Что же именно не так с интернетом?

Во-первых, существование и последствия сетизма, достаточно реального интернетовского лобби. Это лобби или движение выразилось впервые в таких группах, как Electronic Frontier Foundation, и таких официальных комиссиях, как комиссия Мартина Бангеманна, которая первой сформулировала основные положения политики Европейского Союза. Не существует какого-либо официального или исчерпывающего утверждения сетизма как идеологии, но два документа подходят к этому близко: «Киберпространство и Американская мечта: Великая хартия вольностей для Века знания», написанный при участии Элвина Тоффлера и «Люди и общество в Киберпространстве» Дж. А. Кейворта из Фонда прогресса и свободы.

Сетизм плох в силу своего насильственного экспансионизма. Не существует никакого имманентного или неизбежного технического или исторического движения к единой коммуникационной сети. Напротив: никогда раньше в истории не было технически возможным существование такого количества разрозненных сетей. Сегодня не только правительство, но и бизнесмены, общественные движения, интеллектуалы и художники — все хотят обложить нас Сетью. Очевидно, что это широкое движение не сводится к поиску прибыли (хотя дурна и бесприбыльная Сеть), Это навязывание себя, универсализм, экспансионизм, принуди­тельность, основополагающая несвобода выхода — вот что делает либеральные структуры дурными.

Основополагающая модель Сети взята из классического либерализма: это электронный свободный рынок, основанный на принципах «laissez-fair, laissez-aller». [Сетевые] активисты в США прямо ссылаются на англо-американскую либеральную традицию — смотри любой выпуск Wired, самого влиятельного периодического издания в мире новых СМИ. Эта традиция определяет свое отношение к государству: государство мыслится как ночной сторож в электронной форме, регуляция — минимальна. С точки зрения этики вся эта модель — ниже всякой критики. Сеть воздействует на других людей, не только на своих пользователей, поэтому пользователи не имеют права сами устанавливать правила. Никакое внутреннее регулирование (или его отсутствие) в качестве замены внешнего регулирования не может быть оправдано a priori.

Полезно теперь кратко охарактеризовать черты и цели либерализма. Он стремится: а) увеличить взаимодействие; б) увеличить число взаимодействующих; в) увеличить число затронутых каждым взаимодействием и г) увеличить область, в которой взаимодействие происходит. Создавая цепочки взаимодействий, он транслирует причину и следствие — коллективизирует действие.

Вы не можете, например, улучшить условия жизни крестьянской бедноты в Эфиопии своей индивидуальной стратегией покупок. Вы не обладаете индивидуальным контролем над экономикой, в которой вы живете, и, следовательно, индивидуальным контролем над своей жизнью. Подобным образом вы не имеете индивидуального контроля над интернетом и, следовательно, не можете принимать моральных решений относительно него. Это то, что делает либерализм и его структуры неэтичными: они уничтожают моральную автономию субъекта. Если можно доказать, что Сеть — либеральна, можно доказать, что она неэтична.

Для киберидеологии, однако, величайшим преимуществом интернета является то, что он извлекается из либеральных моделей. Либералы рассматривают идеи и мнения в качестве предметов обмена: если у либерала есть какое-то мнение, он (или она) непременно хочет «выразить его» и обменяться им с другими. Приоритет диалога и общения в неолиберальных теориях (таких, как этика коммуникации) параллелен приоритету рыночного обмена в классическом либерализме. (В этом смысле этика коммуникации и этика диалога уже установили политические рамки для киберпространства.) Информационное общество является либеральным обществом гиперобмена: граждане передают, принимают и перенаправляют поток идей и мнений. Бесспорно, что только Интернет (или что-то подобное ему) может сделать это возможным, что, однако, не обеспечивает его моральной или политической правоты.