С полной трансформацией и формы, и семантики

4.1. Изменение семантики ФЕ при замене одного из компонентов новым, окказиональным. Пример: «- Ну, а что ваш приятель, Никанор Сырцов? По-прежнему сидит сложа руки? – Сложа-то сложа. Только не сидит, а лежит. От голодного тифа или что-то вроде – помер». (А.Аверченко). В результате замены компонента сидеть на окказиональный компонент лежать изменяется семантика оборота (теперь: ‘быть покойником’) и под влиянием контекста (лингвистический фактор), и под влиянием обычая складывать руки покойника на его груди (экстралингвистический фактор).

Пример: «Я мыслю – и на это существую» (из «Я мыслю – значит существую», «Cogito ergo sum») здесь заменен компонент значит на на это (теперь: ‘моя умственная деятельность является источником средств существования’).

4.2. Нарушение фразеологической непроницаемости – расширение компонентного состава ФЕ, при котором у к.-л. компонента появляется зависимый компонент, не входящий в состав ФЕ и возвращающий компоненту его прямое значение. В результате нарушения фразеологической непроницаемости целостное, нерасчлененное значение ФЕ «расщепляется» и происходит деметафоризация ФЕ (возвращается его прямое значение). После такого преобразования возникает оборот с прямым значением, омонимичный фразеологизму, и происходит двойная актуализация.

Пример: «Любознательному туристу Одесса дает вкусную пищу для наблюдений» (И.Ильф). Давать пищу - ‘способствовать возникновению или развитию интереса’, компонент вкусная, разрушая целостность ФЕ, возвращает пище прямое значение. Т.о. возникает двойная актуализация: вкусная пища – пища для наблюдений.

Пример: «Мы не можем позволить по каждому фиговому листочку от врача, который не имеет на то лицензии, но считает, что вы были нетрудоспособны, выдавать вам больничный лист». Здесь компонент от врача нарушает непроницаемость ФЕ, при чем происходит двойная актуализация: листочек как ‘листок бумаги’ и ‘то, что служит прикрытием чего-либо заведомо бесстыдного, нечестного’.

Пример: «Блаженны нищие духом и кинематографом». Здесь сущ. кинематографом нарушает целостность ФЕ и возвращает компоненту нищие прямое значение (‘неимущие, крайне бедные’), тогда как библейский ФЕ нищие духом означает ‘лишенные гордыни, ведущие праведный образ жизни’. Причем компоненты духом и кинематографом будучи однородными членами предложения по синтаксической структуре, не являются ими с точки зрения семантики.

4.3. Контаминация фразеологизмов ‑ смешение двух фразеологических единиц или их фрагментов обычно на основе их более или менее близкой синонимии, на основе их внутреннего сходства. Контаминация нарушает традиционную конструкцию фразеологизма, создавая из двух единиц третью ‑ совсем новую, с новым значением и структурой. Значение новообразований подвергается дефразеологизации, т.е. приобретает дословный, первичный смысл. Именно буквальная, часто абсурдная семантика контаминаций вызывает смех. Поэтому данный прием используется в шутках, анекдотах и других жанрах «юмористической деятельности». Например, Типун вам на ваш великий и могучий русский язык. Контаминация деформирует фразеологизм типун тебе [ ему, ей, вам, им ] на язык «недоброе пожелание тому, кто говорит не то, что следует», возрождая его буквальное, комическое значение, которое, однако, скрывает метафорическое содержание. В этом плане можно говорить о каламбурном характере новообразования. Контаминация имеет несколько разновидностей.

1) Объединение ФЕ, имеющих одинаковый компонент (иногда – компоненты-омонимы). Пример: «Солдаты требовали, чтобы им показывали иностранные фильмы.., даешь Фербенкса и Мэри Пикфорд, и никаких других гвоздей сезона!». Здесь контаминация ФЕ <И> никаких гвоздей! (‘и никаких возражений’) и гвоздь сезона (‘самое главное, заметное явление, событие’).

Пример: «Кай. Молчи, дрянь! Твое дело еще впереди. Кири. Молчу, как рыба об лед» (М.Булгаков). Здесь контаминация ФЕ молчать как рыба и биться как рыба об лед (общий компонент рыба). Семантика первого оборота сохраняется, а второй десемантизируется и используется только для создания каламбура.

Пример: «Гомерический смех сквозь крокодиловы слезы». Здесь контаминируются три ФЕ гомерический смех и смех сквозь слезы (общий компонент смех), и смех сквозь слезы и крокодиловы слезы (общий компонент слезы).

2) Объединение ФЕ-синонимов или ФЕ-антонимов. Пример: «Пасмурно оттого, что у вас окошки-то с которых пор не мыты? Грязи- то, грязи на них! Зги Божьей не видно, да одна штора почти совсем опущена» (И.А.Гончаров). Здесь контаминируются два ФЕ-синонима ни зги не видно и света Божьего не видно (с общим компонентом видно). Другой пример: «…Есть еще один конкурент – промышленное строительство. За него, если и гладят по головке, то против шерсти». Контаминация ФЕ-антонимов гладить по головке – ‘одобрять, хвалить кого-либо’, а гладить против шерсти – ‘не одобрять кого-либо’ (эффект оксюморона). Примером подобной контаминации может служить «прикол» Николая Фоменко не болтайте ерундой: ее создают фрагменты синонимичных фразеологизмов болтать языком 1)«излишне много разговаривать, говорить вздор, чепуху»,2) «говорить зря, попусту»⁵и нести [ пороть ] ерунду «говорить, писать глупости». Контаминация разрушила вышеуказанные выражения, в результате чего фразеологизм нести [ пороть ] ерунду отдал свой субстантивный компонент более «сильному» обороту⁶ болтать языком, который принял его вместо собственного компонента.

3) Контаминация в структурном отношении обозначает соединение фрагментов фразеологизмов, обычно никогда не соединяемых, в семантическом отношении чаще всего - комизм абсурда. Примерами таких контаминаций являются слияния фрагментов пословиц, например и баба с возу и волки сыты; баба с возу - потехи час; бабу с воза не вырубишь топором. Структуру указанных выше приколов составляют пословицы: баба с возу - кобыле легче «если кто-л. уйдет (или откажется от чего-л.), то оставшимся от этого будет только лучше», и волки сыты, и овцы целы «и для одних, и для других удобно, выгодно», делу время, < а > потехе час «основное время делам, а забавам, веселью только досуг»и что написано пером, того не вырубишь топором «если написанное стало известно, вошло в силу, его уже не изменишь, не исправишь». Абсурд и, следовательно, комизм новообразований выявляется при их дословной расшифровке: бабу, которая сошла или упала с воза, съели волки (и баба с возу, и волки сыты), все были рады, когда баба сошла или упала с воза (баба с возу, потехи час), баба не хочет сойти с воза - не поможет даже топор (бабу с воза не вырубишь топором).

Комическое, несуразное значение «оживает» при прямом понимании прикола дареному коню кулаками не машут. Однако данная контаминация, соединяющая части пословиц дареному коню в зубы не смотрят и после драки кулаками не машут приобретает и образный, переносный смысл, который можно свести к пословице дареному коню в зубы не смотрят «не выражают негодования подаренной вещью». Такая интерпретация возникла под влиянием компонента кулаками не машут, обозначающего бесполезные действия, негодование, сокрушение.

Шуточная контаминация ‑ это не всегда механическое, бессмысленное соединение фразеологизмов, что подтверждает шутка Чем дальше в лес, тем третий лишний. Для потребностей модификации деконструкции подвергается пословица чем дальше в лес, тем больше дров «чем дальше развиваются события, тем больше возникает трудностей, неожиданностей», которая распадается на две части, заменяя конечный фрагмент фразеологизмом третий лишний. В новообразованной квазипословице появляется буквальное, реальное значение с эротическим подтекстом: если трое (в том числе пара) идут в лес, то чем дальше они входят в лес, тем (по известным причинам) третий оказывается лишним. Указанную выше инновацию можно также интерпретировать с сохранением переносного значения первого фрагмента, придавая ему другой смысл: чем дальше развиваются события (в смысле - чем более пара занята друг другом), тем третий лишний. Кажется, однако, что в данной шутке прежде всего «оживает» буквальное, комическое значение.

В результате модификации возникли новые выражения с совсем другим, каламбурным, значением.

4) Бывают и лишенные смысла (даже буквального) чисто структурные контаминации, вроде семеро одного козлят. В модификации сливаются компоненты пословицы семеро одного не ждут «говорится тогда, когда многие не хотят (не могут) ждать одного, или тому, кто заставляет многих ждать себя» и заглавия сказки «Волк и семеро козлят». Части обоих выражений соединены общим членом - семеро, что свидетельствует о лексической контаминации (см. примечание 7). В новообразовании, сохраняющем структуру первообраза(семеро одного не ждут), существительное козлят «притворяется» глаголом в форме 3 лица множественного лица, вызывая тем самым комический эффект.

4.4. Прием «фонетической мимикрии», т.е.ИГРА ПАРОНОМАЗАМИ ‑ звукового уподобления слова или его преображенного варианта другим словам. Прием основан на частичной морфо-фонетической трансформации компонента, приводящей к полному изменению семантики компонента и всего оборота.

1) Замена одной-двух фонем или морфем другими. Пример: «Еле-еле душа в деле»,«Сколько Лен, сколько Зин!», «Взятки сладки», «Деньги на дочку!», «Любовь до гробовой тоски», «Лягушка: «Дорога мошка к обеду», «Ружье: «И волки биты, и овцы целы».

2) Добавление (вставка) одной-двух фонем или морфем: « Кум – хорошо, а два – лучше», «Или план, или пропал», «Рыночные сцены»,«Перед злоупотреблением взбалтывать!».

3) Усечение на одну-две фонемы: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не лакало», «Заслуженная ограда», «Удивительное – ядом! – сказал Сальери».

Все виды фонетической мимикрии могут совмещаться в одном слове в различных комбинациях: «Робот не волк, в лес не убежит», «Театр одного вахтера». Также могут образовываться новые компоненты-окказионализмы: « автомогильные гонки», «амуральное поведение», «алиментарная порядочность», «тотэлитарный режим», «природные матоклизмы».

Во всех случаях фонетической мимикрии исходный ФЕ является вторым планом, на обязательном соотношении с которым создается стилистический эффект.

4.5. Образование окказиональных авторских оборотов на основе общенародных, узуальных фразеологизмов. По степени сходства/различия авторские ФЕ можно разделить на две группы:

1) Замена части узуального ФЕ окказиональным фрагментом. При этом частично изменяется семантика ФЕ: от узуального оборота берется наиболее широкое, обобщенное значение, а в окказиональной части сосредотачивается более узкое, конкретное, актуальное содержание. Пример: «Конечно, иные скажут, что эстетика не ее [цензуры] дело, что она должна воздавать Кесареве Кесарю, а Гнедичеве Гнедичу, но мало ли что говорят?» (А.Пушкин). «Первый признак умного человека – с первого взгляда узнать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому под[обными]» (А.Пушкин). «Право, легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому и семейному найти себе дачу.» (А.Чехов). «Меня ругают – значит, я существую» (Г.Увеков).

2) Автор использует только основную мысль (образ, содержание или отдельные компоненты) исходного ФЕ. Здесь самого ФЕ как целостной единицы уже нет, а остался только общий образ (аллюзия). Пример: «Самое последнее выеденное яйцо гораздо дороже и ценнее вкуса, предлагаемого аскетизмом» (М.Салтыков-Щедрин). «Мне делается неловко за публику, которая ухаживает за литературными болонками только потому, что не умеет замечать слонов» (А.Чехов). «Все собираюсь написать Вам, да, видно, моя повивальная бабка имела дело сначала с ленью, а потом уж со мной» (А.Чехов. Ср.: Лень прежде нас родилась). «Краткость в романе была, но не хватало ее брата» (О.Донской).

Обязательное условие использования таких ФЕ – обязательное знание адресатом всех исходных ФЕ, на которые опирается автор.

4.6. Комбинированные приемы трансформации фразеологизмов. Пример: В «Золотом теленке» рассказывается о митинге по поводу окончания строительства Восточной Магистрали. Собравшиеся уже устали от жары, длинных и нудных речей и побаиваются, как бы и девочка, поднявшая на трибуну, не стала говорить длинно и скучно. «Однако пионерка Гремящего Ключа своими слабыми ручонками сразу ухватила быка за рога и тонким смешным голосом закричала: «Да здравствует пятилетка!». Здесь основа – ФЕ взять быка за рога – ‘начать действовать энергично, решительно и сразу с самого начала’. Глагольный компонент взяла заменен более динамичным ухватила; компонентный состав расширен наречием сразу и развернутым распространением глагола своими слабыми ручонками, который нарушает непроницаемость ФЕ, от полной деметафоризации которого удерживает контекст.

Пример: «Плохой игре – хорошую мину! – требовали зрители». Здесь произведены структурные и семантические преобразования: 1) изменяется грамматическая структура ФЕ - из глагольного в субстантивный, 2) меняются местами части ФЕ (плохая игра – хорошая мина), 3) меняются синтаксические связи и отношения, возникает эллиптическая конструкция, 4) значение компонента мина (‘выражение лица’) изменяется на омонимичное (‘снаряд со взрывчатым веществом’) и возникает двойная актуализация данного компонента.

Пример: «Иногда яйцам приходится учить зарвавшуюся курицу …» («Двенадцать стульев»). Исходный ФЕ Яйца курицу не учат – ‘молодой, менее опытный не может научить старшего, более опытного’. Здесь происходит: 1) структурная трансформация - отрицательная форма меняется на утвердительную (не учат – приходится учить); 2) расширяется компонентный состав (приходится учить, зарвавшуюся курицу; 3) внесение дополнительного смысла (пояснение причины наказания Воробьянинова и разъяснение, что это вынужденная мера).

Литература