголовые его перебили.

— Мы Яйцеголовые, — закивали они, а потом с выражением «мы не верим, что ты этого не знаете», показали на балкон, где стоял человек с сияющей лысиной: — А он Морж.

— Это Морж? — не мог скрыть своего изумления Га-рун. — Но у него же нет ничего общего с моржом! Почему вы его так называете?

— Из-за его густых роскошных моржовых усов, — ответил один из Яйцеголовых, а второй восхищенно добавил:

— Вы только взгляните на них! Разве они не прекрасны? Такие волосатые! Гладкие, как шелк!

— Но… — начал было Гарун — и замолчал, потому что Еслий больно ткнул его в бок. «Очевидно, если быть таким лысым, как любой из Яйцеголовых, — сказал он себе, — то даже эта жалкая дохлая мышь над верхней губой Моржа может показаться бог знает чем».

Король Балаболий поднял руку, и толпа замолчала (явление для Гуп-Сити крайне необычное).

Король пытался что-то произнести, но слова ему не повиновались, и он, горестно покачав головой, отступил назад. Зато принц Боло разразился стремительной речью.

— Они взяли ее в плен! — воскликнул он воинственно, но глуповато. — Ее, мою Батчет, мою принцессу! Слуги Культмастера хитростью захватили ее несколько часов назад. Свиньи, мерзавцы, кретины, собаки! Ей-богу, они за это заплатят!

Его сменил Генерал Цитат:

— Плохо дело, будь оно все неладно! Точное местонахождение принцессы неизвестно, но вероятнее всего, она содержится под стражей в Цитадели Чуп, Ледяном Замке Хаттам-Шуда в Чуп-Сити.

— Культмастеру Хаттам-Шуду мы направили официальную ноту, — продолжил спикер Балала-палаты. — В ней мы отметили как зафиксированные нами случаи сбросов в Океан Историй различных ядов, так и факт похищения принцессы Батчет. Мы выставили требования, в соответствии с которыми он обязан прекратить загрязнение, а также в срок не позднее семи часов вернуть похищенную леди. Но ни одно из наших требований не было удовлетворено. Я вынужден объявить о начале войны между странами Гуп и Чуп.

— Действовать нужно без промедления, — сообщил толпе Морж. — Яд распространяется с такой скоростью, что если мы немедленно не предпримем соответствующие меры, весь Океан может погибнуть!

— Спасем Океан! — закричала толпа.

— Спасем Батчет! — громко призвал принц Боло, отчего толпа сначала немного растерялась, но потом охотно с ним согласилась.

— За Батчет и за Океан! — восклицали люди, и принца Боло этот лозунг вполне удовлетворил.

Джинн Воды Еслий с подчеркнутой любезностью произнес:

— Вот видишь, юный Воришка, тут сейчас начнется война. — В голосе его звучало притворное сожаление. — А это значит, что в Доме П2СДО никому не будет дела до твоей маленькой просьбы. Так что лучше верни мне Разъемник, и я — как тебе такая идея? — отвезу тебя домой бесплатно, совершенно бесплатно! По-моему, так будет справедливо, а?

Стиснув в руках Разъемник и упрямо выдвинув вперед нижнюю губу, Гарун заявил:

— Нет Моржа — нет Разъемника. И точка. Еслий, казалось, воспринял это философски.

— Возьми шоколадку, — предложил он, вынув откуда-то из своих многочисленных карманов громадных размеров шоколадный батончик — именно того сорта, который Гарун любил больше всего. Гарун взял шоколадку с благодарностью, вспомнив, что все это время ничего не ел.

— Вот уж не думал, что вы производите такие на вашей Кгани, — заметил он.

— А мы их не производим, — ответил Еслий. — Пищевая промышленность Кгани строго квотируется. Так что за вкусными и вредными излишествами нам приходится ездить на Землю.

— Так вот откуда берутся Неопознанные Летающие Объекты, — поразился Гарун. — Вот зачем они, оказывается, прилетают — за вкусностями.

Между тем на дворцовом балконе происходило какое-то замешательство. Принц Боло и генерал Цитат ненадолго ушли внутрь, потом вернулись и объявили, что отряд гуппи, патрулировавший отдаленную часть Полосы Сумерек, арестовал постороннего — в высшей степени подозрительную личность, которая ни о себе, ни о причинах своего пребывания в Полосе не может сказать ничего вразумительного.

— Я допрошу этого шпиона лично, я сделаю это первый, — кричал Боло, и хотя генералу Цитату эта идея была явно не по вкусу, возражать он не стал. Четыре Страницы вывели на балкон какого-то мужчину в, длинной голубой ночной сорочке со связанными за спиной руками и мешком на голове.

Когда мешок сняли, челюсть у Гаруна отвисла и недоеденная шоколадка выпала из рук.

Стоявший на балконе между принцем Боло и генералом Цитатом и дрожавший от холода человек был не кто иной, как отец Гаруна, сказочник Рашид Халиф, несчастный Шах Тарабар.