В наше время такого человека (при условии отсутствия связи с сионистским движением) назвали бы популяризатором новых физических идей

Интересно то, что биографы, пытаясь представить жизнь и деятельность Эйнштейна в самом лучшем виде, иногда проговариваются - так признаются его большие способности в изучении иностранных языков. При этом приводится пример, что к началу 50-х годов Эйнштейн "освоил и английский язык". Талант этого человека был поистине безграничен!" Заметим, что к началу 50-х годов Эйнштейн прожил в США "всего" семнадцать лет!

Биографы отмечают также, что разговаривал Эйнштейн со своим итальянским помощником - математиком на языке, которые они оба считали английским.

Милева Марич

Приведенное выше мнение, представляющее Милеву Марич заурядной, некрасивой, ничего не понимающей в физике женщиной, чрезвычайно распространено среди биографов гения всех времен и одного народа. Редкое исключение в этом плане представляет работа П.Картера и Р.Хайфилда "Эйнштейн, частная жизнь", вышедшая в 1993 году и изданная на русском языке в 1998 году. На ее основе рассмотрим документальные данные, хотя многочисленные биографы всегда оставляли Милеву в тени.

Милева Марич родилась 19 декабря 1875 года в Воеводине, крае на севере Югославии, сербка по национальности. Отец Милевы - Милош Марич тринадцать лет служил в армии, затем стал государственным чиновником, по мере продвижения по службе его богатство и престиж все возрастали.

В семье говорили на немецком языке и Милева его с детства знала, отец декламировал ей сербские народные стихи, и она со слуха заучивала их наизусть, с восьми лет обучалась игре на пианино. "Список мест, где училась Милева, напоминает путеводитель Кука с обозначением путей, на которые Милош толкал ее в поисках прекрасного" (П.Картер, Р.Хайфилд).

Она особенно блистала по математике и физике, но круг ее интересов был шире, в 1891 году начала учить французский, быстро овладела греческим языком и проявила большие способности к рисованию, прекрасно пела. Милева была одной из первых в Австро-Венгрии девушек, обучавшихся вместе с юношами. Она блестяще сдала выпускные школьные экзамены; по математике и физике ни у кого не было лучших оценок, чем у нее.

Но сначала Милева поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, затем после первого семестра перешла на педагогический факультет цюрихского Политехникума, который выпускал преподавателей математики и физики в средней школе. Она была единственной женщиной у себя на курсе и пятой женщиной, решившейся поступить на этот по существу физико-математический факультет. Чтобы в то время пройти такой путь нужны были железная воля и решительность, а знавшие ее люди описывают ее как "милую застенчивую, доброжелательную" девушку, "непритязательную и скромную", "она прихрамывала", но у нее "были ум и душа", в студенческие годы "умела прекрасно готовить и из экономии сама шила себе платья".

Затем Милева неудачно сдала выпускные экзамены, пыталась пересдать выпускные экзамены в 1901 году, но беременность была для нее серьезным психологическим испытанием, она забросила диссертацию, на восьмом месяце беременности вернулась домой и в январе (или начале февраля) 1902 года родила девочку.

Нет никаких данных о том, что Эйнштейн хоть раз в жизни видел свою дочь. "Какой бы бурный энтузиазм он ни выражал сразу после ее рождения, он, как кажется, был больше всего озабочен тем, чтобы избавиться от бремени отцовства при первой возможности. Существование Лизерль осталось тайной для самых близких его друзей.

Милева приехала к Эйнштейну в Швейцарию через несколько месяцев после рождения дочери, ребенка с ней не было, так как из-за рождения Лизерль Эйнштейн мог потерять найденное им с таким трудом место патентоведа в Берне.

Здесь опять возникает вопрос: как совместить облик Эйнштейна - человеколюбца с отношением к собственной дочери, как к помехе в достижении производственных успехов? Или это опять отношение к собственной дочери, как ребенку славянки? К сожалению, многочисленные биографии Эйнштейна, постоянно скрывающие его недостойные поступки, ответ на этот вопрос не дают.

Возможно это и явилось причиной последующих трудностей в браке Эйнштейна с Милевой, вероятно, Милева "не хотела расставаться с дочерью, считала, что Эйнштейн заставил ее согласиться на этот шаг и винила во всем его".

В старости Эйнштейн описывал свою бывшую любимую женщину как особу молчаливую и склонную к депрессии. Хотя в 1903 году он писал своему лучшему другу: "Она умеет позаботиться обо всем, прекрасно готовит и все время в хорошем настроении" (выделено мной - В.Б.).

В сборнике "Сто великих ученых" (М., " Вече", 2000) так описывается роль Милевы Марич в жизни Эйнштейна: "Двадцатисемилетняя супруга меньше всего могла служить образцом швейцарской феи домашнего очага, вершиной честолюбия которой является сражение с пылью, молью, сором" (это издевательское отношение к великолепно образованной, целеустремленной женщине, способному ученому, проходит по целому ряду биографий Эйнштейна).

И далее: "Что для Эйнштейна означала хорошая хозяйка? Хорошая хозяйка дома та, которая стоит где-то посередине между грязнушкой и чистюлей". По воспоминаниям матери Эйнштейна, Милева была ближе к первой", при этом сам "Эйнштейн называл себя "цыганом" и "бродягой" и никогда не придавал значения своему внешнему виду". При этом следовало бы спросить цыган, не обидело ли их такое сравнение.

Карл Зелинг со слов Эйнштейна писал, что Милева была "мечтательницей с тяжелым, неповоротливым умом, и это часто сковывало ее в жизни и учебе". И он же пишет: "Однако следует записать в пользу Милевы то, что она храбро делила с Эйнштейном годы нужды и создала ему для работы, правда, по-богемному неустроенный, но все же сравнительно спокойный домашний очаг".

Йоханнес Виккерт ("Альберт Эйнштейн сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с приложением фотодокументов и иллюстраций)", "Урал LTD", 1999) дает следующую характеристику Милевы Марич: "Скупая на эмоции, немногословная, возможно несколько меланхоличная Милева нашла в приезжем молодом человеке настоящего друга. И это тем более важно, что до самой женитьбы Эйнштейн везде чувствовал себя гостем. Я неизменно "плавал" всегда вокруг и около - всегда чужой ".

Наверняка Милеве непросто было жить с Эйнштейном. Ведь он был порядочный неряха и, кроме того, противился ее щедрой манере вести хозяйство. Почти ежедневно, часто до глубокой ночи спорившие в доме Эйнштейна, гости могли с благодарностью вспоминать о щедрости и сдержанности Милевы. "Знаете, Милева все-таки необыкновенная женщина, - сказал однажды Эйнштейн".

После крушения их брака Милева была душевно сломлена (сразу же зададим вопрос: "В который раз?" благодаря "заботам" своего все еще любимого бывшего мужа), на занятиях наукой она поставила крест. "В период развода Милева болела, у нее был нервный срыв, от которого она так до конца и не оправилась, и то, как Эйнштейн вел себя в это время, оттолкнуло от него ближайших друзей".

Многих биографов Эйнштейна интересовал вопрос: "Внесла ли Милева свой вклад в теорию относительности и если внесла, то какой? То, что он был велик, утверждали многие...". "Есть основания полагать, что изначальная идея принадлежит ей", - говорит доктор Эванс Гаррис Уолкер"...

Уолкер считал, что ключевые идеи принадлежат Милеве, а Эйнштейн должным образом их формализовал. Его союзница Троймель-Плоец заявила: "Для мужчины того времени было вполне нормальным присвоить идеи своей жены и пожинать плоды".

Есть заявление, что, по словам академика А.Ф.Иоффе, все три "эпохальные" статьи Эйнштейна 1905 года были подписаны - Марич".

Широко известно, что Эйнштейн говорил своим друзьям "Математическую часть работы за меня делает жена" (заметим, что это относилось к его первым работам, в дальнейшем все математические трудности преодолевали для него помощники и соавторы - евреи).

"Если все эти заявления справедливы, нежелание Эйнштейна признать заслуги Милевы в создании теории относительности есть просто факт интеллектуального мошенничества. Заявления сторонников Милевы действительно ошеломляют, в 1990 году они стали сенсацией в Нью-Орлеане на ежегодном съезде Американской ассоциации за развитие науки, где впервые были преданы гласности". "Предположения о роли Милевы оказались столь живучими отчасти и по той причине, что Эйнштейн не мог убедительно объяснить, как он пришел к теории относительности ". (П.Картер, Р.Хайфилд). И это был не последний случай в научной деятельности будущего лауреата " (выделено мной - В.Б.).

Сам же Эйнштейн именовал Милеву "своей правой рукой" обсуждал с ней научные темы как с равной, как с умом не менее сильным и независимым, чем его собственный, как с человеком, без которого он не смог бы работать.

Милликен писал: " Я восхищаюсь научной честностью Эйнштейна, величием его души, его готовностью изменить немедленно свою позицию, если окажется, что она непригодна в новых условиях " (цитируется по "Альберт Эйнштейн", Минск, 1998, - выделено В Б.).

Это несколько странная похвала ученому!