Проблема ограничений

Может показаться, что дискуссия по поводу четко установленных ограничений в терапевтической ситуации - это в чем-то искусственная и вовсе не обязательная процедура. Но это весьма далеко от истины. В каждой терапевтической ситуации есть свои ограничения, и терапевт-любитель, к своему огорчению, может обнаружить огромное их количество. Терапевт хочет быть источником помощи для ребенка в ситуации консультирования, хочет каким-то образом проявить свой интерес к подростку. Если ребенок просит подарить ему что-то, должен ли консультант идти на это? В какой момент он должен остановиться? Если ребенок хочет физической нежности, следует ли терапевту проявить ее? Если да, то необходимы ли тут ограничения? Если ребенок хочет, чтобы консультант заступился за него перед родителями или учителями, должен ли он это делать? Как часто? Один трудный подросток захотел понаблюдатьзаконсультантом в туалете. Разрешить ли ему это? Другими словами, в любой терапевтической ситуации - будь то взрослый или ребенок - клиент высказывает свои просьбы, выражает ожидания, по отношению к которым консультант должен занять определенную позицию. Любитель или недостаточно опытный консультант, имеющий вполне благие намерения, обеспокоенный тем, чтобы не обидеть клиента, склонен соглашаться со всеми этими требованиями, делать практически все, что клиент будет воспринимать как помощь. Он идет на это до тех пор, пока запросы, касающиеся времени, внимания, любви или ответственности, не возрастут до такой степени, что консультант уже будет не в состоянии их выполнить. Тогда его внимание или желание помочь переходит в отчуждение и антипатию. Он обвиняет своих клиентов и отвергает их. В результате клиент чувствует, что еще один человек предал его, что еще один человек, который выдавал себя за способного помочь, на самом деле не справился с этим. Клиент может ощутить острую, иногда не проходящую обиду из-за этой неумелой попытки консультирования.

Поэтому любая терапевтическая ситуация имеет свои ограничения. Единственный вопрос - четко ли определены эти границы, понятны ли они клиенту и помогают ли они в работе? Или же клиент в момент острой нужды вдруг неожиданно обнаруживает эти ограничения и воспринимает их как барьеры, воздвигнутые против него? Очевидно, что первый вариант предпочтительнее. Давайте рассмотрим, каковы самые общие формы подобных ограничений.

Ограничение ответственности. Одно из ограничений, которое консультант должен четко обозначить, - степень принимаемой на себя ответственности за проблемы и поведение клиента. В соответствии с гипотезой, выдвинутой в первой главе, ясно, что ответственность эффективнее всего оставлять за клиентом. Одна из самых распространенных проблем психотерапии и один из наиболее важных моментов стимулирования роста, если действовать конструктивно, - это настойчивое желание клиента, заключающееся в том, чтобы консультант взял на себя его проблемы.<…>

Ограничение времени. Отдельного упоминания заслуживает вопрос временных ограничений. Временные рамки обсуждались различными авторами так, будто они имеют какой-то мистический смысл. Конец сеанса рассматривался как разлука, приобретающая символический смысл травмы разлучения при рождении. Несмотря на то, что подобные взгляды могут содержать в себе элемент истины, маловероятно, что такие умозрительные заключения могут принести реальную пользу. Временные ограничения для терапевтической ситуации, как и любые другие ограничения, нужны для того, чтобы снабдить ситуацию консультирования всеми разнообразными аспектами жизненной ситуации. Временные рамки задают произвольные человеческие ограничения, к которым клиент должен научиться приспосабливаться. <…>

Допустимые границы агрессивного поведения. Еще одно ограничение, касающееся исключительно игровой терапии с детьми, связано с возможным нанесением ущерба. Хотя ребенку предоставляется полная свобода действий для отыгрывания враждебности - в конкретной комнате с конкретными предметами — это не абсолютная свобода. Можно показать это на нескольких примерах. “Мы можем сколько угодно шуметь здесь, но не в холле”. “Ты можешь играть с любыми вещами на этой полке и делать с ними все, что захочешь, но не можешь брать книги и вещи на той полке”. Простого замечания: “Я знаю, ты очень зол на меня сегодня утром” - обычно бывает достаточно, чтобы предотвратить нападение на терапевта, поскольку потребность в агрессивном поступке ослабевает, когда чувство осознано. Однако иногда может возникнуть необходимость выразить ограничение конкретными словами: “Ты можешь сердиться на меня сколько угодно, но ты не можешь ударить меня”. Начинающие терапевты не уверены в том, что ребенок, особенно с про­блемой адаптации, усвоит эти ограничения. Они вновь недооценивают значение четко заданной, тщательно орга­низованной ситуации. Автору известны только такие случаи открытого и полного игнорирования всех допустимых границ (эти примеры, как правило, изучались и проверялись), когда имело место весьма скверное управление терапевтическими отношениями.<…>

Допустимые пределы привязанности. Одно из самых важных ограничений в терапевтической ситуации - определение допустимой степени эмоциональной вовлеченности со стороны терапевта. Несмотря на то, что этот вопрос наиболее остро стоит при работе с детьми, он важен и должен учитываться при работе с пациентами всех возрастных групп. Он может возникнуть, например, в связи с возможными подарками. Также он имеет отношение к желанию быть зависимым от консультанта, о чем уже было рассказано. Он может проявиться при наличии у клиента желания продолжить отношения на социальном уровне за пределами терапевтического кабинета. Он может встать, когда речь идет о других детях, которым также назначаются встречи с психотерапевтом. Давайте проиллюстрируем это на нескольких примерах.

Консультант, работающий в подростковом интернате, проводит сеанс с девушкой по имени Дороти. При первой беседе девушка выразила желание послать небольшой подарок своей матери. Консультант покупает ей что-то и отдает. В следующий раз Дороти тактично намекает, что хочет конфет, и это желание также выполняется. Немного позже следует еще одна просьба о конфетах, которая снова удовлетворяется. На последующих встречах запросы увеличиваются. Дороти хочет уже конфет определенного сорта, а также специальную бумагу. Все это может показаться довольно безвредным. Однако это не самый продуктивный метод воздействия в терапии. Конечно, Дороти нравятся те люди, которые дарят ей подарки. Но может ли она признать тот факт, что такая привязанность имеет границы? Может ли она научиться принимать отношения, которые не сопровождаются ежедневными подарками? Может ли она осознать, что отказ от них вовсе не обязательно подразумевает отвержение? Терапия, я не устаю это подчеркивать, не означает быть просто “милым” с человеком, имеющим проблемы. Она помогает этому человеку достичь осознания собственного “я”, чтобы нормально приспособиться к человеческим отношениям с их позитивными и негативными аспектами.<…>