Глава 34

- Ну, и где же ты? – приговаривал Америка.

Он уже прибыл в Санкт-Петербург и находился на линии обороны. Смотрел по сторонам через бинокль и периодически обзванивал своих людей. Но ничего.

- Брагинский, я из Германии до Питера прискакал быстрее, чем ты из своей Москвы плетешься! – уже злился он. – Только не говори мне, что все еще стоишь в пробке на Кольцевой…

Альфред трепетал, невольно вспомнил брата. Да, тот точно так же предвкушал встречу с Россией в самые первые дни войны, а теперь и его настигла та же участь. На одном месте не сиделось – ходил взад-вперед. Глаза бешено горели огнем, в мыслях беспорядок, правда, если Англия хотел просто… э-э… в общем, недотрахом страдал, то Америка ждал от встречи другого. Ему страшно хотелось победы.

Он снова и снова вспоминал Ивана, такого простого и даже неудачливого, но в тоже время такого неуловимого и неунывающего. Того, кто не собирается сдаваться, даже под страхом полного исчезновения. Джонс только сейчас осознал: «Боже, да я же с ним воюю! Да-да! С тем, кого просто мечтал победить, но никак не решался. Но не потому, что сомневался в своей победе, ведь и я проигрывал в войнах. Я боялся, что наша война – это конец всего. Нет, не конец света, а чего-то другого – устоев, устройства самого мира, того, что держалось веками вот уже тысячу лет – все это может рухнуть в одночасье.

Изменится все. Я всегда знал это, боялся, и Россия тоже ведал и опасался. Возможно, он никогда бы и не решился, пока я не сделал первый шаг. Черт возьми! Я и оглянуться не успел, как поменял саму историю. И вот то, о чем я просто мечтал – уже явь. Хотя, я бы не сказал, что это была «мечта», уж больно она меня пугала, но скорее я хотел изменить этот старый прогнивший мир.

Сколько бы я ни смотрел на историю, не покидало ощущение того, что мы живем в болоте. В большом таком и вонючем! Кого-то это устраивает и пиявки уже не смущают, напротив, даже полезны в некотором смысле. Кто-то погрузился по самые уши и ему уже все равно, что происходит вокруг. Я тоже тону вместе со всеми, но мне так хочется вырваться из этой ловушки и спасти остальных! Но вот незадача – они и не хотят покидать это болото, напротив, еще сильнее осознанно погружаются в топь. Их это устраивает, привыкли, видимо.

Но когда я разглядел в этом мире его – Ивана, то что-то екнуло в груди. Не помню как, но в один прекрасный день я понял – он такой же, как и я. Он понимает всю «заболоченность» этого мира, тоже хочет его изменить. Он порой каким-то чудом выбирается из этой трясины, но сделав пару шагов, тут же снова проваливается в еще более зыбучую топь.

Иногда он обособлялся от остальных, но все тянут друг друга за собой, а если кто-то осмелился выбраться хоть на сантиметр: хватают за руки, давят на плечи, порой окунают с головой в грязь. Никто не хочет покидать свое место, но никто никого и не отпустит, если вдруг появится инакомыслящий.

Брагинский – он один из них: изгоев-инакомыслящих на этом свете, но в отличие от остальных, подобных ему, у него есть силы противостоять тем, кто топит. Да еще и сам притопит, если совсем изведут. Но если он выбирается и сидит на кочке в одиночестве, то его зовут обратно. И не просто зовут, а требуют вернуться, тянут руки, хватают за ноги. В конце концов, ему становится тоскливо, потому он снова погружается в грязь, раскрывая объятья, но его тут же безжалостно окунают под всеобщее ликование.

Они завидуют…

Они не понимают…

А те, кто понимает и сочувствует – бессильны…

Иван, если мы вдвоем вырвемся из этой зловонной жижи, то я тебя больше не отпущу к ним, даже если ты вдруг соскучишься. Мы вместе их спасать будем! Да! Я сделаю это! Только одного прошу, нет, даже умоляю: не исчезни в глубинах этого торфяника навсегда! Не смей топиться!»

Америка чуть успокоился, когда задумался. Он даже уловил себя на том, что задремал, а все его мысли о мировом болоте – страшный сон. Конечно, ведь он так мало отдыхал, а когда перед ним появился один из его военных, то чуть сердце не остановилось от неожиданности.

- Что нового? – тут же встрепенулся Джонс. – Брагинский объявился?

- Да, - сухо ответил подчиненный.

- Что?! Где?! О, боже! – еще сильнее засуетился Америка.

Он так долго его ждал, что теперь уже как-то стал не готов к встрече.

- Успокойтесь, он не здесь, - пояснил офицер.

- Не здесь? – нахмурился Альфред.

Теперь тревога настигла его – предчувствие беды.

- Разведка сообщила, что Россия захватил Литву, - отчитался тот.

- Что-что?! Что он там забыл?! Ведь я – тут, а не там! – его изумлению не было границ.

- Это еще не все. Вильнюс обезглавлен, а под давлением Брагинского новое правительство теперь обязано вытурить наши войска из территории страны. В общем, там он нас победил, даже не воюя с нами. Теперь мы должны покинуть Литву…

Америка прикусил костяшку указательного пальца и замер. Задумался. Затем переметнулся к столу, к карте мира.

- Куда теперь он движется? – поинтересовался он.

- В Латвию.

- Все ясно… - Альфред отпустил палец и посмотрел на отпечаток зубов, затем размял пальцы: сжал в кулак и разжал. Потом указал на Латвию и Эстонию. – Брагинский… хитрая задница… он отрезает нас! Он хочет перекрыть брешь в Прибалтике, чтобы потом задушить нас здесь, в Санкт-Петербурге! Когда закончится провизия и топливо, так как поставки из Прибалтики прекратятся, он придет и заставит оставить город! Да, он хочет вернуть Питер, но не спешит.

- И что нам делать? Латвия и Эстония не справятся с ним, - констатировал офицер.

- Литву мы уже потеряли, но остальных мы должны удержать. Мы спасем их! – решился он, но вдруг притих и снова задумался, кусая губы.

- Что такое?

- Нет, а вдруг он этого и ждет? Если мы перекинем силы в Прибалтику, то самовольно отступим от захваченного Питера, чем ослабим оборону, и Брагинский тут же ударит с юга.

- Но если мы не вмешаемся, то он все равно задушит нас, наступив с Запада.

- Черт! Хорошо, тогда я переговорю с ним, попробую задержать его или обмануть, - Америка нашел в кармане свой сотовый телефон. – Надеюсь, что возьмет трубку…

Но он услышал только пресловутое: «Этот аппарат отключен или находится вне зоны действия сети…»

- Сэр, - окликнул его военный. – Разведка также сообщила, что у него на балансе нет денег, и он в роуминге.

- Черт, Россия, как ты так живешь?! – Альфред подорвался с места и принялся со своего мобильного банковского счета переводить ему денег на баланс. – Враг врагу счет пополняет – такое только с ним и приключается, вот зараза с еврейской фамилией! Ух!

Америка злился, но на самом деле ему не было жалко денег на то, чтобы снова услышать того, а сердце заныло, когда послышались первые гудки…

***

Механический шум гусеничных колес, рев мотора и тряска – вот от чего очнулся Торис. Он лежал с закрытыми глазами и прислушивался. Ему хотелось верить, что вся эта война – лишь сон. Он бы все отдал за мирную и тихую жизнь – так он всегда думал в трудные времена и ценил каждую секунду, если удавалось побыть в покое.

Сознание приобретало ясность, вспоминались последние события: митинг, волнения, насилие, угрозы, а потом Темный Брагинский и кровь. В минуту смерти хозяина, Торис запомнил только нестерпимую боль. Смерть его детей и пролитая кровь хозяина вызывали разные чувства. Неприятные. Невыносимые. Рассудок помутился, а тело – словно в огне. Хотелось пронзить свою грудь лезвием, чтобы заглушить эту душевную муку! А еще тогда он чуть не оглох от собственного крика, нечеловеческого, отчаянного…

Он даже не помнил, как оказался без чувств: то ли не выдержал пытки, то ли Россия его стукнул, чтобы тот не мучился. В общем, не знал он, как очутился на этой адской машине – творении войны.

Но, кроме всего прочего, чье-то тепло согревало. Голова лежала на чужом бедре, как на подушке, а сильная, но нежная рука бережно придерживала за плечо, видимо, чтобы из-за тряски парень не скатился и не упал.

Лауринайтис сразу понял, что рядом Иван. Приоткрыл глаза и заметил, что укрыт его черным длинным плащом. Тепло. Безопасно. Если честно, то он никогда не чувствовал себя так защищено с Брагинским, как сейчас. Его тьма уже не пугала, он расценивал ее, как оружие в руках: опасно, но в тоже время, оно не выстрелит, потому, что не враг его обладателю.

- Ты как? – у России уставший голос, но достаточно твердый. Серьезный.

Лит не мог к этому привыкнуть.

- Можно я еще полежу? Вот так… – сипло спросил Торис и положил руку на его бедро, устраиваясь поудобней.

Россия в ответ лишь подтянул плащ к его плечам и приобнял. Ехали в молчании, но это их вовсе не напрягало и не смущало. Напротив, слова были излишни: парням и так все известно о чувствах друг друга. Они наслаждались уединением и покоем, которое могло бы прерваться в любой миг.

Иван разглаживал его волосы, и Торис задремал под лаской. Даже сны появились: сначала ничего особенного, а потом ему показалось, что все звуки исчезли, и он слышал только Ивана. Хотя слышал – это громко сказано. Россия по-прежнему молчал, но литовец внимал шороху его одежд, чувствовал дыхание и то, как шелестели волосы под рукой, а когда пальцы касались уха, то вызывали приятную волну по всему телу. Ничто сейчас не существовало в мире, кроме этой близости и единства.

Литва вспоминал слова России о дружбе, а также признании в любви.

«Я – его первая любовь…» - эти мысли грели душу. Если раньше это пугало и удивляло, а потом ощущалось, что-то вроде гордыни, мол, я – любимчик, то сейчас все по-другому. Чувство радости рождалось в самом сердце. Конечно, более интимная близость с Россией для него сродни инцесту, несмотря на то, что они даже не родственники, но все же – когда-то были семьей. Торис уже не исключал того, что они вполне могли перейти черту и согрешить. Не то, что бы ему этого хотелось, но просто он уже бы не удивился.

Но Лауринайтис был уверен в том, что Брагинский не сделает этого первым. И вовсе не потому, что постеснялся бы или испугался. Скорей всего привык, что Торис недоступен или же ему нравилась его неприкосновенность. По крайней мере, до тех пор, пока тот сам не решится…

«Меня больше никто не полюбит так, как он… - Лит улыбнулся своим мыслям. – Хотя, мне большего и не надо. Беларусь – исключение…»

Сердце заколотилось. Все сильнее и сильнее. Ему вдруг подумалось: а что, если Россия сейчас вдруг скажет: «Хочешь снова жить вместе со мной?» Он ведь, не задумываясь, согласится. Нет-нет, не в качестве жены, как некоторые могли бы подумать. А как раньше, но на этот раз было бы все по-другому…

Они бы еще долго наслаждались близостью друг друга, тишиной и уединением, если бы не раздался звук сотового телефона, который спустил их с небес на грешную землю.

Россия неохотно заглянул в телефон и усмехнулся. Лит хотел спросить, что заставило его улыбаться, но Иван опередил его мысли:

- Америка мне денег на сотовый кинул.

- Он как всегда не вовремя, - вознегодовал Лит и, приподнявшись на руках, присел.

- Сейчас звонить будет, - пророчил Иван и поймал взгляд Ториса.

Лауринайтис чуть смутился, но невольно улыбнулся ему в ответ.

- Да? А я хотел тебе кое-что сказать…

Но его прервал не звонок, а протянутая рука в черной перчатке – указательный палец Ивана лег на его мягкие губы.

- Нет, не говори. Пусть все будет как есть, - настоял Россия, словно прочитал его мысли.

Литва многозначительно и удивленно посмотрел на него, а тот продолжил:

- Есть такие желания, которые должны оставаться только мечтами. Их осуществление подарит лишь пустоту. Просто будь моей мечтой, больше мне ничего не нужно. Не разрушай ничего. Хорошо?

Лауринайтис даже затрепетал и кивнул.

«Негодяй, ведь я так и влюбиться могу…» - Торис даже не знал, что и чувствовать – радоваться или огорчаться.

Дыхание перехватило, губы задрожали под пальцем Брагинского, а голова пошла кругом. Иван очертил подушечкой пальца его нижнюю губу, а затем погладил щеку, убрал волосы за ухо и опустил руку.

- Да и не хочу, чтобы эта сумасшедшая парочка что-либо сделала с тобой, - продолжил Россия и еле заметно улыбнулся. – Не вставай на их пути, ведь даже я не знаю, чем закончится эта война. Ведь я тоже смертен…

- Не говори так! – Торис вдруг испугался за него и в порыве обнял за шею.

Прижался. Крепко-крепко!

Лит задрожал, когда почувствовал, что руки Ивана легли ему на спину, а дыхание обожгло шею.

- Береги себя… умоляю… береги… - вторил Торис и чуть отстранился, чтобы заглянуть тому в лицо.

Оно теперь казалось таким родным, что губы сами потянулись к нему. Глаза, щеки, уста… он целовал его так, словно сто лет не видел и боялся вновь потерять. Когда он целомудренно поцеловал его губы, Брагинский так же охотно ему ответил. В последний раз он так дружественно и непринужденно целовался с сестрами, когда они приветствовали друг друга или, напротив, прощались. Россия любил такие поцелуи – легкие и нежные. Так целуются только очень близкие родные люди. Теперь Литва для него – бесценный подарок.

И снова их прервала настойчивая мелодия сотового телефона.

- Он как чувствует, - усмехнулся Торис.

- Америка всегда появляется тогда, когда его не ждут, - согласился Иван и взял трубку. – Да, я слушаю тебя.

- Надеюсь, я тебя не отвлекаю? – из вежливости спросил Ал.

- Отвлекаешь, козлик,- усмехнулся Брагинский.

- Что?! Сам козел! – оскорбился тот.

- Нет, это у тебя сейчас рога растут, баран…

- Что-что?!!

- Блин, да шучу я… - Россия аж опешил.

- Чем ты там занимаешься?! – не унимался Джонс.

Он даже позабыл, чего хотел от русского.

- Это тебя не касается, ты же мне позвонил не для того, чтобы закатывать сцену ревности? Да и плевал я на тебя с высокой колокольни, - отрезал русский. – Что тебе нужно? Говори, пока я не передумал и не бросил трубку.

Америка всегда злился, когда Россия переходил на столь грубый и равнодушный тон.

- Я хотел тебе сказать, что мне известны твои планы! Думаешь, что самый умный? Знаешь, я не покину Прибалтику, хотят того сами прибалты или же нет! – разразился Альфред. – Мне плевать – поменяются у них хозяева или же нет, я не уйду с их баз, ты понял меня?

- Ясно, ты предлагаешь им сделать выбор – идти со мной или с тобой. Может, они и рады пойти с тобой, но вот дилемма: меня они боятся больше, и жить по соседству им придется со мной, а не с тобой. И вообще, катись на свою половину, а мою не трогай!

- На моей половине не так весело! Да и тебя там нет! Я хочу на твою половину! И тебя тоже…

«Боже, эти парни уже поделили мир на «мой» и «твой», - удивился Торис, невольно подслушивая их разговор.

- Какой ты шустрый! А не жирно ли? – поинтересовался Иван.

- А чего мелочиться-то? В общем, я знаю, что ты хочешь выкурить меня из Питера, перекинув боевые действия со своей земли на Прибалтику, да?

- А ты иногда бываешь проницательным, - губы Темного Брагинского растянулись в коварной улыбке.

- Тебе не жаль этих трусов? Их народ из-за тебя пострадает.

- Не пострадает, если ты отступишь, а если нет, то мы оба будем виноваты в их страданиях. Так что, не смей перекладывать всю вину на меня, даже больше скажу – все зависит от тебя. Придешь сюда – прольется кровь.

- Сука! Террорист, бл..дь! Ты берешь их в заложники? Тогда я спасу их от тебя, и весь мир узнает, кто тут злодей, а кто – герой! – Америка вновь запел свою старую песню.

- Не смеши меня. Конечно, ты всегда играешь на публику, но мы-то оба знаем – тебе плевать на судьбу этих стран, лицемер. Или я не прав?

- Вот как мы заговорили? – Альфред вдруг стал серьезным.

Его не покидало одно ощущение – он и Брагинский сидят за шахматным столиком и играют партию. Россия – за черных, Америка – за белых. Шахматная доска – это мир, а фигуры на ней – страны. Кто-то пешка, а кто-то ладья. Только вот с распадом НАТО фигур у Альфреда стало значительно меньше. А всему виной одна темная лошадка – Италия. Если бы не он, все было бы просто замечательно. Но у Америки еще есть ферзь – это Китай, а Литва, Латвия и Эстония – всего лишь жалкие пешки. Но и они ощутимо бьют в руках опытного игрока.

Россия бесцеремонно прервал ход его мыслей:

- Так и что же ты решишь? Останешься в Питере и продолжишь наступать с севера на юг, пока я закрываю брешь, или вернешься и будешь сражаться здесь? А может, отступишь и уйдешь на южный фронт? Но вот незадача – Турция и Греция ушли из НАТО. А скоро попросят уйти с их земель, и что будешь делать тогда? Напрямую через Украину и Беларусь тебя никто не пропустит, Польша тоже побоится связываться с нами. Америка, тебе здесь места нет. Проваливай!

Джонс заскрипел зубами.

- Не будь так самоуверен! Прибалтика еще открыта, и у меня есть Китай. Тогда я буду нападать на тебя с другой стороны. Дальний Восток и Сибирь – твои самые слабые места, далеки от центра, населения мало. Китай уже почти завоевал их, и даже я не смогу без крови отобрать у него его добычу. И Италия тебе там не поможет! Он любит тепло, а там холодно.

- Хорошо, не хочу с тобой спорить и что-либо загадывать. Будь что будет, но на пощаду не надейся – пинками провожу аж до самого Вашингтона, а китайчика – до Пекина. Так что, постарайтесь… - Темный Брагинский вновь усмехнулся.

- Ой, горазд ты на угрозы, Раша! – вознегодовал Джонс. - Этим меня не запугать!

- Тогда, до встречи. Потом переговорим с глазу на глаз.

- Подожди!

- Пошел на хрен, пи..добол, не хочу тратить время на пустые разговоры, - отрезал Россия.

- Я тебе на счет положил сто долларов, так что мое время еще не вышло! - парировал тот.

- Я и не просил! А за эту войну ты мне больше должен, так что лучше молчи про деньги, - Брагинский прервал связь, пока не разразился трехэтажным.

- Вот гад неподкупный! – воскликнул Джонс и с удивлением посмотрел на свой сотовый, издающий короткие гудки. – Но мы еще посмотрим кто кого!

***

Россия спрятал свой телефон в карман и посмотрел на Литву.

- Прости, что перенес свою войну сюда, но я не вижу другого выхода, - извинился Иван.

- Такова проблема всех твоих соседей – твои враги ходят по нашим головам. Но я не злюсь – ведь на твоем месте я бы поступил точно так же…

***

- Латвия, у меня есть плохие новости, но ты только не пугайся, хорошо? – Америка позвонил Райвису, чтобы предупредить об опасности.

- А-а-а! Что случилось? – тот заранее приготовился кирпичи откладывать.

- К тебе в гости едет Темный Брагинский на танке и с автоматом Калашникова в руках… - прямо ответил тот.

В трубке послышался грохот падающего тела, а затем наступила тишина.

- Эй! Я еще не договорил! – возмутился Джонс. – Латвия!!! Тебя там что, Россия уже того?

- А? Н-нет-нет… еще нет… - невесело отозвался тот.

Стук его зубов слышал даже и Америка.

- Что будешь делать? – как бы невзначай спросил Ал.

- Искать веревку и мыло!

- Зачем так сразу?! – удивился Джонс.

- Зато сразу…

- Подожди-подожди! Я буду защищать тебя, если, конечно не прогонишь с баз… - тонко намекнул ему Альфред. – Или же могу оставить тебя один на один с Брагинским. В общем, выбирай сам. Литву он уже захватил, теперь твоя очередь.

- Подожди! Не бросай меня! Хорошо, я на все согласен! – поспешил Райвис. – Только одно – сам сражайся с Россией, а его ко мне не подпускай!

- Хороший мальчик, я рассчитывал… тьфу! В общем, я спасу тебя, не беспокойся! Ха-ха! – Америка чуть не проговорился. – И это… Эстонии я сам позвоню, хорошо? Эдуард будет следующим после тебя, с кем Брагинский захочет поквитаться.

- Хорошо, я рассчитываю на твою помощь, - ответил Латвия.

Америка нажал кнопку сброса связи и невольно посмотрел на свое отражение на экране телефона. Дьявольская усмешка. Сердце тут же подпрыгнуло – сразу вспомнился Керкленд.

«Нет! Я не такой как он!» - самому себе проговорил Америка, сжимая сотовый.

***

Эстония не был рад звонку от Америки.

- Опять ему что-то нужно, - заворчал парень и принял вызов.

- Я много времени не займу, хочу лишь предупредить об опасности, которая на тебя надвигается, - Ал тут же перешел к делу.

- Что такое? – Эд почувствовал, как все нутро сжалось от тревоги.

- Брагинский только что завоевал Литву и сменил его правительство на более выгодное ему. Теперь движется к Латвии и к тебе.

Эстония дар речи потерял, а лоб покрылся испариной.

- В общем, я хочу предложить тебе свою помощь…

- Да, пожалуй, только сначала убери свои базы с моей территории, - вдруг перебил его эстонец.

- Чего?! – удивился Америка. – Ты понимаешь, о чем просишь? Или ты думаешь, что твоя армия справится с русскими? Не смеши меня!

- Брагинскому всего лишь не нравятся твои базы на моей земле. Если я закрою их, то он не тронет меня, - твердо сказал Эдуард.

- Вот, значит, как ты заговорил? – рассердился Альфред.

- Прости, но своя рубашка ближе к телу. Не хочу встревать из-за ваших разногласий…

«А он оказался умнее, чем я предполагал… - забеспокоился Америка и сжал кулаки. – Если он сделает, как говорит, то и Латвия последует его примеру. И Прибалтика перекроет мне путь в Россию!»

- Тогда слушай меня внимательно: я не покину свои базы! – послышались нотки угрозы из уст Альфреда.

- Если мой хозяин аннулирует аренду, то куда тебе деваться? Закон – есть закон.

- Ты не догоняешь: даже если ты силой захочешь меня прогнать, то я не уйду! Теперь понимаешь, о чем я? – пояснил Ал.

- Что?! – изумился Эдуард. – Ты захватишь меня?

- Да, если придется. Ничего личного, но мне нужен этот путь. Как, по-твоему, мне воевать с Россией? Мне нужны базы в Европе, чтобы перебрасывать людей, технику и топливо.

- Захвати кого-нибудь другого! Оставь меня в покое, я только-только пришел в себя после СССР!

- Меня это не волнует, да и кого ты предлагаешь? Мне некогда воевать еще с кем-то, а твоя попытка к сопротивлению сильно не покусает меня. Прости, но тебе просто не повезло жить рядом с Россией.

- Мерзавец! Я предполагал, что ты урод моральный, но теперь я в этом уверен!

- А я думал, что ты агностик…

- Чего?! – не понял его Эд.

- Ничего, до встречи…

Америка еще долго не мог прийти в себя после разговора с ним. Кипятился. Все вышло не так, как он рассчитывал.

***

- Латвия, я хочу с тобой серьезно поговорить! – Эстония прибежал к латышу, но тот не открывал. – Не зли меня! Я знаю, что ты дома! Не слушай Америку, он нами только пользуется! Он и Россия рано или поздно окажутся в наших домах и превратят их в поле боя. Открой, давай все обсудим!

Когда чаша терпения перелилась, то Эд с ноги выбил дверь.

- Я предупреждал тебя и…

Он резко замолчал, так как представшая перед ним картина потрясла его: светловолосый мальчик сидел на табурете, приставив револьвер к своему виску.

- Я знаю… - его заплаканные глаза вдруг безумно загорелись, а губы скривились в улыбке.

По полу были разбросаны пустые бутылки из-под спиртного.

Райвис, не задумываясь, нажал на курок и… ничего.

- Раз – осечка, два – осечка, - напевал малыш, не отрывая взгляда от гостя и улыбаясь все шире и шире, да щелкая курком. – Ха-ха!

- Стой!!!

Эстония не ожидал, что тот сойдет с ума и затеет игру в русскую рулетку. В револьвер влезает всего шесть патронов, значит, больше этого числа попыток не будет, но один единственный патрон может оказаться и следующим после второй осечки.

- Сам стой! – уже серьезно выпалил Райвис и направил оружие на эстонца, когда тот оказался слишком близко.

- Совсем сдурел? Убери это! – потребовал Эд, но остановился. – Это не выход!

- Мне надоело! Я так больше не могу! – мальчик заплакал, сжимая револьвер трясущимися руками. – С нами никто не считается… всем плевать на нас… мы, вроде, как и есть, но и нет. Мы – слабые и ничтожные. Стоит избавиться от одних врагов, как тут же приходят другие. Мы живем в каком-то вечном рабстве, под чей-то тяжелой рукой, если даже и свободны – то под давлением. Да и друг другу мы тоже не нужны…

Райвис уже всхлипывал и икал – слезы душили его. Револьвер показался невероятно увесистым, потому соскользнул и упал на пол.

- Уйди… оставь меня… - малыш закрыл лицо руками. – Делайте все, что хотите…

- Райвис, - Эстония все еще глазам своим не верил.

Отодвинул оружие в сторону от греха подальше ногой, затем встал на колени и обнял парня.

- Нам всем тяжело, - приговаривал он, прижимая его к себе. - Но давай в трудные минуты держаться вместе. Ведь нам еще предстоит выбрать из двух зол лучшее…

***

Иван же решил воспользоваться благами мира и сделал заявление у себя в твиттере: «Тот, кто не поспешит уничтожить американские базы на своей земле…» и второй пост, как продолжение первого: «…Тогда готовьте чайник, к вам уже идет сумасшедший гость с плюшками да ушками».

Тут же посыпались комментарии…

Испания: (смайлик с огромными глазами).

Романо: А-а-а-а!!! (тот же смайлик).

Германия: Брагинский, отправь Венецианно ко мне! Умоляю!

Франция (нарочно написал с ошибками): Аццкий сотона вернулсо! Бугагашечки!

Беларусь: Так вам, суки, бл..дь, на х..й и надо!!! (Капс локом)

Украина: Итить! «Бугагашечки» прочитала как «Брагинский»! (Веселый смайлик).

Франция: …и его приспешники, хе-хе…

Финляндия: (Глаза вытекли после прочтения поста Беларуси).

Турция: (Ушел «чистить» свою землю от американцев).

Греция: (Последовал его примеру)

Польша: Типа, Екарный бабай на свободе, бл..! (Последовал примеру Турции и Греции)

Япония: Как хорошо, что живу на краю света…

Китай: Ой, и все обосрались сразу же! Трусливые детишки, ару!

Турция: Ну-ну, теперь и я «алчу» твоей кровушки.

Китай: Что-то ты совсем по-русски заговорил.

Турция: Это слово как никакое другое выражает мой кровавый голод (безумный смайлик).

Франция: Иван сейчас тоже «алчет» китайской и америкосовской кровушки! Ха!

Темный Россия: Харе флудить, заколебали!

(Через полчаса).

Венгрия: А почему с «ушками»?

Россия: А что?

Венгрия: Просто… интересно…

Австрия: Может, он так для рифмы написал?

Венгрия: (Представила Россию в кошачьих ушках и умилилась).

Австрия: Ага, весь миленький такой, чтобы рука не поднялась у его недруга. (Улыбается).

Венгрия: (Кровь из носа) Милый, но злой и опасный!

Австрия: Ну-ну…

Венгрия: Так, у кого есть ушки для Ивана?

Англия: У меня. (Загадочная улыбка).

Венгрия: И хвостик есть?

Англия: Да. Только я их никому не отдам, не надейтесь!

Венгрия: Тогда зачем сказал, что они у тебя есть, раз не поделишься?

Англия: Потому что вы спросили, а я ответил.

Венгрия: А какого они цвета?

Англия: Светлые, как и волосы у России.

Венгрия: Значит и мне подойдут, за сколько сдашь в аренду?

Англия: Хм-м… все зависит от цены…

Венгрия: Пришли фото!

Англия: Вот! (Фото).

Венгрия: О-о-о! Выглядят, как настоящие! Хочу потрогать!

Англия: Считай, что настоящие, хе-хе…

Россия: Артур, прекрати торговаться моими ушами! Мало огреб, что ли?

Англия: Бьешь – значит, любишь, хе-хе…

Россия: Я не хочу с тобой разговаривать, так же как и с Альфредом.

Венгрия: Россия, ты об этих ушках говорил в посте? Да?

Россия: (Уронил лицо в ладонь) Ушки – кондитерское изделие из теста. Бывают с маком, сахаром, арахисом…

Венгрия: А-ха-ха-ха! (Бьется головой об стенку).

Остальные: (Берут пример с девушки).

Польша: Россия – затейник, в натуре! (Плачет со смеху).

Россия: Нет, это вы извращенцы…

Польша: Кто не представил Брагинского с кошачьими ушками, тот – лох!

Франция: Не-не! Тот – святой и невинный!

Лихтенштейн: Ох… (краснеет) Когда прочитала его пост, тоже подумала о кошачьих ушках…

Швейцария: Не расстраивайся, все так подумали.

Беларусь: Хм… (тоже краснеет) Я тоже…

Россия: Что же получается? Я один об этом не подумал? (Удивлен).

Украина: Нет, ты не один!

Венгрия: А ты о чем подумала?

Украина: Ни о чем я не думала! (Смайлик).

Россия: М-да… лучше бы я написал «с плюшками да сушками»…

Франция: Давайте найдем крайнего!

Венгрия: И кого же?

Франция: Японию!

Япония: Я-то тут причем?

Франция: А кто кошачьи ушки превратил в модное течение?

Япония: Народ, вам уже просто делать нечего!

Россия: Я, кажется, попросил не флудить. Ладно, мне до Европы уже рукой подать. (Безумный смайлик).

Европейцы: А-а-а!

Венецианно: А-а-а! Опять шнурки развязались!

Англия: Германия, как ты его еще не удушил шнурками? (Сгибается в три погибели и завязывает шнурки итальянцу).

Германия: Я тебя ими удушу, как только появишься.

Англия: Ой-ой, я вообще-то сейчас за ним присматриваю, пока на Китай надвигаемся.

Германия: Все равно головой отвечаешь!

Япония: Мужайтесь, господа! (смайлик). Пока обсуждали ушки, забыли о сути поста…

Польша: Блин!

Франция: А-а-а!

Испания: У кого нет американских баз – будут спать спокойно.

Германия: Все равно неприятно, что Россия будет здесь околачиваться…

Романо: Да, пожалуй, соглашусь с картофелеголовым!

Япония: Я вам сочувствую!

Германия: Хонда, у тебя тоже есть американские базы, вообще-то.

Япония: Но он движется в вашу сторону (смайлик).

Россия: Составляю список главных флудильщиков моей ленты, чтобы переговорить лично… (прикреплена фотография обрезка трубы).