Глава 20. Pov Стаса

Это было необычное утро. Ещё бы, ведь я никогда раньше не просыпался с мыслью о том, что переспал с собственным братом.

Открываю глаза и озираюсь по сторонам - Яна рядом нет и это даже к лучшему. Я понятия не имею, как буду вести себя с ним. По-моему я даже не смогу посмотреть ему в глаза.

Мне стыдно. До ужаса стыдно и противно от того, что я не остановил его, повёл себя, как похотливый ублюдок, трахнул его вместо того, чтобы отправить брата спать.

Он мне не простит этого. Никогда. Надеяться на то, что всё образуется глупо, я слишком хорошо знаю Яна.

Тяжело вздыхаю и, приняв положение сидя, закрываю лицо руками, пытаясь придумать, что мне делать дальше. Честно говоря, получается плохо, вернее не получается вообще.
В голове каша из его слов, смеха, стонов. Я схожу с ума от осознания того, что мы натворили и мыслей о том, что я бы не прочь повторить эту ночь ещё не один раз.

Я всегда был спокойным и хладнокровным человеком, умел принимать важные решения в любой ситуации, но сейчас я не знаю, как мне быть.
Я понимаю, что чувствует Ян на данный момент, и понятия не имею, как начать с ним говорить, а разговор нам сейчас нужен – это факт. Вот только заставить себя найти брата и даже поглядеть на него – выше моих сил.

Сейчас бесполезно рвать на себе волосы и обвинять себя в слабости. Поздно карать себя за то, что совершил. Я давно хотел того, что произошло с нами сегодня. Мечтал об этом, бежал от Яна, ссорился с ним лишь бы не быть с ним рядом. Вот и добегались.

Сколько бы ты не прятался в панцирь, не пытался уйти от своих проблем и идей, ты всё равно попадёшься на свою же удочку. От себя не убежишь. Никогда.

Нервно щёлкаю пальцами, хватаю ртом, как будто бы пропахший какой-то тревогой воздух, и всё-таки заставляю себя встать. Хватит уже оттягивать неизбежное.

Накидываю на плечи халат и выхожу из комнаты в поисках брата. Яна нигде нет: ни в гостиной, ни на кухне, ни в прихожей. В ванной шумит вода, поэтому, наверное, он там.
- Ян! – громко кричу я, подойдя к двери. Ни звука.
- Ян нам надо поговорить! – барабаню в эту чёртову дверь, но снова ответом мне служит тишина. Ненавижу его привычку меня игнорировать, знаю же, что он там.

Вдруг в голове проносится шальная мысль о том, что брат на почве стресса может сделать с собой чего-нибудь. Ян всегда был слишком эмоциональным и…

Резко мотаю головой, пытаясь отогнать от себя плохие мысли, с силой толкаю дверь, которая тут же открывается, так как она у нас не очень-то прочная и надёжная.

Картина, которую я увидел через несколько секунд, заставила меня сорваться на крик, который как будто бы издавал не я, а кто-то внутри меня.

Ян лежал в ванной в луже крови и не подавал никаких признаков жизни. А я вместо того, чтобы помочь ему стоял и смотрел. Просто стоял и смотрел.

В голове проносились картинки минувших событий: вот мы с братом идём со школы, едим мороженое, дерёмся - всё как всегда. Вот он перепачкался в этом мороженом, а я вместо того, чтобы обозвать его свиньей, думаю о том, как хочу слизнуть языком мороженое с его лица…

Вспоминаю сегодняшнюю ночь. Его стоны, мои сильнее толчки, от которых он извивался и кричал ещё громче, его глаза, его губы.

Из глаз непроизвольно начинают катиться слёзы. Я убил своего брата. Сам убил своего брата.

Кое-как прихожу в себя и, подскочив к ванной, достаю оттуда Яна. Он не дышит. Несу его в свою комнату, аккуратно укладываю на диван и бегу за аптечкой. Руки не слушаются, поэтому она у меня сразу же падает на пол.
- Чёрт! – ругаюсь я, доставая оттуда бинты и ножницы.

Возвращаюсь обратно в комнату и бинтую руки брату. Как он умудрился перерезать себе оба запястья?

Щупаю его пульс, которого вроде бы нет. Мёртв?
От этой мысли меня колотит и трясет. Он не мог умереть. Кто угодно, но только не Ян.
Он всегда так любил жизнь, вечно улыбался и шутил, а тут что? Взял и покончил с собой? Хотя повод конечно был. Мой брат не из тех, кто забыл бы данную историю. Он всегда был слишком эмоциональным и накручивал себя по поводу и без. А тут такое.

К горлу подкатывает тошнота – это отвращение. К себе. Вот сейчас сижу и думаю о том, что Ян, чёрт возьми, всё просчитал. Он всегда был умным, засранец. Убив себя, он отомстил в первую очередь и мне. Почему? Я просто-напросто не смогу жить после всего этого.
Кто виноват в его смерти? Я. Кто его совратил? Я. Кого обвинят родители во всём? Меня.

Нет ничего хуже ощущения своей слабости. Когда у тебя опускаются руки уже неважно то, каким сильным ты был до этого.

Все мои принципы и убеждения закончились в том момент, когда я осознал, что вместе с жизнью Яна оборвалась и моя. Мама всегда больше любила младшего брата, и она никогда не простит мне его смерти. Да, я и сам себе этого никогда не прощу.

Дальше всё было как в тумане или нечётком сне. Я вызвал скорую, после чего открыл входную дверь и вернулся обратно.

Было страшно до последнего. Не помню, как делал петлю из пояса моего халата, смутно осознаю, как прицепил удавку к огромной люстре на потолке. Это было как будто бы на автомате, я знал, что по-другому никак – вот и всё.
Беру в руки телефон и включаю Дельфина. Люблю его песни, поэтому напоследок хотелось бы услышать именно его. Помирать так с музыкой.

Хмыкаю и залезаю на стол. Надеваю петлю на шею и закрываю глаза. До ужаса страшно. Никогда не думал, что я такой трус.

Интересно как Ян смог такое с собой сделать? Снова бросаю взгляд на брата. Он лежит с закрытыми глазами. Как будто бы спит. Такой красивый и такой неживой.

Глубокий вдох-выдох и резко шагаю со стола. В пустоту, которая прерывает, а возможно только начинает мою жизнь. Ведь, наверное, и вправду после смерти тоже есть какой-то мир и, возможно, там я буду счастлив. Вместе с Яном…

Я был горд, больше чем надо,
И был слабее, чем обстоятельства.
Я сам вручал себе любые награды,
Не выполняя данные мною обязательства.
Я бросал людей себе под ноги,
И сам не раз в грязь падал.
Был даже тем, кто совершает подвиги:
Для одних - герой, для других - падаль.

Простите меня, если сможете,
Мне за мои дела достанется,
Когда на груди крестом руки сложите,
Для этого времени не останется.
Ты говоришь что лучше, чем я,
Но ты не прожил бы жизнь свою снова,
А я бы прожил, потому что одна она у меня.
Все, это моё последнее слово.