Глава четвертая

ДАЛЬНЕЙШИЕ СООБРАЖЕНИЯ О ВРОЖДЕННЫХ ПРИНЦИПАХ, КАК УМОЗРИТЕЛЬНЫХ, ТАК И ПРАКТИЧЕСКИХ

8. Идея бога не врождена. — Если какую-нибудь идею можно представить себе врожденной, то идея бога более всего, по многим причинам, может считаться та­кой. Ибо трудно понять, как могут быть врожденными нравственные принципы без врожденной идеи боже­ства: без понятия о законодателе нельзя иметь понятия о законе и об обязательности его соблюдения. [...]

9. Но если бы даже все человечество повсюду имело понятие о боге (хотя история говорит нам о против­ном), отсюда не следовало бы, что идея его врождена. Ибо, если бы даже нельзя было найти народа без имени бога и скудных, смутных представлений о нем, это так же мало доказывало бы, что они природные запечатле-ния в душе, как мало доказывают врожденность идей обозначающие их слова «огонь» или «солнце», «жар» или «число» на том основании, что имена этих вещей и их идеи являются в человечестве столь общеприня­тыми и общеизвестными. С другой стороны, недоста­ток такого имени или отсутствие в человеческой душе такого понятия так же мало является доводом против бытия божьего, как мало может служить доказательст­вом того, что в мире нет магнита, то обстоятельство, что большая часть человечества не имеет ни понятия о подобной вещи, ни имени для нее (I, стр. 113—115). 25. Откуда мнение о врожденных принципах. — Когда люди нашли несколько общих предложений, в ко­торых не могли сомневаться сразу, как только их по­няли, это, на мой взгляд, прямо и легко вело к заклю­чению, что они врождены. Будучи однажды принято, это избавило ленивого от труда искать и останови­ло сомневающегося в его исследованиях, касающихся всего, что было однажды названо врожденным. А для домогавшихся роли ученых и учителей было немалой выгодой установить в качестве принципа принципов то положение, что нельзя подвергать сомнению принципы, ибо, установив раз принцип, что есть врожденные прин­ципы, они поставили своих последователей в необходи­мость принять некоторые учения как такие принципы, освобождая их от пользования собственным разумом и способностью суждения и заставляя их принимать все на веру и на слово, без дальнейшего исследования. При такой слепой доверчивости легче было ими управ­лять и сделать их полезными для тех, у кого было уме­ние и кто имел задачу наставлять их и руководить ими. Обладать авторитетом диктатора принципов и настав­ника неоспоримых истин и заставлять других на веру принимать за врожденный принцип все, что может слу­жить целям учителя, — это немалая власть человека над человеком (I, стр. 126).